10 ноября мне по электронной почте пришло письмо, которое я процитирую полностью (А.П.):

«Александр Михайлович, здравствуйте.

С большим интересом прочитал Вашу статью о герое войны 1812 г. и Вашем земляке М.Н. Мацневе. Дело в том, что я  перевожу (если можно так сказать, учитывая старую скоропись) воспоминания моего прапрадеда Персианцева Ивана Никаноровича.

(Здесь я сделаю отступление и сообщу информацию, найденную мною на одном генеалогическом сайте и посвящённую как раз Ивану Никаноровичу – цитирую (А.П.)

Персианцев Иван Никанорович (27.12.1819 - 05.01.1898, г. Кострома) - медицинский деятель. Врач благородного пансиона (14.08.1850) и Костромской губернской гимназии (01.10.1871). Почетный член Общества костромских врачей (03.05.1888). Лит.: Курочкин А.Г. Чествование костромского городского врача И.Н. Персианцева по случаю 50-летнего юбилея его врачебной деятельности . Кострома. 1894. Арх.: ГАКО. Ф. 429. Оп. 1. Д. 483. Л. 91 об,- 96, 310 об.- 317, 186 06.-193

По Российскому медицинскому списку, просмотренному с 1846 по 1892 г. получилось примерно следующее:

Закончил уч. заведение в 1844 г. со степенью лекаря, служил с 1846 г., имел в это время чин тит. сов. Врач в МВД, МНП и позже дополнительно служил врачом в Духовном ведомстве до 1890 г.

С  1857 г. – колл. асессор, с 1864 г. - надворный сов., в 1876 г. указан колл. сов., а с 1878 г. - статским советником

С 1890 г. был гимназическим врачом в  Костроме.

Имел бронзовую медаль в память войны 1853-1856 г.

В РГИА есть дело о дворянстве Персианце(о)вых (РГИА. Ф. 1343, Оп. 27, Д. 1816 1884 г., Костромская губ.).

Он автор монографии:

Персианцов, Иван Никанорович (1819-1898).

Мнение о холерной эпидемии. - Кострома: Губ. тип., 1889. 154 стр.

А вот данные о жене и детях Ивана Никаноровича, полученные из фондов Государственного архива Костромской области

ГАКО,  ф. 56, оп. 3 д. 23 (метрические книги Богословской церкви, что на Каткиной горе г. Костромы)

24/27 февраля 1850 г. Христиана (лист 49об.)

Родители: врач Костромской Градской больницы титулярный советник Иван Никаноров Персианцев и законная жена его Екатерина Андреева, оба православного вероисповедания

Восприемники: нерехтский купец Андрей Фёдоров Сыромятников (родной дед младенца Христианы – А.П.) и Ярославского мещанина Николая Петрова Кирикова жена Олимпиада Андреева.

26июля/ 2 августа 1854 г. Андрей (лист 118 об.)

Родители: лекарь Костромской Градской больницы титулярный советник Иван Никанорович Персианцев и законная жена его Екатерина Андреева оба православного вероисповедания

Восприемники: города Нерехты Купецкий сын 2-ой гильдии Михайло Андреев Сыромятников и родная сестра его девица Евдокея Сыромятникова.

4/6 октябрь 1854 г. (запись о смерти)

Лекаря Костромской Градской больницы титулярного советника Ивана Никаноровича Персианцева дочь младенец Валентина 1 год 8 месяцев  от коклюша – А.П.).

Семья  Персиянцевых жила в Костроме на улице Нижней набережной, где в  1860-х годах  Иван Никанорович возвел двухэтажный  дом, который в  1878 году хозяин превратил в трёхэтажный

А теперь продолжу цитирование письма потомка Ивана Персианцева – А.П.

«Из этих материалов следует, что отец Персианцева И.Н.  Персианцев Никанор был управляющим в имении Мацнева в селе Столбецком, до этого сопровождал его во всех военных походах.

Генерал Михаил Николаевич Мацнев

Сам Иван Никонорович воспитывался в барском доме. Генерал Мацнев активно участвовал в его жизни. Дал рекомендацию и помог финансово поступить и учиться в Московском университете на медицинском факультете.  Некоторое время Иван Никанорович проживал в квартире Мацневых в Москве.

Встречалась ли Вам фамилия Персианцевых при исследовании архивных документов?

Со стороны, по мере получения информации об этом времени, готов предоставить интересующие Вас материалы.

Спасибо.

С уважением, Зайцев Александр Владимирович.

Санкт-Петербург».

Я ответил автору:

«Добрый  день, Александр!

Что ж, это очень интересное сообщение, и я буду рад получить от Вас эти мемуары, если Вы сочтёте такое возможным. Я бы с удовольствием выставил их на сайте "Мастера".

Судя по фамилии Вашего предка - он из числа пленных персов. Почему? Да уж очень похожа его фамилия на другую - Персиянинов, которую я несколько раз встретил, изучая семейство Куракиных (от Столбецкого до Куракино - Преображенского, усадьбы князя Алексея Борисовича, совсем недалеко), Мацневы и Куракины тесно общались. Вышлю Вам ссылку на мою книгу о Куракинском крае, где на странице 32 идёт речь о Персияниновых (один из них тоже был управляющим у Куракиных) – процитирую этот абзац:

«Купленные с публичного торгу в Московской губернской канцелярии в 1760 году, выведенные из персиян полоняне, воспринявшие греческое исповедание – Михаил Парамонов (49 лет), его жена Мавра Осипова (21 год) и сын Михаила от первой, умершей жены, Алексей (16 лет)». (Об этих бывших пленных персах следует сказать, что в будущем они приобрели фамилию - Персияниновы, а один из членов этого семейства, Александр Алексеевич, стал управляющим куракинских имений уже после Алексея Борисовича, и все члены его семьи были отпущены на волю в 1857 году – А.П.)

Почитайте и сравните.

Александр Полынкин

Тёзка мне ответил сразу же:

«Благодарен за Ваш ответ.

Вы прислали очень интересную информацию. Спасибо.

 В рукописи отсутствует первая часть (не оставляю надежды разыскать утраченное), есть только содержание. Привожу его:

Иван Персианцев – «Воспоминания»

1729-1822 г.

- Мой прадед и судьба его.

- Прозвище,  данное ему и его семейству по закрепощению.

- Наружность прадеда.

- Единственный сын его, дед мой.

- Место жительства - с. Столбецкое.

- Оно переходит в род Мацневых.

- Тогдашние владельцы этого имения.

- Н.М. Мацнев.

- Рассказы моей бабки о прошлом.

- Широкая жизнь Н.М. Мацнева в Орле.

- Дети у моего деда.

- Отпуск их, кроме моего отца, на волю.

- М.Н. Мацнев, его воспитание дома.

- Обучение дворовых людей  и грамотность барская.

- Управляющий Е.Я. Миронов и М.Н. Мацнев.

- Военные походы Мацнева М.Н. с моим отцом.

- Дядя Иван Никитич.

- Вдова его и сын Павел.

- Заслуги отца моего в походной жизни М.Н. Мацнева.

- Возвращение из похода заграничного .

- Рассказы дяди Ник. Н. о пребывании французов в Москве.

- Дядя Ник. и Вл. в Москве.

- Отец мой управляющий имением генерала Мацнева.

- Обстоятельства моего рождения в с. Столбецком (то есть, Иван Никанорович Персианцев прямо называет место своего появления на свет – А.П.)

- Н.М. Мацнев в Орле.

- Отставка ген. Мацнева и перевод его на житье в имение.

- Переселение отца моего в Орел.

Исходя из Вашей информации, это либо одни и те же люди, либо было куплено несколько пленных персов и им даны разные фамилии.

Буду весьма благодарен,  если Вы пришлете ссылку на документ, из которого взята эта информация.

Перевод идет не быстро. Я в самом начале. Сначала подстрочник, потом перевод в текст.  В рукописи приводится много бытовых фактов и описаний.  Буду высылать Вам по мере накопления. Вы сами решите, что полезно и интересно.

С уважением, Александр».

А спустя две недели Александр Зайцев прислал начало сохранившейся части  мемуаров своего прапрадеда, которые я предлагаю вниманию читателей (Александр Полынкин)

Страница из воспоминаний Ивана Никаноровича Персианцева

1823 – 1828 год.

Текст начинается с 91 страницы

Смерть отца

… На плач и стоны наши сбежались ближайшие соседи. Они тоже прослезились,  увидевши своего знакомого умершим и малюток его круглыми сиротами.

Нянька между тем тотчас распорядилась послать кого-то на нашей лошади к дяде В.Н., чтобы уведомить о внезапной кончине его брата.

В сумерки приехал к нам дядя с дедом и бабкой.

Пока обмывали и одевали умершего, В.Н. тем временем пожелал привести в известность более ценные вещи, найти серебро и оставшиеся деньги. Все ключи у няньки были отобраны. В большом, обитом железом сундуке он нашел деньги в количестве 80 с чем-то рублей. На видном месте с этими деньгами лежал большой запечатанный пакет, по вскрытии которого оказались тоже деньги в ассигнациях, принадлежащие М.Н.Мацневу. Подозревая, что нянька успела ранее него наведаться в сундук и воспользоваться, сколько хотела,  не считанными суммами капитала, он часто после дивился, как уцелели мацневские деньги. Но уцелеть они могли, разумеется, потому, что безграмотная А.И. сочла пакет за письмо и не спешила за недостатком времени полюбопытствовать, какое это письмо.

Из ценных вещей найдено немало. Листового табаку было в запасе несколько кулей – на вес пудов около 500.

На третьи сутки тело отца понесли в Архангельскую церковь для отпевания и затем похоронили на кладбище Иоанна Крестителя.

Было пасмурно, накрапывал дождь, мы шли за гробом. Грустно вспомнить этот день нашей печали.

Дед и бабка остались на некоторое время жить в нашей квартире. Дядя же по должности пробирера не может отлучаться надолго, вынужден был жить пока от нас отдельно в своей казенной квартире в нижнем этаже Градской думы. Наведываясь к нам почти ежедневно, он решил продолжить отцовское табачное производство и торговлю.  В одну из лавок поступил сидельцем  дед  Н.Н как старик,  которому дома нечего было делать.

Дядя помимо своей должности твердо решил приняться за отцово дело. Это дело тем более представлялось дяде сподручным,  потому что ему известен был хорошо  секрет приготовления табака. Задолго до смерти отец мой, как-то случайно разговаривая с ним о своей маленькой фабрике, наедине передал ему заветную тайну.

М.Н. Мацнев, узнав о смерти отца, сильно огорчился. Дядею было получено от него письмо, в котором господин выразил искреннее сожаление о потере верного и преданного ему слуги. Генерал писал, между прочим, чтобы дядя до личного пока с ним свидания взял на себя обязанность *** (неразборчиво),  и что все труды его будут вознаграждены с благодарностью.

В.Н. принял такое предложение  от Мацнева и в скором времени, по приезде последнего в Орел, сделался его комиссионером,  выговорив себе жалование 400 рублей ассигнациями в год.

По прошествии нескольких недель со смерти отца, в начале июня, дядя заблагорассудил отдать меня и брата в школу, дать отставку нашей няньке А.И. и затем подыскать другую квартиру – поближе к пробирной палатке и к лавкам, чтобы можно было всем нам жить вместе. Избранная дядей школа, в которую мы поступили, принадлежала известному в целом Орле васильевскому диакону Акиму Алексеевичу Александрову, состоявшему на службе при церкви Василия Великого.

В июне мы переселились уже на новую квартиру, которая находилась на берегу реки Орлик вблизи единственного моста. Почтенная же нянюшка наша осталась где-то на квартире в Пушкарской слободе, скоро обзавелась всем нужным для обрабатывания и продажи табака.  Говорили, что на обзаведение это едва ли не пошли деньги,  которые она легко могла вынуть из сундука при внезапной кончине своего хозяина. Быстро распустила по народу слух, что после Н.Н. ей только известен секрет улучшенного табачного производства, и скоро, впрочем, почувствовала свою несостоятельность  в затеянном деле. Ложные слухи, разносимые ею, объяснялись как нельзя дурным качеством ее товара, а наступившее пристрастие к спиртным напиткам позволяло работникам легко обворовывать ее и небрежно заниматься делом, к которому они были приставлены.

Бросив начатую неудачно торговлю,  А.И. долго еще жила в Пушкарной,  и как праздная, при деньгах,  женщина, вероятно, спилась с круга.

ГЛАВА 3

Школа диакона

1828 – 1829 г.г.

В прекрасное июньское утро дядя повел нас в школу васильевского диакона. Хозяин школы принял нас радушно, назначив ежемесячную плату за учебу только по три рубля ассигнациями с каждого.  Уступка была сделана им по вниманию к нашему сиротству и к небогатым средствам, которыми располагал дядя.

Были здесь дети достаточных /достатков?/, например, помещиков, купцов – те, смотря тоже по состоянию, платили четыре, пять и даже шесть рублей в месяц за обучение в школе. В школе находилось до шестидесяти учащихся, считая, в том числе, и около десяти девочек.

Преподавателями были: сам содержатель школы, диакон Аким Алексеевич, и жена его, имени которой хорошо не помню, кажется, Ольга Степановна. В качестве репетиторов показывались иногда в классе: зять А.А священник отец Василий и жена его – дочь диакона, Капитолина Акимовна.

Школа разделялась, собственно, на два отделения. Первым заведывала диаконица. Тут обучались девочки и маленькие мальчики, сидевшие за букварем. Во втором же отделении, помещавшемся в более просторной комнате с партами, географическими картами по стенам, обучались исключительно одни мальчики, между которыми можно было видеть несколько рослых юношей, например, помещичьего сына Костомарова и лакейского сына, крепостного Зайцева. Последний ростом своим превосходил даже учителя.

Диаконица руководствовала учащихся в чтении, письме и даже /выдержки?/ уроков из краткой священной истории и краткого катехизиса. Диакон со своими учениками шел дальше по пути учения, он преподавал священную историю,  катехизис в более обширном объеме, арифметику (1 и 2 ч.), русскую грамматику (краткую),  всеобщую географию, начальные основания латинского языка (для маленьких) и чистописание, которому посвящались исключительно часы послеобеденные,  от двух до четырех часов пополудни.

А.А строго держался пословицы: «сыто брюхо к ученью тупо», тем более, впрочем, что и самого учителя такое брюхо отправляло часа на два ко сну.

Я с братом, по заведенному у диакона порядку, поступил в отделение диаконицы. Учительница, не смотря на побочное свое занятие – вязание чулок, обучала детей с усердием и довольно успешно. К августу месяцу при ее руководстве я научился читать быстро по-русски и прилично писать по линейкам «Палка с крючками». Брат Паша учился как-то туго и далеко отстал от меня в успехах. Он остался поэтому продолжить курс обучения у диаконицы, а меня взял к себе в отделение диакон.

До ноября  я у него совершенствовался дальше по части чистописания и в чтении книг на церковном языке.  На дом учитель не задавал уроков, пока не касалось дела доучивания их наизусть. Всё, следовательно, время вне классных занятий, особенно после четвертого часа пополудни, оставалось мне для разных забав, из коих любимыми  у меня были: постройка шалашей на дереве, пускание по ветру бумажных змеев   и игра в «бабки  или в ладыжки» с соседними ребятишками. Последнюю пору мой дядя запрещал, утверждая  (и основательно), что от бросания ладыжек (казаков, свинчаток – костей залитых свинцом) портится рука, назначенная для чистописания. Приходилось вести запрещенную игру тайком, за что нередко дядя провожал меня с чужого двора подзатыльниками, а набитые ладыжками карманы выворачивал…

(продолжение следует)

• София Волковицкая – красавица с картин Мясоедова
• Здесь Мясоедов побывал...
• Альбом из 1917 года (имение Неручь, его люди и животные)
• Деревни Александровка и Красное Знамя
• «Скрепы» Валерия Чекмарёва
• Путешествие из Воронежа в Покровский район
• Путешествие из Воронежа в Покровский район-2
• Буквы «М» - от помещика Мацнева?
• Помещики Мацневы, Чиркины и сельцо Зелёная Гора
• Как Зелёная Гора в Кочки превратилась