• Для начала, уважаемый читатель, я напомню тебе слово, которое ты, почти наверняка, встречал в произведениях русских писателей XVIII-XIX века, и которое в настоящее время приобрело нарицательно-отрицательный смысл. «Лакей» - это слуга в господском доме (включая императорские дворцы), трактире, гостинице или любом другом публичном заведении старой России. А вот «камер-лакей» прислуживает непосредственно в комнатах царя или царицы.

О представителях этой, достаточно небольшой, группы населения старой России мне писать пока не доводилось.

Максим Маслов: из лакеев – в поручики

Но всё когда-то случается впервые, тем более, что имена лакеев Масловых были известны трём российским императрицам и императорам, а одного из них знал даже самозванец Емельян Пугачёв. А совсем недавно, изучая «Ревизские сказки помещичьих крестьян и дворовых людей Орловского уезда за 1782 год» (ГАОО, ф.760, ед.хр.697), я выяснил, что прислуживавшие при императорском дворе Масловы – родные братья, а вовсе не однофамильцы, как писали все исследователи исторических событий эпохи дворцовых переворотов. Впрочем, об этом чуть позже. А пока перейду непосредственно к сути.

9 сентября 1743 года Максим Маслов, сын солдата лейб-гвардии Измайловского полка Венедикта Маслова, именным указом императрицы Елизаветы Петровны был определён лакеем двора Ее Императорского Величества. Должность ответственная, требования к ней предъявлялись жёсткие, и потому уже 11 сентября того же года Максим Маслов был приведен к присяге придворным священником Матвеем Андреевым.

Состоял новый лакей при Комнате Его Императорского Высочества Великого князя Петра Федоровича. Служил на совесть, исправно и запомнился наследнику престола. В Придворном архиве (он находится в Российском Государственном архиве древних актов) сохранились записи, что Максим Маслов не только отпускался «для ево нужд» в орловскую деревню (с 16 января 1751 по 15 января 1752 года и с 16 июня 1755 по 1 января 1756 года), но Великий князь ежегодно жаловал ему 10 рублей на именины, приходившиеся на 21 января. Этой чести удостаивался от Петра Фёдоровича не всякий его слуга.

Последний раз Максим Маслов получил свой «законный» десятирублевый подарок в качестве лакея наследника престола 23 января 1759 года. В том же году указом императрицы Елизаветы Петровны Маслова перевели в армию поручиком (лакея – в офицеры, минуя, к тому же, звание прапорщика – это, конечно, круто! – А.П.).

Однако Великий князь не забыл о своём верном слуге, и 26 июня 1759 года Пётр Фёдорович распорядился «пожаловать поручика Максима Маслова в подмосковные свои вотчины к смотрению «либерецких каменного и деревянного дворцов» с жалованьем по 150 рублей в год (считая днем назначения 3 июня 1759 года) под команду коллежского ассесора Степана Федоровича Ушакова – управляющего люберецкими вотчинами великого князя.

Алексей Маслов: «Служил исправно…»

А теперь перейду к другому Маслову, первое упоминание о котором в документах Придворного архива появилось в конце марта 1758 года: «Марта 29. Комнатному истопнику Алексею Маслову, имяниных денег, которой был имяниник сего марта 17 числа, выдано денег пять рублев». Чуть ниже подпись: «Оной пять рублев Алексей Маслов принял и росписался».

1 сентября 1759 года из комнатных истопников Алексея Маслова произвели в голштинские камер-лакеи с годовым жалованьем в 60 рублей. То есть, он стал ближайшим слугой Великого князя Петра Фёдоровича при так называемом «малом дворе» (двор именовался ещё и «голштинским», поскольку родиной будущего императора было немецкое герцогство Гольштейн – А.П.). Получив повышение, Алексей тут же проявил завидную предприимчивость, продав свой лакейский (ставший не нужным) мундир за приличную сумму в 20 рублей.

То, что служил Великому князю новый камер-лакей «исправно», видно из повышения жалованья ему, зафиксированного в расчётных документах: за два года, с 1760 по 1762, оно выросло с 60 до 100 рублей.

Но получением жалованья жизнедеятельность Алексея Маслова в документах РГАДА не ограничивается. В одном из прелюбопытнейших дел («Тетради записной нанимаемым лошадям, на которых отправляются музыканты и голштинския полковыя и протчия служители во Ораниембом и обратно из Ранибома») с мая 1759 по февраль 1762 года зафиксированы пять его поездок за казенный счет.

Зачем сюда ездил камер-лакей? Конечно, по делам своего господина, Великого князя Петра Фёдоровича, который почти 20 лет провёл в Ораниенбауме, любимой резиденции на южном берегу Финского залива, в 40 верстах к западу от Санкт-Петербурга. В своё время император Пётр I подарил здешние земли князю Александру Меншикову, выстроившему на них роскошный Большой (Меншиковский) дворец.

Камер-лакей Алексей Маслов, по всей видимости, стал наиболее близок Великому князю Петру Фёдоровичу, продолжая служить ему верой и правдой уже как Императору Российскому. Произошло это после смерти 25 декабря 1761 года царицы Елизаветы Петровны.

Верный до конца…

На российском престоле оказался тогда один из самых непопулярных правителей, который за два десятилетия, проведённых в России, никогда не делал попыток лучше узнать страну, её народ и историю. Пётр III пренебрегал русскими обычаями, вёл себя неподобающим образом во время церковной службы, не соблюдал посты и другие обряды. Новый император вызвал большое возмущение военных, поскольку немедленно заключил мир с Пруссией, войска которой были разгромлены русской армией, занявшей территорию Восточной Пруссии и даже вступившей в Берлин.

Те из читателей, кто смотрел пару лет тому назад телевизионный сериал «Екатерина», могли получить представление о том, каким он был человеком и правителем. И потому императрице не стоило особого труда убедить своих приближённых и гвардию в том, что следует отстранить собственного мужа от управления страной.

В мае 1762 года двор во главе с императором по обыкновению выехал в Ораниенбаум. Это способствовало окончательным приготовлениям заговорщиков. Верные Екатерине офицеры вывели свои гвардейские полки на присягу «Императрице и Самодержице Всероссийской». Вслед за гвардией в короткое время присягнули Сенат и Синод, а также часть населения. Пётр III проявил большую нерешительность и, пометавшись между Ораниенбаумом и Кронштадтом, подписал отречение от престола.

Один из современников-иностранцев, секретарь датского посольства А.Шумахер, оставил воспоминания о том, как развивались события дальше: «Вечером столь несчастливого для императора дня 29 июня у него отобрали орден и шпагу, заставили надеть серый сюртук и отвезли в карете с тщательно закрытыми окошками … в Ропшу. Это было собственное имение императора. Следовать за ним разрешили только одному из его камер-лакеев – русскому по имени Маслов – и еще двум русским лакеям. Правда, оба последние, чтобы поскорее от этого освободиться, тотчас же сказались больными…».

Есть мемуары и других очевидцев тех давних событий, которые подтверждают, что единственным верным из слуг императора Петра III в Ропше (эту усадьбу в своё время Петру подарила Елизавета Петровна) оказался Алексей Маслов. Но 3 июля 1762 года, когда Маслов вышел в сад, к нему подошли офицер с несколькими солдатами, «тут же схватили его и засунули в закрытую русскую повозку. В ней его привезли в Санкт-Петербург и там выпустили на свободу». После этого никого из верных людей рядом с отрекшимся императором не осталось.

И потому что случилось с Петром III спустя несколько дней – точного ответа нет до сих пор. Версия официальная утверждала, что император скончался от геморроидальных колик, усилившихся от продолжительного употребления алкоголя и сопровождавшихся поносом. Проведённое вскрытие выявило также проблемы с сердцем и кишечником. Однако общераспространённая и гораздо более известная версия утверждает, что смерть Петра была насильственной, и называет несколько имён, причастных к убийству. Чаще других упоминаются Алексей Орлов, Григорий Теплов и Фёдор Волков, у каждого из которых были свои причины избавиться от императора.

Самой Екатерине II убийство мужа дивидендов не приносило, наоборот, угрожало её авторитету. Так что едва ли она была организатором такого деяния.

Пётр III (портрет художника А.Антропова)

Дворец в Ропше, где скончался император Пётр III

Орловские следы Масловых

А теперь вернусь к судьбе Алексея Маслова после событий 28 июня – 3 июля 1762 года. Императрица не только не расправилась с очевидцем ропшинского преступления, а скорее, наоборот. Камер-лакей вернулся к месту службы и продолжил исполнять прежние обязанности.

21 февраля 1763 года Екатерина II пожаловала его в кофишенки (смотритель за приготовлением кофе, чая, шоколада – А.П.) с окладом в 200 рублей. Тогда же Алексей надумал жениться, государыня сделала ему подарок, о чем свидетельствует запись в книге выдачи комнатных денег (между 21 и 25 января 1763 года): «Пожаловано девице Анне Костантиновой, зговоренной в замужество за камор-лакея Маслова…».

Я писал эту историю, используя сведения из книги Константина Писаренко «Тайны дворцовых переворотов». Однако автор сообщил в конце: «Как сложилась жизнь Алексея Маслова в дальнейшем, неизвестно. Новые поиски помогут найти ответ и на этот вопрос…».

Но в самом начале очерка я уже упоминал, что в «Ревизских сказках Орловского уезда за 1782 год» я нашёл сведения о Масловых как помещиках деревни Масловой. Поручик Максим Венедиктович Маслов ещё здравствовал, и у него в деревне имелось 4 крепостных крестьянина. Его брата, Алексея Венедиктовича Маслова, записанного как «отставного мундшенка в ранге сухопутного капитана», к этому времени в живых не было. Имение с пятью крепостными крестьянами числилось за вдовой, Анной Константиновной. Получается, что Алексей Маслов, с момента последней записи в книге выдачи денег Екатериной II, успел ещё «подрасти» в чинах.

Вполне вероятно, что названная деревня получила своё название по моим героям. Но вот какой именно из двух населённых пунктов современного Орловского района: деревня Маслово в Образцовском сельском поселении или село Маслово – центр одноименного поселения являлся вотчиной лакеев двух императриц и одного императора – пока мне уточнить не удалось…

(Александр Полынкин)