В самом начале, мой дорогой читатель, познакомься вот с этим стихотворением, написанным 150 лет тому назад. У него достаточно странное название, да ещё с французским подзаголовком:

Орёл с его уездами, или Лёлькин плач

(Exercice de mnemonique, methode Odoewski 1)

Ах, папаша, ах, мамаша!

С мужем что у нас за каша!!

Как-то речь я завела,

Что милее нет Орла.

Ну, как взъестся мой Сережа!

Говорит: "Ты, Лёлька, - рожа!

Хоть стоит он над Окой,

Ваш Орел - такой-сякой,

Брянск, Малоархангельск, Ливны

И Карачев мне противны.

Пресловутый ваш Елец -

Мерзок из конца в конец.

Мценск ваш, Болхов да и Кромы

Мне по гадостям знакомы,

Точно так же, как Трубчевск.

Сносны только Дмитровск, Севск..."

На уезд все метит Севский

Муженек мой Соболевский!..

Знать, попался он, пострел,

Там в амурный передел!!

Да не жить ему в нем! С Лёлькой

Жить ему в Орле - и только.

У папа казенный дом:

Не платить нам за наём.

Ах, папаша, ах, мамаша!

С мужем что у нас за каша!!

«Архивный юноша»

Это пародийное произведение достаточно хорошо было известно многим современникам, впрочем, как и сам автор, - Сергей Александрович Соболевский. Но о его процитированном выше стихотворении и о том, кто такие Лёлька с её папашей и мамашей, - я расскажу чуть позже, а пока поведу речь об авторе.

На Орловщине имя Сергея Соболевского краеведами упоминалось (да и упоминается до сих пор) очень редко – просто потому, что он - не нащ земляк (родился в Риге 10 сентября 1803 года), а о посещении им территории Орловской губернии практически ничего не известно. Но, оказывается, с нашими краями Сергея Александровича связывает не только упомянутое выше стихотворение, в котором перечислены почти все орловские города, но и некоторые другие моменты.

Начну с того, что Соболевский – его не настоящая фамилия, поскольку отца звали Александр Николаевич Соймонов, и он был богатым помещиком, вельможей и - родным племянником статс-секретаря Екатерины II Петра Александровича Соймонова. Оба представляли старинный дворянский род, известный с конца XVI века в нескольких губерниях России, в том числе и Орловской.

Сергей Соболевский был внебрачным сыном Александра Николаевича от вдовы бригадира Анны Ивановны Лобковой, внучки санкт-петербургского обер-коменданта С.Л.Игнатьева. Впрочем, незаконнорожденность Соболевского была относительной, так как его отец вступил в официальный брак с М.А. Левашовой уже после рождения младенца. Сергею купили польское дворянство, приписав его к вымершей фамилии герба Slepowron («Слепой ворон»).

В 1817 году он был отдан на учебу в элитное заведение - Благородный пансион при Главном педагогическом институте в Петербурге, в первый же его набор.

Выпускники пансиона после четырехлетнего курса обучения получали знания по многим предметам, овладевали греческим, латинским, французским, английским, персидским языками и изучали различные искусства.

В общем, образование Сергей Соболевский получил первоклассное, после чего, при поддержке родителей, устроился в апреле 1822 года на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел. Такая служба в ту пору влекла разного рода молодежь: и карьеристов-бюрократов, стремившихся отличиться и быстро перепрыгнуть на выгодные должности, и лиц, избегающих военной деятельности.

Но «архивные юноши» (это словосочетание придумал для себя и своих товарищей как раз Сергей Соболевский – А.П.) работой себя не обременяли. Впрочем, и начальство их не особенно «доставало». А чем молодые архивисты занимались, рассказал спустя много лет один из них, А.И.Кошелев: «…Сперва беседы стояли у нас на первом плане; но затем мы вздумали писать сказки так, чтобы каждая из них писалась всеми нами…Как между нами были люди даровитые, то эти сочинения выходили очень забавными, и мы усердно являлись в Архив в положенные дни - по понедельникам и четвергам. Архив прослыл сборищем блестящей московской молодежи, и звание «архивного юноши» сделалось весьма почетным…».

Светский жуир и «путеводитель для поэта»

Мало того, что молодые люди лишь два дня в неделю «являлись в архив», так фактически работа там превратилась для них в развлечение. Впрочем, представители тогдашней «золотой молодёжи» не только сказки сочиняли. Сергей Соболевский, к примеру, живя в доме отца в Москве, на Малой Дмитровке, вёл жизнь светского жуира: блистал на балах, устраивал дружеские попойки и быстро прославился многочисленными любовными приключениями. Я уже не говорю о его страсти к путешествиям, во время которых он объехал почти всю Европу, отдавая особое предпочтение итальянским городам.

Сергей Соболевский

(портрет работы Карла Брюллова,

1832г, бумага, акварель,

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург)

Однако подобные развлечения не мешали Соболевскому посещать философские и литературные кружки, бывать в литературных салонах Авдотьи Елагиной (матери братьев-славянофилов Киреевских – А.П.) и Зинаиды Волконской, где он познакомился с многими известными писателями и поэтами тех лет.

Особенно заметный след в жизни Сергея Александровича и в русском обществе 20-30-ых годов XIX века оставила его дружба с Александром Сергеевичем Пушкиным. Ещё во время учёбы в Благородном пансионе Соболевский сблизился с однокурсниками, занимавшимися литературой, в особенности, - стихотворством. Дружеские отношения установились у него тогда с младшим братом будущего великого русского поэта - Львом Пушкиным.

Приятельство Соболевского с Львом Сергеевичем постепенно перешло и на его старшего брата. Личное их знакомство произошло в 1818 году, и, несмотря на четырёхлетнюю разницу в возрасте, между Александром Сергеевичем и Сергеем Александровичем установились сразу же доверительно-дружеские отношения. Поэт стал поручать младшему брату и его товарищу ведение своих литературных дел (так, в 1820 г. Пушкин попросил их подготовить к изданию «Руслана и Людмилу»).

Соболевский стал «путеводителем Пушкина по Москве», в начале октября 1826 года познакомил его на своей квартире с Мицкевичем, устроил у себя дома первое авторское чтение «Бориса Годунова». В начале ноября того же года Пушкин уехал в Михайловское завершить ряд дел, но 20 декабря опять возвратился в Москву и прожил у Соболевского до 19 мая 1827 г.

Портрет для друга

Сергей Александрович очень любил своего старшего друга, неоднократно выручал его в житейских передрягах, давал, например, для заклада свое столовое и чайное серебро. Вспоминая об отношениях с Пушкиным, он признавался: «Александр Сергеевич был ко мне весьма расположен и, как другу, поверял свои задушевные мысли. Его стихотворение «Братья разбойники» было издано мною, да и в издании «Руслана и Людмилы» я также принимал большое участие, вместе с Львом Сергеевичем. В знак особого ко мне расположения Пушкин напечатал один экземпляр своей поэмы «Цыганы» на пергаменте и преподнес его мне».

По свидетельству одного из современников, Пушкин «полюбил Соболевского преимущественно за неистощимое остроумие, живые экспромты, щеголявшие оригинальными рифмами, неизменную веселость и готовность кутить и играть в карты когда угодно». Великий поэт ценил отменный литературный вкус и тонкое критическое чутье приятеля, читал ему свои произведения и советовался с ним; ценил благородство натуры, его особую щепетильность, поверяя порой ему весьма щекотливые детали своей личной жизни.

Вообще, отношения друзей были самыми доверительными, что отмечалось многими современниками, в том числе и сестрой поэта Ольгой Павлищевой, благоволившей к этому приятелю брата.

Александр Сергеевич в начале 1827 года даже заказал художнику Василию Тропинину свой портрет и подарил его Соболевскому, потом этот подарок пропал, видимо, его украли, но во всех поездках возил с собой Соболевский уменьшенную копию портрета, выполненную Авдотьей Елагиной.

Портрет Александра Сергеевича Пушкина

(кисти Василия Тропинина, 1827г.

Холст, масло 68,5 x 56

Всероссийский музей А. С. Пушкина, Москва)

В общем, отношения друзей были настолько прочными, что Соболевский мог себе позволить написать на Александра Сергеевича эпиграмму, не рискуя вызвать гнев горячего поэта или его вызов на дуэль. Вот такое четырёхстишие появилось в 1834 году:

Здорово, новый камер-юнкер!

Уж как же ты теперь хорош:

И раззолочен ты, как клюнкер,

И весел ты, как медный грош

(здесь придётся объяснить устаревшее словечко «клюнкер» - так называлась тогда позолоченная кисть или кисточка в обмундировании, в частности, гусаров и... лошадей – А.П.).

И, наконец, чтобы показать особую роль Соболевского в жизни Пушкина, я обращу внимание читателей на свидетельство графа Владимира Соллогуба, который, вспоминая подробности последней, трагической дуэли поэта, отметил: «Я твердо убежден, что если бы Соболевский был тогда в Петербурге, то он, по влиянию его на Пушкина, один мог бы удержать его. Прочие были не в силах».

Соллогуб знал, что говорил, поскольку в 20-ые годы Сергей Александрович предотвратил две дуэли поэта - с графом Ф. И. Толстым - «Американцем» и с В. Д. Соломирским, а чуть позже – с С.С.Хлюстиным.

Любопытно, что уже в наши дни (в 1977 году) Андрей Дементьев написал стихотворение, первые три строчки которого я процитирую:

«А мне приснился сон,

Что Пушкин был спасен

Сергеем Соболевским...».

После трагической гибели Пушкина его верный друг многое сделал для сохранения доброй памяти о поэте, хотя собственных воспоминаний Соболевский после себя не оставил. Он считал, «чтобы не пересказать лишнего или не недосказать нужного - каждый друг Пушкина должен молчать... Пусть пишут о нём не знавшие его...». За этими словами - убеждение Соболевского, что современникам трудно дать истинную оценку гению поэта, они могут перемешать главное и второстепенное. Однако Соболевский оказал неоценимые услуги пушкинским биографам, в частности, Михаилу Лонгинову. Это имя известно исследователям орловского края, и оно имеет прямое отношение к тому стихотворению, с которым я познакомил читателей в самом начале очерка.

О взаимоотношениях Соболевского, Лонгинова и раскрытие содержания «Орла с его уездами» - в завершающей части очерка.

Александр Полынкин