Н.Д. Полонская-Василенко – «Воспоминания»

Часть 3

Имение Неручь.

Куприяновы.

До самой смерти Юлии в 1913 году - Куприяновы прожили влюбленными голубками и не могли налюбоваться друг на друга. Зимой жили в Москве, на лето приезжали к тетке, Екатерине Павловне Мацневой, в ее имение на берегу широкой и глубокой реки Неручь - притока Тихой Сосны (здесь ошибка, поскольку Неручь – приток Зуши А.П). Мацнева оставила это имение Елисавете Дмитриевне. После смерти Екатерины Павловны там построили хороший дом городского типа, с широким, обаятельным видом на реку и темную дубраву на другом берегу ее. Здесь дружно прожили все лето Куприяновы, Александр и Елисавета Дмитриевна Чиркины. Дом этот превратился в такой же музей картин, как и московская квартира их (они всегда жили вместе). К ним приезжал и Евгений Дмитриевич, и таким образом Неручь стала настоящим гнездом Чиркиных - когда в Тетерье, после смерти Дмитрия Петровича одиноко доживал алкоголик Николай Дмитриевич. Мне придется не раз упоминать Неручь и Куприяновых - воспоминания о них относятся к счастливым  в моей жизни, в моей молодости.

Мухортовы не любили Хрисанфа, но мы - третье поколение - наоборот: очень любили его, и для нас его беседы имели большое значение. Я редко встречала такого многогранно одаренного человека, как он. Он мог разговаривать на любую тему и проявлял исключительную начитанность, интересный, парадоксальный, часто немного с циничным подходом, но, во всяком случае, был интересным собеседником. Он имел исключительную память, я в своей жизни встречала только одного человека, который имел подобную память: то был академик А. Крымский. Все, что раз прочитал или слышал Хрисанф, он уже помнил всю жизнь. Разумеется,  ему такая память здорово помогала как адвокату. Он знал много языков, и уже имея - он за 50, а Юлия Дмитриевна - за 70 лет - они без учителя изучили итальянский язык и могли читать без переводов Габриэля д'Аннунцио, которым они восхищались, и чтобы облегчить ежегодные свои путешествия по Италии.

Хозяйством своим они мало интересовались, только конский завод первостепенных рысаков увлекал всех жителей Неручи и ежегодно увеличивался. В других вопросах они мало разбирались. Сначала хозяйство вела (не выходя из комнаты) Елисавета Дмитриевна, а после ее смерти, в начале 90-х годов, вел то хозяйство Хрисанф. Хозяин из него был никудышный, его обманывали, но он не очень портил тем себе настроение: действительным источником существования было не хозяйство, а гонорары из адвокатуры, а позднее - с юрисконсульства и рента с капитала. Характерно: крестьяне не любили и не уважали его, хотя он был типичным представителем эпохи великих реформ, настоящим демократом, действительно либеральным человеком. Как это ни странно, но крестьяне не могли простить ему, что он «не настоящий барин», что он, мол, такой же «мужик», как и они.

Иначе относились они к Чиркиным и Мухортовым, наследственным господам. Здесь произошло интересное событие: Екатерина Павловна Мацнева все время жила с племянницами - Елисаветой и Юлией Дмитриевной Чиркиной; после смерти она в своем завещании передала это свое имение Елисавете и Юлии Дмитриевне  и поставила условие, чтобы определенная часть его была бы дарована крестьянам. Но крестьяне отказались ее принять и заявили, что «согласятся» только на все имущество. Елисавета Дмитриевна Чиркина много раз пыталась уговорить их принять землю, но они упорно отказывались. Также убеждала их и Юлия Дмитриевна, но успеха не имела. На протяжении всех лет, что я бывала на Неручи, шли разговоры о даре Екатерины Павловны и жалобы на крестьян, которые не хотели принять его.

В конце 90-х годов крестьяне подали в суд, требуя передачи им всего имения; конечно, они проиграли дело, но подали еще и в Сенат, и так «закрутилось колесо» ... А в интервалах владелицы имения - Елисавета и Юлия Дмитриевны - убеждали крестьян принять в дар часть имения.

София Дмитриевна Чиркина (Радулович)

Самая молодая из Чиркиных - София - вышла замуж в середине 60-х годов за доктора Владимира Ивановича Радуловича. Происходил он из новосербских сербов. Он был главным врачом городской больницы в Орле, которую поставил на высокий уровень. Он пользовался всеобщим уважением и был очень популярен как врач. Радулович имели двух детей: дочь Софию, которая родилась в 1870 году, и сына Владимира, родившегося  около 1879 года. Рождение Владимира стоило смерти его матери. Дети Радуловичей стали объектом страстной любви и заботы у всех теток, а для бездетных Куприяновых Соня и Владимир Радулович были как их дети. Соня, как пчелка, перелетала от Куприяновых к Мухортовым и собирала мед как любви, так и ценных подарков. В  1889 году она вышла замуж за Александра  Викторовича Волковицкого, молодого юриста, который быстро сделал блестящую карьеру - потому что еще совсем молодым стал секретарем Департамента Сената.

Волковицкие

Волковицкие жили в Петербурге весело и шумно. Кроме наследства по матери, Соня имела постоянную помощь от отца и теток, которые засыпали их подарками. Соня была удивительно красивая, маленькая, тоненькая, с выточенным профилем и орлиным носом. Замечательные темно-серые глаза были окружены длинными черными ресницами. Ее очаровательная головка была хорошо известна посетителям передвижных выставок, ибо каждый раз Мясоедов писал с нее разные картины: «Неизвестная», «Женщина в кленовых листьях», «Дама с собакой», «На берегу моря» и другие. Летом Волковицкие приезжали в Петровский – имение  Радулович, который был в отдалении  версты от Неручи.

Волковицкие имели 4 дочерей. Куприяновы «обожали» их. Старшая, Зоя, красивая, интересная, вышла замуж в 1915 году за своего родственника, Волковицкого, и эмигрировала с ним в 1918 году за границу.

Вторая дочь, Нина, была замужем за профессором математики Петербургского университета (фамилию я забыла).

Младшие дочери - Оля и Женя - после революции оказались в Курске вместе с матерью; отец перед тем умер. Там они служили, а мать - холеная Соня, стирала, варила обеды, вообще обслуживала дочерей. Оля имела сына, который стал кумиром бабушки: она воспитывала его и говорила, что никогда не была так счастлива, как сейчас. Но счастье это длилось недолго. В 1925 году Женя вышла замуж за инженера Чекмарева, железнодорожного строителя, талантливого, интересного. Они часто бывали у нас, когда приезжали из Курска в Киев, и мы, с моим мужем, полюбили их обоих. Но вскоре Чекмарев был арестован во время поиска вредителей на железных дорогах; он исчез, исчезла с ним и Женя. Надо сказать, что с этой ветвью Чиркинского рода я была наименее знакома; в Петровском они жили весело; мы виделись раз или два в течение лета у Куприяновых. В Петербурге я у них не бывала. Но все они мне очень нравились, все были хорошие, интересные и культурные барышни.

Владимир Радулович

Брат Сони, Володя Радулович, был еще в большей мере под нежной опекой теток, особенно - моей бабушки. Он родился преждевременно и имел черты некоторой дегенерации: высокий, худой, он как-то плохо держался на ногах, легко падал, и мы, дети - на 5-6 лет моложе чем он, легко валили его с ног, и он с плачем жаловался на нас бабусе. Но он не был лишен интеллектуальных способностей - увлекался фотографией и делал в ней даже какие-то  изобретения. Позже он увлекся ботаникой, имел научные опыты, был членом нескольких научных обществ. Он страдал жаждой славы и принимал все меры, чтобы получить эту славу. Печатал в газетах, преимущественно в «Орловском Вестнике», сообщения о своих трудах. Кажется, он был несчастливо женат. После его смерти в начале XX в. Волковицкие стали наследниками его значительных имений.

Такова была семья Чиркиных, с которой породнился Федор Акимович Мухортов.

(Продолжение...)

Главная → История Покровского края →☺