История революционного движения на Орловщине в лицах
Ни одна из улиц города Орла за последние несколько месяцев не упоминалась в областных средствах массовой информации так часто, как улица Родзевича – Белевича. Главной проблемой для её жителей стало отсутствие дороги, которая в буквальном смысле уползла вместе с плитами в овраг. И тут же, в дополнение, обитателей дома №8 чиновники города «порадовали» отключением газа, заявив, что на 90 дней наложен запрет на его использование.
О Президенте России, главе администрации Орла
и орловском поляке-революционере
Жильцам улицы пришлось записать видеообращение к президенту Путину по поводу того, что «Многократные обращения в администрацию Орла не дают результата. Мы просим вас о помощи, чтобы Вы посодействовали в решении вопроса».
Но посланием к Президенту РФ измученные бытовыми проблемами горожане не ограничились. 7 июня они явились в администрацию Орла и едва не сорвали рабочее совещание, проводившееся сити-менеджером Андреем Усиковым.
Глава администрации города, в конце концов, встретившись с явившимися к нему активистами с улицы Родзевича-Белевича, назвал сроки и пути решения проблемы оставшихся без дороги, газа и отопления жителей: конец июля.
Жильцам остаётся верить и ждать, поскольку брать пример с человека, чьё имя с февраля 1968 года носит их улица, как-то в наше время не принято. Дело в том, что Владимир Карлович Родзевич – Белевич, потомок польских ссыльнопоселенцев, родившийся в Орле – известный революционер, один из основателей орловского марксистского кружка, всю свою сравнительно короткую жизнь (43 года) стремился к свержению «антинародного царского режима». Довелось ему «послужить делу будущей революции» не только в Орле и Орловской губернии, но также в Закавказье (Тифлис, Кутаис) и на территории Малороссии (Киев, где он и скончался в 1919 году).
«Прекраснейшая протестантка»
Но главным героем моего рассказа, уважаемые читатели, станет далее не Владимир Родзевич-Белевич, а его жена Каллиста, в девичестве – Турбина. Она родилась в 1879 году в селе Васильевское-Скарятино Ливенского уезда (ныне – территория Верховского района – А.П.) в семье местного священника. Имя «Каллиста», которым её наделили при крещении, в переводе с греческого, означает «прекраснейшая», «самая красивая», и оно не так часто встречалось даже до революции, в уж в наши дни – его и вовсе днём с огнём не найдёшь. Родные в детстве и в юности звали её «Каля» (почти что «Галя» по звучанию – А.П.), и Каллисте это нравилось.
Начаткам грамоты её обучил отец-священник, который в 10 лет отправил свою дочь, как и положено, в Орловское епархиальное училище, где она в первый раз услышала о социализме и социалистах. Вскоре Каллиста выяснила, что её родной дядюшка (брат матери), Павел Николаевич Трутковский, как раз был из таких революционеров и, будучи арестованным по так называемому «делу 193-х», трагически погиб в знаменитой тюрьме «Кресты».
Может быть, сказались дядюшкины гены, но в епархиальном училище Турбина быстро прослыла настоящей «протестанткой» (скорее, от слова «протест», нежели от наименования одного из религиозных учений – А.П.). В мае 1896 года Каллиста закончила училище, и в этом же году она познакомилась уже с настоящими социалистами, вследствие чего в жизни дочери священника произошел серьезный перелом.
Турбина стала членом первого в Орле марксистского кружка, в состав которого, в числе других, входили: Владимир Русанов (будущий знаменитый полярный исследователь), Клавдий Остров (будущий известный земский статистик и публицист, автор публикаций в «Орловском вестнике») и Владимир Родзевич-Белевич, будущий муж Каллисты. Симпатия между ними возникла вскоре после знакомства, особенно когда Каллиста, по заданию Родзевича-Белевича, начала распространять нелегальные листовки среди рабочих Брянска, где она продолжила после обучение в женской гимназии.
В 1897 году, по окончании учёбы, начинающая революционерка поступила на работу в сельскую школу деревни Сухотинка (Ливенский уезд Орловской губернии, совсем рядом с родным селом). Здесь ей удалось организовать кружок крестьян-бедняков, которых Каллиста знакомила с марксистской литературой. Часто она выезжала в Орел, поддерживая связи с орловскими социал-демократами, в том числе с братьями Дубровинскими – Иосифом и Семёном.
Одна камера для будущих супругов
Первый арест Турбиной, последовавший в 1898 году, закончился одноразовым допросом, после которого её отпустили, и Каллиста поспешила уехать в Санкт-Петербург, где некоторое время обучалась на женских курсах
руководительниц физического воспитания («курсы Лесгафта»). Но, не доучившись, в апреле 1899 года помчалась в Тифлис, к жениху, Владимиру Родзевичу-Белевичу, которого недавно выпустили из Орловской тюрьмы совсем больным. Короткое свидание успокоило обоих, и Каллиста Афанасьевна, возвратившись в Центральную Россию, выполняла поручения по перевозке нелегальной литературы, поддерживала связь между московской и орловской организациями социал-демократов. К ней на московскую квартиру регулярно за нелегальной литературой приезжал из Орла Владимир Русанов, которого Каллиста своей квартирной хозяйке представляла как жениха.
В конце мая 1900 года Турбина приехала в Васильевское – Скарятино, навестить родителей и заодно восстановить связи с теми крестьянами, которых в своё время она вовлекла в социал-демократический кружок.
27 мая Каллисту арестовали – прямо в родительском доме. Приехали за нею так, словно она уже была известная и опасная революционерка: жандармский полковник из Елецкого жандармского управления, помощник прокурора, четыре жандарма, местные урядник, становой, сотский и понятая.
Священника Афанасия Турбина напугали так, что он написал после отъезда всей команды на фотокарточке дочери и даже на иконе: «Каля убыла». Батюшка подумал, что его дочь ждёт такая же судьба, как и родного дядю: сгинет в тюрьме.
Ночью Каллисту через железнодорожную станцию Верховье отправили в Орёл, где в местной тюрьме (вот ведь судьба) посадили её нечаянно (или специально?) в ту же камеру, в которой за несколько месяцев до этого сидел Родзевич-Белевич, её жених (на двери камеры было высечено его имя). А из Орла «опасную» революционерку прямым ходом переправили в Москву, в тюрьму на Таганке, где вскоре предъявили обвинение по статье 318 «Свода законов Российской империи»: «За вооружение рабочих против хозяев».
И хоть обращались с нею в тюрьме сносно, но допросы продолжались по пять часов ежедневно, и девушка, возвращаясь в камеру, буквально валилась с ног от усталости. А спустя какое-то время её стали мучить слуховые галлюцинации: постоянно казалось, что кто-то рядом плачет. Каллиста мужественно перенесла все испытания, к тому же, те рабочие, которые должны были показать на неё, как на главную зачинщицу забастовки, на очной ставке «не узнали её», выручив свою учительницу.
16 августа 1900 года, так ничего и «не накопав» против арестантки, полиция вынуждена была отпустить Турбину – правда, «под особый надзор». Этот день стал для революционерки двойным праздником: ей исполнился ровно 21 год.
Боролась до конца…
До конца 1900 года Каллиста жила сначала в родном селе Васильевском - Скарятине, а потом – в Орле, откуда в самом начале января 1901 года она отправилась на Кавказ, к жениху. В Кутаисе в тот же год состоялась скромная революционная свадьба, скорее, просто официальная регистрация отношений: дочь священника сменила родовую ливенскую фамилию на двойную польскую, став Родзевич-Белевич.
Два года с небольшим прожили молодые вместе, в симпатичном домике напротив бывщего Дворянского училища. Владимир Карлович официально работал в Управлении Государственных Имуществ, но главным делом считал печатание на гектографе антиправительственных листовок и распространение их в Кутаисе и окрестностях. Каллиста успевала не только помогать в этом мужу, но и вела замечательно домашнее хозяйство, родила сына и успевала давать уроки детям нескольких своих товарищей.
Кутаисская социал-демократическая организация, собственно, начиналась с супругов Родзевичей, к которым позже присоединилось несколько местных активистов.
В конце 1903 года Каллиста Родзевич-Белевич выехала на Орловщину, где до 1907 года проживала то у родителей в Васильевском, то в Орле, продолжая вести активную социал-демократическую пропаганду среди местных крестьян и рабочих. С мужем после 1905 года она общалась только по партийным делам, семейная жизнь супругов закончилась, но фамилию Родзевич – Белевич Каллиста Афанасьевна менять не стала.
В 1913 году, испытывая очередные проблемы со здоровьем, она навсегда поселилась в Ливнах. Здесь, с началом Первой мировой войны, Каллиста Афанасьевна работала сестрой милосердия в одном из госпиталей для солдат, преподавала в женской гимназии. Сразу после Великой Октябрьской социалистической революции она участвовала в создании в Ливнах первого Совета рабочих депутатов.
Два года потом, исключая период прихода деникинцев, Каллиста Афанасьева возглавляла в Ливенском уезде органы народного образования. Когда же в 1921 году тяжелый спондилит (болезнь позвоночника) приковал старую (42 года!) революционерку к постели, она полтора года лёжа, на дому, вела занятия двух кружков по изучению марксизма. После того, как ей был наложен на позвоночник специальный протез, и Родзевич – Белевич получила возможность ходить, она вновь вернулась к работе в народном образовании – инспектором.
Со своим страшным заболеванием Каллиста Афанасьевна боролась до последнего вздоха своей жизни, завершившейся в 1932 году. Она успела оставить для потомков «Воспоминания», написав их лёжа и карандашом, потому что сидеть и держать ручку болезнь не позволяла. «Автобиография К.А.Родзевич-Белевич (Турбиной)» и её «Воспоминания» хранятся ныне в фонде 1001 Государственного архива Орловской области. При написании этого очерка я, в основном, использовал именно эти документы.
Каллиста Родзевич-Белевич
Каллиста с мужем Владимиром Карловичем и сыном Евгением
(Александр Полынкин)
Читайте также:
Нашли ошибку? Есть что добавить? Напишите нам: klub.mastera@yandex.ru
|