В 2017-2018 годах на сайте «Мастера» я опубликовал несколько больших очерков, основанных на документах из архива Матвея Матвеевича Мартынова, переданного мне его дочерью, Валентиной Матвеевной Романовой (Мартыновой). Вот, к примеру, один из последних по времени, очерк «Побег из Орла», появившийся на «Мастерах» 5 декабря 2018 года.
В настоящее время полтора десятка этих публикаций я подготовил для спецвыпуска журнала «Орловский военный вестник». Честно говоря, думал, что этим всё и ограничится. Но ещё раз, недавно перебирая доставшийся мне архив, понял, что поторопился с выводами. И уже набрал тексты нескольких рукописных воспоминаний, к которым до этого не обращался.
Читая их, пришёл к выводу, что эти документы – как большие, так и совсем крохотные, интересны сами по себе. М.М.Мартынов использовал их по-разному, а иногда места для того или иного автора в его книге не находилось: замысел не позволял.
Матвей Матвеевич Мартынов
Вот, к примеру, небольшие воспоминания жительницы Орла Ольги Лодатко Матвей Матвеевич упомянул лишь в одной строчке книги «Фронт в тылу». Я же предлагаю читателям познакомиться с ними в полном объёме, чтобы представить себе, как обычные молодые девушки-орловчанки изо всех сил, не щадя своего здоровья, пытались избежать отправки их оккупантами в Германию на принудительные работы.
Цитирую воспоминания в полном объёме. Поскольку названия им Ольга не дала, я сделал это сам… (Александр Полынкин)
«Я, Лодатко Ольга Николаевна, родилась в 1919 году, в период оккупации находилась в Орле. В июне месяце 1943 года немцы с биржи труда угоняли в Германию девушек и парней. Являлись на биржу по возрастам, и когда наступила моя очередь являться, я к тому времени решила, что ни за что не поеду в Германию и достала себе серной кислоты и сожгла ею ноги. Когда явилась на биржу труда, мои посмотрели ноги и, ничего не определив, направили в комендатуру. В комендатуре были немецкие врачи и русские, в том числе, врач Масленников, который отрицал, что другие русские врачи определяли, что якобы у меня был костный туберкулёз, так как нарыв шёл от кости.
Потом мне дали направление в немецкий госпиталь, где у меня проверили анализ крови и другие анализы, которые не дали ничего плохого, там на меня русская переводчица кричала вместе с немцами и спрашивала, что я сделала с ногами, если скажу, что у меня с ногами, мне ничего не будет, залечат ноги и отправят в Германию, но я всё говорила одно, что у меня больные ноги, и всегда бывают раны.
После анализов в госпитале меня опять направили в комендатуру, где мне чем-то смазали ноги, после чего у меня вскрылась гнойная корка, и началось сильное течение гноя, и ноги у меня сильно распухли, в особенности, правая нога, но всё равно они ничего не узнали, как ни старались истязать меня. Отправляли тут же в жандармерию, где били и стояли с пистолетом, и кричали, если не скажешь, что с ногами, застрелим, но я всё равно была безмолвна, говорила одно и то же, что у меня больные ноги, а что ещё мне помогло, это в детстве у меня были сильно сожжены ноги, и остались большие шрамы в коленных суставах, вот я и говорила, что у меня периодически открываются раны, и так сильно болят ноги. Таким образом, меня вызывали несколько раз в комендатуру, когда я шла туда, то я всегда с родными прощалась, ибо боялась, что я не вернусь обратно.
Но потом у меня правая нога очень сильно распухла, и началась сильная боль, меня тогда направили в кожно-вендиспансер к врачу Дубровской, которая меня посмотрела ноги и сказала, что у меня ожог ядовитым веществом. Я сильно смутилась и говорю ей, что ничего не делала, а она сказала, что будет лечить, а туда написала ответ о кожном заболевании, я сильно волновалась, что меня ожидает, потом меня положили на Школьном переулке в больницу, где лечил меня врач Сабуров.
Когда ноги начали заживать, я боялась опять попасть в Германию и попросила знакомую мне завхоза Иру (фамилии не помню), чтоб она сходила к моим родным и принесла мне ещё кислоты. Она это сделала, то есть, принесла кислоты, я пошла в уборную, развязала рану, ещё не зажившую, намазала спичку и провела кислотой вокруг раны, что мне было очень тяжело превозмочь сильную боль, но я терпела, завязала рану и легла, что потом мне продлило болезнь, и меня выписали из больницы 31 июля, когда уже биржа труда уехала, комендатура эвакуировалась, а 4 августа 1943 года наша Красная Армия освободила Орёл.
После освобождения Орла я встретила врача Дубровскую, она меня спросила, что со мною, всё ли в порядке, и я не уехала, я ей ответила, что большое Вас спасибо, что меня тогда не выдали, а она мне ответила, что у неё было тогда 17 таких случаев. Я таким врачом всегда горжусь, как Дубровская, подвергая себя большим опасностям, всё-таки, умела провести немецких врачей, тем самым спасала жизнь русским девушкам и женщинам, которым грозила фашистская неволя!
7 сентября 1962 года.
Лодатко».
Читайте также:
Нашли ошибку? Есть что добавить? Напишите нам: klub.mastera@yandex.ru
|