Медведь в краеведческом музее 200 лет назад бурый медведь на Орловщине был обычным зверем (пусть и самым большим), и охотились на него так же постоянно, как на волка или лису, но при более серьёзной подготовке. Чучело Мишки в областном краеведческом музее – напоминание о тех, ушедших в легендарное прошлое, временах, когда для любого орловского охотника-помещика было делом чести «завалить» хотя бы одного косолапого. «Домашний памятник» Николая Левшина Об одной из таких охот на медведей я с удовольствием прочитал в журнале «Русская старина» за 1873 год. Автором записок, изданных под заголовком "Домашний памятник", оказался Николай Левшин. И прежде, чем перейти к его рассказу непосредственно о самой охоте, необходимо несколько слов посвятить автору этих незаурядных воспоминаний первой половины XIX века. Николай Гаврилович Левшин родился в Москве 2-го января 1788 года в известной на Орловщине дворянской семье. Военную службу он начал в лейб-гвардии егерском полку, будучи записан в него, по обычаю того времени, еще с младенчества. В 1805 году Левшин совершил поход в Австрию и принимал участие в сражении 20-го ноября у местечка Аустерлиц, а спустя два года, во время похода в Пруссию, в сражении при селении Ломиттен, был ранен в грудь. За мужество и храбрость в боях Николай Гаврилович был награждён орденом Святой Анны 3-ей степени и золотым оружием «За храбрость». Последствия ранения сказались позже, и Левшин в 1810 году был уволен со службы с правом ношения мундира. В 1812 году, когда Наполеон двинулся на Россию, отставной военный счел себя обязанным возвратиться в ряды действующей армии. Он поступил в ополчение и находился на службе по 1814 год. За границей Николай Гаврилович обвенчался с Изидорой Августовной Людвиг, дочерью саксонскаго сенатора. Выйдя снова в отставку, он поселился в своем имении, в селе Введенском (Коноплянка тож, Болховского уезда Орловской губернии – А.П.). Имение в селе Введенском принадлежало ещё его деду и бабке по материнской линии – Петру Петровичу и Екатерине Алексеевне Апухтиным (раньше писали – Опухтины – А.П.). Предки Апухтиных выстроили в этом селе Введенскую церковь. Петр Петрович и Екатерина Алексеевна Апухтины, кстати, были, одновременно, прадедом и прабабкой Ивана Сергеевича Тургенева (по линии отца, Сергея Николаевича – А.П.). Николай Гаврилович в своём «Домашнем памятнике» родственникам посвятил много добрых слов (о писателе Тургеневе в момент написания записок он ещё, конечно, и не подозревал – А.П.). Левшин, постоянно проживая во Введенском, примерно с 1840 года начал вести свои записи. Скончался Николай Гаврилович в 1845 году. Отрывок из его «Домашнего памятника» я и предлагаю читателям.
Маленький адъютант и большие охотники «Отец мой (Гаврил Федулович Левшин, премьер-майор и коллежский асессор, болховский помещик – А.П.) был с самых молодых лет и до старости страстный охотник псовый. Как осень начнется, то есть, когда хлеб уже с поля соберут, тут охота начинается; человек 20 псарей и около сотни собак всегда готовы на увеселение. Веселье это довольно часто обращалось в горе не малое, ибо когда пропустят зайца, а спаси Боже, лисицу, то тут же всех перепорют их же плетками. Родитель меня довольно часто бирал на охоту, и я исполнял должность маленького адъютанта; только и доставалось же мне иногда за малейшую неисправность, была беда! словом сказать, все, окружающие родителя, трепетали. Должность моя состояла в том, чтобы я всякую неисправность в сбруе и ло¬шади родительской прежде всех (усмотрел). Собаки своры родительской тоже были под моим ведением. Все охотники радовались сердечно, когда кто из соседей приезживал охо¬титься с батюшкой, ибо тогда он был веселее и не так взыскателен. Езжали же следующие: Николай Сергеевич Кологривов, который был нраву самого хорошего, добродушный и весельчак. Фигура его была престранная: толщины необъятной, голова и лицо несоразмерно большие и кривой. Он так был толст, что только и была у него одна вороная лошадь, которая в осенний короткий день едва могла ему выслуживать поле, а скакать под ним почти не могла, да он и не хотел риско¬вать; какой ни был горячий охотник, но скачки боялся, осо¬бенно nocле падения его в овраг с лошадью. Кологривов, наскакавшись тогда, с лошадью упал в овраг лесной, прямо на претолстую колоду; лошадь его на сучьях остановилась мертва, что и спасло седока, ибо он сидел на мертвой лошади невредим до тех пор, пока его, опутав веревками, стащили с лошади прямо вверх из оврага. Когда опасность миновала, то все много хохотали; однако Кологривов долго после того не ездил на охоту, да и лошади другой не мог скоро приискать. Второй сосед и охотник был из с. Введенского — П. В. Матвеев. Сей не был еще богат, как ныне он сделался; и, помня, что он не потомок славных Матвеевых, не церемонился много, и часто забавлял, бывало, родителя моего сражением с псарем Федотом, по прозванию «Дедюля»... Третий камрад на oxoте был Федор Артемьев Гнездилов, однодворец. Этот был настоящий умный шут, какие всегда в тот век еще бывали при домах феодальных господ. Гнездилов всех умел имитовать очень ловко и пере¬дразнивать так похоже, что батюшка всегда много смеялся. Особенно умел отлично представлять богатого соседа, дурака Чулкова, как он умывается и чистит зубы по несколько часов сряду. Этот же Гнездилов был не пьяница, но только не бескорыстный. Редкое поле происходило без баталии, — большею частию, вся прислуга кулаком глаза утирала и вздыхала. Травили лисиц и волков, даже иногда и медведей, почти ежегодно, но с большой опасностью.
«Лисица» и три медведя В 1801 году, когда еще казенная засека была точно дремучий лес, медведи осенью выходили всегда кормиться по небольшим лесам и ежегодно приходили они и в леса села Введенского. В сем году пришли три в Плоховский лес, что за Прилепами, прямо против дому. В тот час ловчий и лесник донесли о сем. В несколько минут вся охота была в готовности: люди с ружьями, с рогатинами и батюшка на коне. Обыкновенно пустят в остров гончих собак 70 и более и оне гонят зверей до того, что оне совсем опешают. Народ же и все верховые охотники, окружа лес, стоят на опушке, дабы зверей из лесу не выпускать. Вдруг раздается крик, что убили лисицу на опушке, в кустах против лугу, где протекает река Орс. Батюшка первый прискакал на свалку. Что же увидел? Полумертвого человека. Камердинер Алексей, по прозвищу «лисица», валялся окровавленный. Повар, сидя недалеко от спрятавшегося в кустах камердинера и увидев, что что-то шевелится, ударил во всю силу дубиной и чуть «лисицу» до смерти не убил. Долго был о сем толк большой: с умыслом ли повар хватил так ловко, или в азарте, сгоряча? Впрочем, известно, что этого камердинера-«лисицу» никто терпеть не мог, ибо он был самый злой человек, ябедник и доносчик. Между тем, за медведями гонялись беспрестанно и ввечеру (это было в половине октября) утомили их и двух убили в лесу, а третий — убежал чрез поле к деревенскому мосту, где стояла коляска,— ибо сама матушка (Марья Петровна Левшина, в девичестве – Апухтина – А.П.) выехала на травлю, не потому, чтобы она желала забавляться спектаклем, но из беспримерной любви к батюшке, не желая его видеть в опасности из окошек дома. Тут близ самой коляски убили и третьего медведя; лошадей, которые весьма старые были, насилу удержали, а матушка лежала в обмороке; тем и кончилось мед¬вежье побоище. Родитель был чрезвычайно весел, сотрудников приказал перепоить вином, а собак — двойной порцией накормить. Алексей-«лисица» был долго болен и долго ходил с обвязанной головой, а медвежьи шкуры, как значительные трофеи, висели долго напоказ; потом из них сшита была для батюшки шуба, которую он до самой кончины изволил носить. В чужих краях медвежье мясо едят охотно, особенно лапки, как лакомый кусок, — теперь и в России уже покушивают; но в то время, сохрани Бог!.. почему и отдали мясо собакам, а сала надрали более двух пудов и про¬дали в аптеку за сущую безделицу». (Описанная Н.Г.Левшиным охота проходила в окрестностях современных села Коноплянка и деревни Прилепы, вдоль берегов речки Орс – это территория Медведковского сельского поселения Болховского района, трудно сейчас вообразить, что сюда заходили медведи, но так было – А.П.) В «Домашнем памятнике» Левшина есть ещё несколько интересных моментов, касающихся знаменитых личностей России, живших на Орловской земле. Об одном из них - известном ученом Ефиме Дмитриевиче Войтяховском, преподававшем математику генералам Ермолову, Каменскому и Кутайсову – отдельный рассказ. Александр Полынкин
Два раза - жаль. Первый раз жаль: то что Покровский артефакт ушел в другой район, а второй раз жаль: то что испортили сам экспонат: просверлив в нем отверстия и прикрепив табличку а ля кладбищенскую.....
Анатолий, последние три - это, почти стопроцентно, один и тот же населённый пункт. В сельце обязательно должен быть помещичий дом, в данном случае, так и было. А вот деревня Медвежий Колодезь - это, скорее всего, современная деревня Медвежка, но нужно, всё-таки, разбираться...
...ненаселённой земли, находящейся Малоархангельского уезда в деревне Медвежьем Колодезе, именуемой Степью". Александр Михайлович, вопрос к вам. Можно ли считать деревню Медвежий Колодезь (что в тексте), сельцо Медвежья (18 века), сельцо Медвежка (19 века) и д. Казинка (за свинокомплексом, где бывший колхозный сад) – одним и тем же населенным пунктом? Согласно старым картам - последние три указанных населенных пункта - это одна и та-же деревня или сельцо (в прошлом).
Творчество Мастеров 
Творчество всех членов клуба 
Творчество наших читателей 
Библиотека 
История Покровского края 
История Орловского края
Покровская районная библиотека
Мир духовный
Заметки на доброту дня
Фотографии Покровского края 
Видеотека
Поездки и заседания
Доска объявлений 
Новости 
О сайте "Мастера"
Обратная связь
RSS - лента 
Виджет для Яндекса 
Приложение для Android
