«…Очень просто в прошлом заблудиться
И назад дороги не найти»
В. Высоцкий
О «Нормандии-Неман» орловский патриарх военно-исторических исследований Е.Е. Щекотихин выпустил целых три книги с разными названиями («Нормандия-Неман» в битве за Орёл», 2002, «Нормандия» – полёт в бессмертие…», 2010 и «Нормандия» – полёт в вечность…», 2016). Обычную на вид первую книжку сменили солидные издания с дублированным французским переводом, в суперобложках с золотым тиснением на переплёте и двумя блоками цветных фотографий в последнем. Однако, независимо от изменения их вида, последующие книги за первой – это переработанные и дополненные её переиздания. В аннотации ко 2-му говорится, что это документальный исторический очерк, вместе с тем сам автор в статье на сайте Российского исторического общества (РИО) называл его научно-исторической монографией.
Издания книги о «Нормандии» Е.Е. Щекотихина
Переработка и дополнение книги были в целом значительны. Несмотря на это, во всех изданиях открывалась она главой со свидетельствами очевидцев о том, как погиб и был похоронен Жан Луи Тюлян, один из первых командиров эскадрильи «Сражающаяся Франция». Собственно, подробной публикацией этих показаний Е.Е. Щекотихин поддержал результаты поисков руководителя орловского кружка юных следопытов Галины Малюченко, привлёкших в начале 1960-х годов внимание общественных ветеранских организаций Франции и Советского Союза к могиле неизвестного лётчика у д. Каменка Мценского района. Именно она, увлечённая поисками погибших французов, использовав иллюстрации книги воспоминаний Франсуа де Жоффра, изданной в 1960 г., получила от очевидцев гибели лётчика подтверждения того, что это был майор Тюлян. Однако, несмотря на это, а также на последующую эксгумацию и судмедэкспертизу останков летчика в Каменке, официально в 1964 году их перезахоронили на 9-м участке Введенского кладбища Москвы не как Жана Луи Тюляна, а как неизвестного французского пилота, выбив на надгробии соответствующую надпись. Из чего следует, что опирались власти не на мнения очевидцев, а скорее на факт нахождения на месте неудачной посадки самолёта номерной стойки шасси Як-1, которую отнесли к партии самолётов, доставшихся французам.
В современных публикациях всё это трактуется с противоположным вектором. Для примера достаточно познакомиться со статьёй Б. Мутафа «Наш француз» в «ОВВ» №10 от 2015 г., где на стр. 80 есть такие строчки: «Была проведена эксгумация тела пилота, в результате которой точно установили, что в воздушном бою над Каменкой погиб именно майор Тюлян. Прах пилота перевезли в Москву и похоронили на Введенском кладбище, а на месте его первого захоронения был установлен памятник».
В книгах Е.Е. Щекотихин всегда писал, что устанавливали памятник учащиеся школы №5, однако в той же статье для РИО он, наконец, признался: «Здесь [имеется ввиду Орловская область] впервые, лично мною, на свои собственные средства, были поставлены памятники на местах падения и гибели командира эскадрильи «Нормандия» Жана Луи Тюляна и его заместителя Альбера Литольфа, тем самым были увековечены имена пилотов Франции». Очевидцы, конечно, очевидцами (их противоречивых сведений мы ещё коснёмся), но перед тем как ставить памятник, указывая место гибели, не мешало бы разобраться, географически и документально с вопросом – где начинался и протекал последний бой лётчика, определив тем самым область поиска.
Официально, до бурной деятельности на этом поприще Малюченко и Щекотихина, по материалам ЦАМО географически местом гибели Тюляна считался район Знаменского. Об том же пишет и де Жоффр в своей книге 1960 года. На это указывают и страницы письма И.В. Эйхенбаума (секретаря ассоциации ветеранов «Нормандии-Неман» и бывшего переводчика) в адрес орловского музея авиаполка «Нормандии-Неман», размещённые, кстати, в качестве иллюстраций самим же Щекотихиным в книге (в наиболее полном виде в 1-м издании), разобраться с которым автору было недосуг. А также данные и из более современных книг, например, из «Небесных снайперов» орловских писателей Рассохиных.
В то же время, исходя из ряда публикаций, нужно отметить, что факт этот не был бесспорным. Так, например, бывший пом. нач. войск связи 1-й ВА Е.В. Кояндер в своей статье «Последний вылет Жана Тюляна» в газете «Болховская новь» за 1 ноября 1978 года указывал, что события происходили на трассе Болхов-Орёл. О том же довелось прочесть и в книге очерков зам. нач. штаба оперотдела «Нормандии» М.Г. Профателюка «Сердца и крылья», вышедшей в 2007 г. Подробно описав воздушный бой, автор Знаменское не упомянул, но зато отметил пункт сбора группы после боя – Кузьминки (запомним его – пригодится). Почему, казалось бы, такие неточности, у людей во всем этом участвовавших? Возможно, как раз в силу географического восприятия Болхова, как более важного центра, тем более, что Знаменское находится к югу-западу от этого города, и дорогу от него через село тоже можно считать трассой Болхов-Орёл, только более протяжённой.
Как бы там ни было, но на современном этапе архивные данные однозначно привязывают район выполнения задания группой Тюляна и последующего боя к дороге Орёл-Знаменское, названной по реке Нугрь Наугорской. Деревня же Каменка Мценского района расположена в каком-то десятке километров к востоку от кратчайшего Болховского шоссе. Несмотря на их связи, это совершенно разные трассы, и от райцентра Знаменское до мценской Каменки чуть ли не 40 км. Для авиации это, конечно, не расстояние, но отмахать его на восток, тогда как после боя группу надо было вести на север в сторону Козельска, – на такой поступок не каждый командир способен.
Теперь коснёмся самих оперативных документов данного события. В своих книгах Щекотихин приводит по этому поводу лишь одно боевое донесение №87 штаба АЭ «Нормандия», подписанное НШ 18-го гиап подполковником Вышинским. Когда читаешь его, то вообще становится неясно, где же происходили основные события штурмовки Наугорской дороги: то ли в районе Орёл-Болотово, то ли у Знаменского: «9 Як-9 и Як-1, ведущий группы майор Тюлян, производили сопровождение Ил-2 в районе Знаменское, Хотынец. Ил-2 вернулись все. Бомбы сбросили по дороге Болотово-Орёл, где движется большое кол-во автомашин и людей, от Орла на Селихово-Знаменское большое движение войск. В р-не цели л-т Леон на Н – 1000 м. был атакован двумя ФВ-190…». От Орла до Болотово совсем недалеко и при таком раскладе вполне возможен выход группы на Болховское шоссе. Если же у Знаменского, то появление Тюляна в его районе скорее маловероятно.
Чтобы уточнить всё это, обратимся к доступным каждому архивам ЦАМО. Вот что есть об этом в дивизионном журнале боевых действий 303-й ИАД за 17.07.1943:
Как видите, информация очень сжатая, но из неё следует, что было это не на участке Орёл-Болотово, а между Селихово и Знаменское. Однако, основное задание выполняли штурмовики, и здесь лучше уточнить всё это, опираясь на их данные. Неожиданно сведения такие удалось найти, но не в оперативных документах, а в «Обзоре боевых действий частей 224 ШАД за период 11-23 июля 1943 года», причём подробно и с рисунками.
По сравнению с информацией 303 ИАД время здесь несколько смещено на 40 минут назад, что, в общем-то, объясняется более ранним вылетом штурмовиков, поскольку встреча с сопровождающими истребителями обычно шла над их аэродромом. Вот тип самолётов сопровождения здесь, конечно, указан не совсем верно: в основном это были Як-9, поскольку в «Нормандии» на тот момент они превалировали.
Но зато «Обзор…» по иному трактует отдельные детали выполнения задания и боя. В частности, что бой произошёл не в процессе выполнения штурмовки «в районе цели» (как на это указывали донесения и писал Щекотихин и др.), а уже после выполнения задания и отворота на курсе возвращения. Причём, что наиболее важно для нас – указывается чётко «район ЛОКНА». Локно – большое село, что находится на северо-восток от Знаменского ниже по течению реки Нугрь, на границе с Болховским районом и на приличном расстоянии от Селихова. Там штурмовики и наблюдали первую атаку 2-х немецких истребителей.
Потом произошло следующее:
В общем, для штурмовиков всё обошлось вполне благополучно: от ФВ-190 они избавились, и даже один из них сбили, к тому же на подмогу для прикрытия возвращения к Козельску к ним поспешили 3 Як-7.
Истребители же продолжали бой, описанный в ЖБД 303 ИАД вышеприведённой выдержкой, с упоминанием Селихова, а не Локна. Казалось бы, неразрешимое противоречие, однако на сайтах исследователей «Нормандии» в последнее время появилась цитата ещё одного интересного документа, направленного начальником штаба 303-й ИАД полковником П.Я. Аристовым в штаб 1-й ВА:
«17.7.43 г. при сопровождении шестерки Ил-2 224 шад, действовавших по живой силе и технике противника в районе Хотынец, Знаменское, с боевого задания не вернулись командир эскадрильи «Нормандия» майор Тюлян и летчики лейтенант Беген, старший лейтенант Вермей.
По докладу экипажей штурмовиков и вернувшегося 18.7.43 г. ст. лейтенанта Беген установлено: «Сопровождение штурмовиков до района Знаменское осуществлялось девяткой истребителей под командованием майора Тюлян. На рубеже Локна-Знаменское штурмовиков атаковали 2 ФВ-190, с которыми вступили в бой 3 Як-9 – майор Тюлян, капитан Дефорж (правильно – де Форж) и младший лейтенант Бон. Вскоре к месту боя подошли еще 6 ФВ-190 и 8 Me-109, которые начали атаку штурмовиков справа сзади. Наши истребители вынуждены были оставить штурмовиков и всей девяткой отражали атаки противника. Старший лейтенант Беген, находясь в паре со старшим лейтенантом Вермей, вел бой с четырьмя ФВ-190 и был подбит. Произвел посадку на фюзеляж в районе южнее Будоговищи и 18.7.43 г. на самолете У-2 был доставлен в свою часть.
Майор Тюлян, капитан Дефорж и младший лейтенант Бон, ведя бой с истребителями противника, вошли в облачность. После выхода из облачности никто из летчиков (в том числе капитан Дефорж и мл. лейтенант Бон) майора Тюлян не видели».
В этом документе, связанном с опросом штурмовиков, тоже как раз присутствует такой географический ориентир, как Локно. К тому же Кузьминки (Кузьминка), про которые упоминает М.Г. Профателюк в очерке «Тюлян был асом из асов», находились чуть северо-западнее Локно на дороге Болхов-Знаменское, издревле прозванным у нас Свиным шляхом.
В приведённом документе также интересны объяснения по поводу возвращения в часть лётчика Бегена. Утверждается, что после того, как его подбили, он совершил посадку южнее Будоговищи. Это значит, он проделал от Локно довольно солидный путь, потому как село располагается у Оки на Тульской стороне против Карагашинки (вблизи Кривцовского узла обороны немцев), по отношению к Локно на северо-востоке. Вблизи от Болхова он, видимо, пересёк Болховское шоссе, а затем линию фронта и попал к частям 61-й армии, в зону действия соседней 15-й ВА. Получается: если рассматривать его случай, то в отношении Тюляна, мы не вправе категорически отвергнуть возможность его появления у мценской Каменки.
Да, выходит, не вправе! А вот Малюченко и Щекотихин настолько отработали версию гибели Тюляна у Каменки, что считали себя вправе: одна – писать на музейных экспонатах «Фрагменты самолёта Жана Тюляна», другой – ставить памятник на месте его гибели. И всё благодаря очевидцам и наблюдателям! Так что от географии перейдём лучше к их свидетельствам.
Перед этим же не мешало развеять легенду, о том, что свой прощальный полёт майор Тюлян совершал на Як-1. Разбираемый нами предшествующий документ как раз и говорит, что это был Як-9. То же самое подтверждает и оперсводка 1-й ВА за 17.07.1943.
Что касается очевидцев, тут надо бы заметить: не столь удивительна сама гибель француза у д. Каменки Мценского района, за несколько десятков километров от места выполнения боевого задания, сколь то, что свидетели, которых впоследствии оказалось немало, в течении 20-ти лет официально умалчивали данный факт, не сообщив ничего о том ни своим освободителям, ни представителям советских органов, – как будто французы к ним сыпались, как горох с неба, в течение всей войны. Однако, как только стало известно, что ведутся поиски погибших французских лётчиков, а особенно одного из них, свидетели тут же и появились, указав именно на него.
Основные показания этих людей сконцентрированы, опять-таки, в книгах Щекотихина. Если внимательно читать их и сравнивать, то можно обратить внимание, что отдельные моменты этих рассказов порой противоречивы. Не знаю, заметил ли это сам автор. К примеру, по поводу вида и одежды лётчика. По сведениям одного «…худощавый, невысокого роста, с тёмными волосами…в тёмно-синем кителе с четырьмя лычками на погонах», по информации другого: «среднего роста, одетый в красивую куртку, рубашку с галстуком, галифе с красным кантом[1] и хорошие хромовые блестящие сапоги».
Только вот лычек что-то у Тюляна никаких не видно.
Почему я сосредоточился на внешнем виде лётчика? Дело в том, что в фильме о «Нормандии», снятом 1-м каналом в 2010 году под названием «Мы за правое дело дрались, камарад», ведущий Сергей Медведев, разбирая этот момент, передаёт впечатление очевидцев: «Больше всего их поразила необычная офицерская форма с иностранными нашивками». На что автор книги «Подлинная история авиаполка «Нормандия-Неман» Сергей Дыбов им ответил: «…что и тогда, и впоследствии летчики вылетали в бой в советских летных комбинезонах», «А наличие "необычной формы" как раз заставляет сомневаться, что неизвестный летчик – Жан Тюлян».
При этом все свидетели, объятые обострённой памятью, через десятки лет вспоминают мельчайшие подробности, вплоть до того, как были заточены ногти лётчика, совершенно не помня, как выглядел его самолёт. Между тем, если он был таким, каким его представил Е.Е. Щекотихин, поместивший в книгу снимок с подписью «Жан Луи Тюлян у своего «Яка». Аэродром Хатенки Козельского района Калужской области. 14 июля 1943 года» (в 1-м изд. – С.118, во 2-м – С.183) то, не обратить на него внимание 8-летнему пацану, сумевшему сосчитать и запомнить количество лычек на мундире лётчика, – было нельзя. Зубастая пасть акулы должна была его потрясти. Хотя Сергей Дыбов в книге указывает, что раскраска акульей пастью воздухозаборника, перенятая у американцев из эскадрильи «Летающие Тигры», была характерна для самолётов Ролана де ля Пуапа и Альбера Дюрана.
К тому же подобные недоразумения меркнут при сравнении рассказов очевидцев из первых газетных публикаций с признаниями, помещёнными в книгу орловского историка-краеведа, и современными трактовками всего этого. Так, например, в орловской прессе можно найти одну из самых ранних публикаций по данному поводу – очерк В. Минакова «Не ведавший страха» («Орл. правда» от 7 июля 1964 года), где в первой половине его в форме диалога внука и бабушки Мельниковых идёт тот самый рассказ о лётчике. Диалог я для краткости преобразовал в монолог бабушки Груни. Вот что вначале 60-х годов поведала она внуку: «В деревне под Болховом жила я в те годы. В Орёл-то мы позже переехали. Летом это было. Как солнце пошло на закат[2], вышла я к себе на двор, вижу наш – ястребок. В огне весь горит… А за ним два фашиста, чуть не на хвосте сидят. Из пулемётов поливают, а он на ответ хоть бы раз стрельнул. …За деревней он упал. Те двое, фашисты-то, покружились над ним и улетели, а другие к нему со всех сторон кинулись – пешком, на мотоциклах, даже на танке. Мы тоже хотели туда. Только нас и за деревню не выпустили. …И стрельба ещё долго не утихала . …Мы его увидели уже когда стемнело, да и то не живого. Под забор его бросили, мёртвого. Собрались мы, одни женщины, плачем, слёз не удержать. …Дождались темна, говорим меж собой: «Плачь не плачь, а человека хоронить надо». Забрали его, искупали – всё, как полагается. Кто-то чистое бельё, мужнино, принёс. Так и похоронили ночью. ... При нём ничего не было [по поводу документов]. Фашисты всё забрали».
Как подобное описание согласуется с подробным изложением похорон лётчика, данным в книге Е.Е. Щекотихина почти на 4-х страницах? Ведь там этот обряд расписан чуть ли не на два дня: ночью делали гроб, наутро обмывали и одевали, к обеду выкопали могилу, а хоронили на следующий день тоже поутру. Причём сама церемония похорон –целая процессия из стариков, детей и женщин. Довольно сомнительно, чтобы немцы для лётчика, сражавшегося против них, такой обряд скорби вообще допустили.
Похоже на то, что более поздние свидетельства давались под впечатлением от самого факта перезахоронения государством лётчика-француза из их богом забытой деревушки в Москву. Иначе вышеприведённое разительное несоответствие показаний очевидцев объяснить невозможно.
Вместе с тем нужно сказать, что в самих рассказах иной раз проскальзывают интересные подробности. В частности, один свидетель утверждает: «… со стороны Орла послышался гул самолётов. Их было много. Навстречу им появились истребители. Начался бой. Один немецкий двухмоторный самолёт загорелся и пошёл в сторону деревни Поляны. Вывалился из круговерти и наш истребитель…». Другая: «Солнце сползло с темени и уже заглядывало под край платка в глаза, когда закружились над нами самолёты. Бились долго, может, час, а может, и более. Полыхнул пламенем один, вывалившись из круговерти, уплыл в сторону Татинок. Затем три самолёта как бы отбились в сторону, сюда, ближе к нам…».
Такие наблюдения ценны тем, что указывают на рядом происходивший массовый воздушный бой, из которого и выделился подбитый истребитель. Как мы ранее выяснили, групповой бой «Нормандии» происходил в районе Локно, и участвовать в «массовке» в районе Татинок Тюлян не мог. Если бы он и появился там, то напоминало бы это, скорее, не бой, а попытку прорваться к линии фронта наподобие Бегена.
В данном деле также интересна и позиция нашего государства в начале 60-х годов, которое признало в лётчике неизвестного француза, но не признало Тюляна. Несмотря на то, что номерная стойка шасси Як-1 из орловского музея «Нормандия-Неман», найденная у Каменки и отнесённая к партии самолетов, доставшихся французам, уже побывала в московском Музее Победы и на всю страну заявлена «уникальным экспонатом – стойкой шасси самолёта Жана Тюляна», на памятнике Введенского кладбища по-прежнему выбита всё та же надпись про неизвестного лётчика. Между тем, из документов сейчас стало совершенно определённо ясно, что незадолго до Орловской битвы большая часть самолётов Як-1 эскадрильи «Нормандия» была заменена на Як-9.
Кадр из фильма
Куда же ушли те Яки, что были у французов? Вполне могли попасть в соседнюю дивизию той же армии.
По проблеме официального выяснения принадлежности останков лётчика конкретно Тюляну в публикациях тоже было много разного толка. В той же статье «Наш француз» Б. Мутаф писал: «Сыну Тюляна – Франсуа… ещё тогда предложили продолжить исследования останков по методу известного антрополога, профессора Герасимова. Однако Франсуа отказался, заявив: «Я знаю, что это мой отец. Пусть он будет похоронен в той земле, за которую он отдал жизнь». Однако в фильме «Мы за правое дело дрались, камарад», снятом за 5 лет до этого, сам сын говорил в переводе следующее: «Мать всё время сомневалась потому, что она полагалась на свидетельства русских, что невозможно сделать идентификацию тела, и поэтому они согласились, чтобы перевести прах в Москву и была поставлена стела неизвестного пилота «Нормандии». Ведущий же при этом утверждал, что по данному вопросу было письмо нашего МИДа, однозначно возражавшего против проведения таких исследований и передачи останков пилота французам.
При таком раскладе, вероятнее всего, что соответствующие государственные структуры, исходя из места и времени боя, прекрасно поняли, что это был за лётчик. Вернее сказать, какой армии, дивизии и группе принадлежал. Но им легче было сделать его французом, чем публично признаться в том, что это был за бой, и в дальнейшем разбираться с тем, кто бы это мог быть. Не зря партийные органы пытались обуздать бурную деятельность Г.В. Малюченко по переписке с французами, о чём она сама и писала впоследствии. Им важнее было скрыть тайну этого боя, которая и до сих пор ещё «за семью печатями». «Ах, хотят, чтобы это был француз? Ну что ж, ради бога, пусть будет французом! Только, пожалуйста, без всех этих идентификаций». Всё это не преминули превратить в показательный политический акт, указав служакам из НАТО на кого они замахнулись.
Очередной всплеск интереса к месту гибели Жана Тюляна в Орловской области наблюдался в 2015 году, когда памятник, установленный Щекотихиным, был приведён в божеское состояние настолько, что некоторые средства массовой информации стали называть его «мемориалом» (см. «ОВВ» №7, 2015 – С.122). Вот только существует глубокое сомнение, в том, что стоит он именно там.
В заключение, думаю, нужно сказать, что моё мнение в отношении места гибели командира эскадрильи «Нормандии» не единично, и в целом, как оказалось, совпадает с позицией такого французского исследователя военной истории авиаполка, как Courtois Laurent (Лоран Куртуа), с мнением которого в его собственных русских переводах можно ознакомиться на авиационном Интернет-форуме «Тризна». Однако толчком к выяснению ситуации с гибелью Жана Тюляна послужили не его выводы, с которыми я ознакомился уже в процессе написания данного очерка, и не книги Щекотихина или документы ЦАМО с сайта «Память народа», а случайно прочитанная старая заметка краеведа Б. Шатунова, написанная в 1980 году с кратким рассказом об одном из участников воздушного боя. Он тоже протекал 17 июля 1943 года на Болховском шоссе, вот только, к сожалению, без участия французов. О нём тоже будет очерк, но уже совсем другой.
Вячеслав Рыбников
Читайте также:
Нашли ошибку? Есть что добавить? Напишите нам: klub.mastera@yandex.ru
|
Творчество Мастеров 
Творчество всех членов клуба 
Творчество наших читателей 
Библиотека 
История Покровского края 
История Орловского края
Покровская районная библиотека
Мир духовный
Заметки на доброту дня
Фотографии Покровского края 
Видеотека
Поездки и заседания
Доска объявлений 
Новости 
О сайте "Мастера"
Обратная связь
RSS - лента 
Виджет для Яндекса 
Приложение для Android
