Начало – здесь.

Часть вторая – тут.

№ 14

Письмо без конверта, на оторванной половинке листа, чёрной тушью

1912, 4 января

Милая моя, неоценённая Крошка, вчера я достиг того, над чем так долго ломал голову. Объявление тебя папе для меня было трудным делом. Безграничная к тебе любовь меня очень пугала отказом. Хотя, быть может, это нисколько не затмило ни чувства, ни цели, но было бы очень и очень неприятно. Момент объяснений был для меня самым торжественным, так папе я в открытую заявил, что люблю тебя, люблю сильно и вечно. Любить буду всегда и неизменно. Огонёк, очень хочется любить, хочется верить и буду. Прошу прощения, если когда терзал тебя, моё Солнышко, моим недоверием.

Детка, всегда буду также нежить и, насколько возможно, только ласкать, а не доверя,  перестать не могу.  Что хочешь, но только позволь мне это, Ларачка, всегда любить и абсолютно доверять, так как быть равнодушным для меня кажется не только странным, но даже и непонятным.

Итак, моя Крошка, будем любить, будем друг друга ревновать, но с условием этим – не делать мечт, которые только портят жизнь. Счастье моё, в заключение я ещё скажу тебе: я влюблён в тебя, моё Солнышко. Люблю всю тебя. И вечно буду любить.

Пусть эта записка будет распиской. Искренне горячо любящий тебя жених твой Коля.

№15

Письмо без конверта, на 10 страницах небольшого формата (в линейку), но вложено в конверт с почтовым штемпелем от 01.11.1918, направленным в Долгое Орловской губернии – А.П.)

Бежица, 1912, 9 февраля

Дорогой мой Огонёк!

Мне очень захотелось поговорить с тобой, родная моя Крошка! Особенного за эти дни ничего не случилось. Всё обстоит по-прежнему. Вася своим недугом внёс дисгармонию – это только что нарушило нашу оглушающую тишину. Знаешь, Огонёк, у него экзема. Он просит тебя, не узнаешь ли ты от кого хорошего средства. Чёрт их обдери, этих наших докторов.  Помнишь, я тебе писал, что сказал ему доктор, когда он у него был в первый раз? Он посоветовал ерунду. Когда я, уехав домой в среду, в четверг пригласил другого доктора, который верно определил и над тем лекарством засмеялся и дал другой рецепт. Физиономия распухла, и на теле появилась масса прыщей. Хотя после двух втираний они уменьшились, и всё-таки, много. Если от этого рецепта, данного вторым доктором, не получшеет, то ему придётся ходить и сидеть под синей лампочкой (электрической). Доктор сказал, что всё на нервной почве. Приписал пить мышьяк. В класс не ходит, но страшно скучает, сидя дома один. К тому же тёток донимает своими назойливыми и глупыми советами. Завтра или послезавтра, думаю, что получу от тебя, деточка, и письмо.

Счастье моё, хочется мне с тобой поговорить, поцеловать и ласкать, ласкать без конца. Огонёк, ты прежняя, по-прежнему меня любишь? Я, Крошка, да.

Да, Огонёк, получил от Веры карточки. Мне нравится, как мы сняты, но потом «физии» наши немного постны вышли, особенно твоя. Но это ничего. Мы, правда, в то утро как-то чувствовали себя плохо. Возможно, на это имела влияние ночь.

Огонёк, что же ты ничего не написала, почему ты наших родственников назвала: одну – дурой, другую – противной. Мне кажется, что «Дура» относится к тёте  Розе. Судя по отцу, манера фальшивая. Меня не трогали? Относительно Случевской скажу тебе такую штуку. Её сестра старшая, пред масленицей в нынешнем году, вышла замуж, но счастье длилось всего 6 дней. Супруг сошёл с ума и теперь в психиатрической больнице. Очень удивительно, как она решилась идти за него, он был известен у нас как больной человек, потому что в прошлом году он болел, а в этом всё повторилось. Вот она тоже из-за этого бросила службу  учительницы – опять у разбитого корыта – учительницей.

Ты спрашиваешь, что мы говорили? Много, Огонёчек, разве можно в письме передать разговор за неделю? Ведь мы каждый день о тебе говорили. Они необыкновенно довольны ожиданием лета. Крошка, неужели ты вздумала опять вышивать мне рубаху? Когда же ты находишь время на это, Ларичка милая, очень тебе благодарен, но ты этой работой убиваешь себя. Рубахи твои я ношу с удовольствием, но страшно жалко их часто надевать. Малиновая очень села, носить становится неудобно, так как рукава и ворот стали узки. Крошка, я тебя убедительно прошу, у тебя и так слишком мало времени, а ты ещё добавляешь дел.

Крошка моя ясная, ты спрашиваешь, не сержусь ли на тебя? За что, Ларичка? Что ты мне сказала в письме такое, за что можно рассердиться? Огонёчек, я тебя, мою Ласточку, сильно люблю, могу ль в этом состоянии сердиться? Наоборот, мне очень приятно такое, я прямо таю. Что есть в душе, то и говорю. Только говори правду – об одном прошу.

В три слова (о) Вале письмо. Влюбилась девка, но безнадежно. Между прочим, пишет, что нужно порвать всё в силу близкой родственности и даже перестать называть друг друга на «ты». Мне её от души жаль. Оказывается, какой гадкий человек  жил сожителем. Порядочный человек не позволит целовать одного и ревновать к другому, которого  в другое время высмеивает. Насколько трудно узнать человека.

 Огонёк, ты, детка, мне не изменила? Вероятно, ты  вечером  гуляла, а по воскресеньям танцевала?  Огонёк, почему так, я не вижу ничего преступного в том, что если бы и танцевала и гуляла, но в то же время не хочу принять этого сознания по отношению к Огоньку. Мне интересно, что, у тебя такая мысль бывала? Быть может, у меня только это?

Крошка моя, когда пишешь, припоминай, пожалуйста, коли я вопрос задаю. Знаешь, почему, потому что хочется разговаривать, Крошка, с тобой. Ох, Лара, как хочется посмотреть. Чего бы я ни отдал, только взглянуть на тебя, моя радость. Как мне страшно хочется отвести тебя и посмотреть в глаза! Огонёк, ведь ты мне принадлежишь, моя, моё Солнышко! Ну, Крошка, до завтра, прощай! Крепко тебя целую, моя (то?). Остаюсь, горячо любящий тебя, твой Коля.

Дорогая моя Крошка, прости меня, что наделал столько тебе беспокойства теми письмами. Но ведь ты сама говоришь, что любовь без страданий немыслима. Ты, Крошка, спрашиваешь, что  счастлив ли я? Не буду об этом писать, мне нечего прощать. Сегодня мне, Огонёк, у тебя надо просить извинений за те оскорбления. Ну, родная моя Крошка, прости ты меня. Прости ради моей искренней горячей любви. Детка моя ненаглядная, ни мало ли у тебя денег? Если почувствуешь недостаток, пиши немедленно. Папино письмо не посылаю, сам привезу.  Ты знаешь, Огонёк, как мне хочется послать его тебе. С папой об этом прежде не говорил. Неделе на следующей напишу. Огонёк, я тебя зацелую, ты так и знай.

Я мечтаю спать на одной с тобой койке. Целовать буду без конца. Как мне этого хочется. Ни одного места не останется без поцелуев. Я сейчас, Крошечка, тебя целую горячо, горячо. До боли, понимаешь?

Крошка, я очень благодарен папе за такое содержание письма. Ты, Ларунчик, его береги. Ну, что,  веришь мне, что я говорил тебе, как он к тебе относится. Он 10-ой доли не чувствует к тем, невеликим, что чувствует к тебе. Ей-богу, Огонёк, я просто-таки, удивляюсь иногда. Если бы они узнали его к тебе отношение, то не поздоровилось бы тебе.

Огонёк, сейчас писать не буду, а когда приеду, то тогда расскажу подробно. Возможно, больше невестки старались разубедить папу, отклонить этот брак до твоего окончания. Ларчик открывается просто: боятся, что тогда папа будет нам помогать. Они даже и не предполагают, что папа делает своё дело и сейчас. Ну, ну их, пусть рассуждают.

Огонёк, относительно рубахи не знаю, что делать. У меня нет ни одной рубахи, хорошо сделанной. Когда приеду, то сама выбирай. Мне, Огонёк, хочется, чтобы эти рубахи были к свадьбе.

Огонёк, я не помню (что именно – не разобрать – А.П.).  Сашина жена что-то затеяла. Опять нужно везти в Москву. Вот несчастье малому. Как женился, так всё легче и легче. Огонёк, пока кончаю, нужно идти на почту, мне хочется, чтобы ты поскорее получила. Я обещался подписать, а не  подписываю вот почему. Я привезу и тебе, быть может, какая-нибудь из них понравится, тогда я её и подпишу.

Огонёк, я тебя сегодня видел во сне. Ну, Крошка, и целовал же. Я помню положение, в котором ты снилась. Обязательно буду в таком положении тебя целовать.  Ну, Крошка, и скажем.

 Пока, горячо тебя, моё Солнышко, целую. Остаюсь, горячо любящий тебя твой муж Коля. Вася кланяется. Сейчас пойдёт в больницу.

№16 и №17

Две записки, написанные Николаем Преображенским и Ларисой Преображенской в 12 часов ночи 1912 года в квартире №7 дома 29А по Архиерейской улице в Санкт-Петербурге – чёрной тушью на «визитках» (одна – с надписью «Николай Евлампиевич Преображенский», другая – без надписи – А.П.) и вложенные в такого же размера конвертик с именным штампом «Лариса Ивановна Владимирцева», сургучной печатью с буквами «ЛВ»  и сделанной чёрной тушью надписью: «Вскрыть 31 декабря 1913 года в 12 часов ночи».

1912г, 31 декабря, 12 ч.ночи (записка Н.Преображенского)

Последние минуты минувшего года мы с Огоньком закончили разговором о нашем «Люлюке» и горячими поцелуями, с надеждой и обещаниями быть друг другу тем, кем были до последнего момента.

Моё желание – любить семью и заботиться всегда о ней. Вот с какими мыслями я закончил и вступил в Новый 13 год.

12 часов ночи 1912г. 31 декабря (записка Ларисы Преображенской)

Этот счастливый для меня год кончился мечтами о новом счастье, о счастье, которое будет, должно быть продолжительно так же, как моя жизнь. Сейчас со мной мой Котик, мы только что говорили о нашем будущем Люлюке, о том, как мы будем любить эту маленькую крошку, как постараемся создать для него беззаботное детство. Мы не скрываем  желание, чтобы мой будущий ребёнок был бы таким же хорошим, честным, правдивым человеком, какой его отец. Последние слова обращаю к тебе, мой родной Колечка, будь ты таким же любящим, отзывчивым, понимающим и верным для меня мужем и товарищем в жизни. За прошедшее время прими от меня глубокую благодарность за всё-всё-всё.

Я же обещаю тебе мою вечную к тебе страстную и верную любовь и глубокое уважение. Огонёк

№18

Текст на почтовой открытке (Открытом письме) с изображением города Витебска («Общий вид на город от моста)

Карандашный текст без даты

Дорогой Огонёк!

Пусть эта открытка будет памятью о нашем сидении на вокзале. Вспоминай приезд и станцию.

Любящий Коля

№19

Письмо в С-Петербург, Архиерейская улица, д.29А, кв.7 – из Дубровки Орловской губернии, написано  12 февраля, отправлено из Дубровки 13 февраля 1913 года, чёрная тушь. На штемпеле С-Петербурга стоит 15 февраля 1913 года.

12 февраля 13г.

Дорогой мой Огонёк!

Вчера и сегодня ждал от тебя письма, но ты ни слова…Как, Детка, поживаешь, неужели сердишься? Но ей-ей, от этой мысли я далёк, что б  ты на меня сердилась. Ларачка, посмотри, пожалуйста, быть может, по нечаянности письма положила в другой ящик и, быть может, представлены к доплате. Я ужасно досадую. Вчера послал тебе на квартиру, это безопаснее. Не забудь написать, куда лучше продолжать писать – на квартиру или на институт. Сейчас писал Коле письмо. Завтра …с этим пошлю. Огонёк, знаешь, какая неприятность? 10-ого папа послал в казначейство книжку, чтобы оно послало тебе денег. Сегодня получаем книжку обратно с извещением, что денег казначейство выслать не может, так как в заявлении нет удостоверения подписи. Папа забыл приложить печать церковную. Теперь решили так: чтобы не обращаться в казначейство, то 20 февраля папа вместе  с моими пошлёт 50 и потом 20 марта - ещё 50. Ещё 50 вместе с моим жалованьем (то есть, не только 50).

Ларачка, ты возьми у В.В.  А на осеннее будут присланы. И что тебе, м. (? ласкательное слово – А.П.) сказать? В прошлом письме я хотел сказать про Ф-ю, но позабыл. Зачем ты себя терзаешь? Послала бы ко всем чертям,  да и только. Если не хочет заниматься, так чего же ты валандаешься с ней? Нервничаешь только. Удивительная, Господи!

Ларачка, неужели ты можешь справиться только к субботе  на страстной? Ой, как долго! Огонёк, об этом очень рано ещё просить, но, всё-таки, я прошу тебя, хоть бы в пятницу. Мне ужасно хочется, чтобы ты была со мной в этот Великий день. Ведь это было бы так торжественно. Помнишь, Крошка, прошлый год?

Хотя немного несчастная лошадь помешала на пути, но иллюзия праздника была вполне. Первый поцелуй праздника был очень торжественен. Помнишь, Крошка, как мы разговелись и пили за общее здоровье, но мы не пили за Люлюка, а теперь мы будем пить за него. Да, Крошка? У меня душа сейчас замирает, воображая, как я буду сидеть в кругу людей милой семьи: жены и ребёнка. Счастливее меня не будет на белом свете.

Деточка, как я буду ласкать тебя, ухаживать за тобой, моя ненаглядная Крошка!

Все лишения буду терпеливо переносить до времени. Как бы хотелось мне быть с тобой в этот праздник впервые, это дело будущего. На первой неделе буду говеть. Когда же тебе, Огонёк, говеть? …Это очень неприятно, что в нынешнем году опять не придётся. Два года подряд. Ну, Ларочка, как поживает Люлюк? Что, гуляешь? Смотри! Огонёк, и знаешь, что я Коле написал? Сделал тонкий намёк на толстые обстоятельства относительно писем. Я написал Коле, что мои письма, очевидно, затерялись. Пишу я к ней часто, регулярно, через 2 и не таким, каким получил письмо при препровождении свидетельства о браке. Коля, вероятно, скажет. А в конце добавит: не дай нам, Господи, такой переписки, какая между  Феодоровкой  и Петербургом и Алешнею.  Ты не обижайся за это на меня, но за что, Ларочка, хоть кому  голову намылю (?)

Никак не соберусь смерить окна в училище. Да, впрочем, это дело терпит. Ну, Огонёчек, пока кончаю. Чувствую себя так и так ничего. Жду с нетерпением, пока ребята станут бросать ходить, оттепель надо. В марте школа будет пустая.

Ну, Крошечка,  крепко тебя, мою милую, целую, люблю тебя, твой муж. Огонёк, что-то ты на меня сердишься? Жду очень письма.

Сейчас очень хорошая погода. Когда иду в класс или возвращаюсь, мечтаю, как моя сторожиха будет в тихую погоду по улице Люлюка катать (добавлено сверху красным карандашом – А.П.).

Спокойной ночи. Крепко целую.

№20

Письмо в С-Петербург – Женский Медицинский институт - из Дубровки Орловской губернии – в сером конверте, штемпель Дубровки от 18 февраля, штемпель С-Петербурга – 20 февраля 1913 года.

17 февраля 1913 года

Дорогой мой Огонёк!

Хочется получить от тебя письмо, но нет пока возможности, то есть эти дни. Вчера просил привезти нашу почту, но, очевидно, моя просьба повисла в воздухе. Завтра пошлю это письмо, вероятно, получу от тебя письмо. Ну, Огонёк, как поживаешь? Посылаю тебе третье письмо. Матерьяла особенного нет. Много чувств, страсти, но не слов. Чувствую я себя ничего. Думаю, конечно, только о тебе, моей милой жене, и о Люлюке. Больше ни о чём не хочется думать и говорить. Как твои дела? Много ли занимаешься?

По распоряжению начальства завтра отпуск на масленицу, на 6 дней. Вот если бы было близко, разве удержался бы на месте. На масленицу приедет Вася. Всё-таки, веселей будет. Сегодня воскресенье. Что, Огонёк, ты желаешь? Я ходил в церковь, поставил за твоё здоровье свечку Божьей Матери. Я всегда молюсь о твоём здоровье и благополучии.

Детка, если у тебя есть возможность, то съезди в Казанский собор, помолись Чудотворной иконе Божией Матери. Это моё искренне желание и просьба. Я беспокоюсь, есть ли у тебя деньги. Надеюсь, 23-24 (февраля) получишь. Я уже свои выписал. Деточка, как мне хочется видеть тебя, говорить с тобой.

Огонёк, право, не верится, что пройдёт несколько дней, и я буду отец, а ты мать. Крошка, ты можешь судить, насколько твой муж будет счастлив. Говорят, что счастья нет на земле. Что подразумевают под этим именем? Но лучше любви ничего нет. Любить и быть взаимно любимыми есть достижение идеала. Сознаю, что скоро будет ребёнок твой, твоей любимой и любящей жены. Вчера я читал рассказ Толстого «Казаки». Толстой говорит, что счастье состоит в любви самоотверженной. Я с ним согласен.

Да, Ларочка, мы любим друг друга именно самоотверженно. Любовь является плодом такой нашей любви. Детка, если успеешь написать, то не забудь написать, где столуешься? Ларачка, почему Муха высчитали 27? Разве не три дня раньше? Я эти дни буду трепетно ожидать извещения. Жалко, что тебе нельзя, то есть, нет возможности принимать ванны. Это много и помогло бы. Что же относительно своей клиники, ты выбрала место?

Ну детка, пока крепко тебя целую, завтра получу, а во вторник сам поеду в Дубровку и отвезу ответ. Будь здорова. Береги себя, толстушка. Писать, ей-ей, нечего. Крепко тебя, мою Детку, целую. Как этого хочется в действительности сделать. Как хочу по-прежнему тебя выводить из терпения. Прощай, моя Крошка. Твой муж Коля.

№21

Письмо в С-Петербург – Васильевский остров, 13-я Линия, д.16 ЕВБ – Елене Симеоновне Ленц - из Дубровки Орловской губернии – в сером конверте, штемпель Дубровки от 22 февраля, штемпель С-Петербурга – 24 февраля 1913 года. На лицевой стороне – «Прошу передать Л.И.Преображенской», на обратной стороне – «Госпоже Владимирцевой, комната 7».

21 февраля 1913г.

Здравствуй, моя милая, дорогая Ларачка!

Ещё раз горячо поздравляю тебя, моё ненаглядное сокровище с Люлюком – сыном. Крепко, до боли, целую тебя, моя дорогая Ларачка. Наконец-то, мы дождались этого милого сыночка.

Ей-ей же, не верится, что у нас с тобой такая радость. Ведь это так для меня неожиданно. Расскажу тебе по порядку сегодняшний день. Проснулся я не рано. Вчера додумался идти в церковь. Так как, сама знаешь, представитель от Министерства просвещения и т.д. Значит, ходил в церковь.

Там всё время думал о предстоящем нашем торжестве. Ели блины и, конечно, классический сок. В Алешню (село в 7 верстах от Дубровки – А.) приехали из Белоголовли Саша и Оля. А 3-ого дня – Вася, так что эти дня более-менее время проходило весело. А вчера вечером и совсем было весело, так как Вася  из Бежицы привёз богатый запас анекдотов, то вечером долго смеялись.

В 5 часов пьём мирно чай, смотрю, идёт какой-то мужик, мы думаем, что за папой в приход приехали. Мать пошла узнать. Как бежит испуганно. Телеграмма. Я инстинктивно понял. Как бешеный подскочил к тому мужику, вырвал конверт. Читаю… Огонёк, ты вообрази мою физиономию, радостью облитой. Побежали сказать нашим. Все обрадовались. Мать велела драть меня за уши. Ну и досталось, особенно от Ольги. Такая паршивая, покоя не давала долго. Мне так захотелось в знак радости, благодарности поцеловать тебя, мою ненаглядную Крошечку, что выразить не могу. Тут же объявил, что иду на Дубровку. И уже в 7 часов отбивал телеграмму. Ты, Деточка, оказывается, телеграмму оплатила, но у меня от радости глаза в слезах, никак не мог разобрать, что написано, и потому отдал рубль человеку, а уж после разобрались.

Ну, Детка, я сейчас так весел, мысли путаются. Как мне хочется скорей узнать, какой это такой родился Люлёночек. Какие у него глаза, на кого он похож? Мне кажется, что на меня. Хотя теперь можно рассматривать глаза. Ты, Крошка, при первой возможности, напиши. Только при возможности. Не нарушай своего покоя. Ну, как, Детка, ты с делами обошлась? Вчера я тебе послал 130 рублей. Как ты теперь получишь. Так, если получишь повестку, то попроси удостоверить через Муху у Катерона (?), а то иначе никак нельзя.

Детка, ведь я только вчера получил от тебя одно письмо. На почте народу много, а начальника нет, так что долго пришлось ожидать.

За этот промежуток стал читать письмо. Никак не могу разобрать то место, где ты пишешь, что пред родами живот низко опускается. А мне кажется, что Муха тебе говорила, что пред родами ребёнок живописно опускается. И никак не могу этой живописности понять. Но всё-таки, так и решил, что мой Люлюк живописно опускается. Уже дома растемяшил, в чём дело. Детка, мне говорили, если роды в день преподобный, то хорошая примета. Так первым делом посмотрел  в календарь  и, к моей радости,  узналм преподобного.

Детка, эти дни мне ужасно было скучно без видимой причины. Крошка, ты представляешь, как я счастлив!?

Детка, приезжай как можно скорей по выздоровлении, я тебя и Люлюка так буду ласкать, что губы у тебя всегда будут болеть. В книгах, Крошка, не беспокойся – будут. Крошка, когда же узнают феодоровцы? Вот погрозят! Благодарю Хелю за телеграмму, а маму её за предсказание. Ну, милая мамочка, крепко тебя целую. Желаю тебе быть здоровой и скорей поправляться. Люлюка целую. Воображаю, как он теперь сопит около твоей груди. Такой маленький, лакает. На этих днях буду ждать письма. Ну, Крошка, мамочка, будь здорова. Желаю тебе с Димитрием Николаевичем спокойного сна.

Любящий вас отец и муж.

Приписка на отдельном листочке.

Ларичка, хотел написать папа, но ему некогда, будет писать отдельно. Крепко целую тебя и сына. Ему теперь 26 часов. Спешу отправить.

С другой стороны этого же листочка:

Дорогая Лара!

Поздравляю тебя с сыночком!

Желаю ему быть счастливым, крепким, как отец, и умным, как мама.

Тебе же полного душевного и телесного покоя, здоровья и силы. Целую тебя и новоявленного.

Твой Вася.

№22

Письмо в тёмно-сером конверте – в  «С-Петербург, Васильевский остров, 13 линия, д.6, ЕВБ (Её Высокоблагородию) Елене Семёновне Ленц» – «Прошу передать Л.Ив.Преображенской). На лицевой стороне конверта – почтовый штамп Двинска от 26.2.13, на обратной стороне – почтовый штамп городской почты С.Петербурга от 27.2.13.

24 февраля 1913 г.

Милая моя Ларочка и сынок, будьте здоровы!

Как вы поживаете, проводите масленицу? С нетерпением жду письма. Сегодня совсем собрался пойти на почту, но кажется, она была закрыта, так что отложил до завтра. Завтра повезут вам и привезут письмо.

Милая моя Крошка, можешь представить, какое у меня желание посмотреть мою Крошку маленькую. Не заключи, Огонёк, что у меня нет желания такого же видеть и тебя. Одинаково, деточка.  Хочется услышать его писк. Его я воображаю полным. Конечно, завтра получу письмо.

Как у вас погода? Здесь полное растворение воздухов и дорог. На Дубровку придётся ездить с большим трудом, скорее всего, верхом. Не сердись, Огонёк, если письма будут запаздывать. Все усилия буду прикладывать, чтобы письма попадали вовремя.

Ну как ты, Крошка, чувствуешь  в роли матери, веселей? Получила ли деньги? Меня этот вопрос беспокоит. Я, Ларачка, не ожидал в это время появления Люлюка. Я верил предсказанию Мухи, что это будет 27. Что тебе, Огонёк, сказать. Масленицу провёл, не выходя из дома. По большей части думал и говорил про Николаевича. Было время, когда он был мысленно, а теперь перешёл в действительность. Воображаю, как ты за ним теперь ухаживаешь. Лучше ничего пока о нём не буду писать. Завтра повезу письмо и тогда буду писать.  Больше всего интересует вопрос, на кого он похож, хотя приблизительно. Рождение его совпало в самый знаменитый час: в день начала 4-ого столетия Дома Романовых. Быть может, за нашим Люлюком великая будущность?

Крошка, как мне хочется тебя поцеловать! Приезжай, моя милачка, зацелую, заласкаю. Смотри, будь умницей, береги себя. Теперь время весеннее, легко простудиться. Дни сосчитываю, пока наступит пора, когда мы с тобой будем вдвоём… Нам будет очень хорошо.

Заказал маслобойку в земской лавке. Буду свою мордочку кормить свежим маслом, ласками и поцелуями. Если что другого будет недостаток, то этого будет достаточно.

Что орловским ты написала? Как к этому отнесётся  Владочка? Вероятно, поглядит что-нибудь. Кого, Ларачка, будешь просить кумой? Напиши, Огонёк, кто тебя в клинике посещает? Вообще, всё-всё. О себе, Ларачка, мне совершенно нечего писать. Масленая прошла  в спешке. Получила ты моё письмо, адресованное на институт? Ну, Крошка, пока нечего писать. Завтра закончу. Крепко целую тебя и сына. Любящий Вас Н.

Милый Огонёчек!

Получил от Ленц письмо. Безумно ему обрадовался, думал, что это твоё. Я ей очень благодарен. Милая моя Крошка, оздоравливай и приезжай к своему мужу, который тебя буквально душит в поцелуях, ласках и нежностях. Ты  можешь понять моё такое от радости сумасшедшее состояние, когда я узнал, что Люлюк и большой Люлюк нормальны. Детка, как хорошо, пока всё складывается. Мои милые Люлюки меня любят, здоровы. Детка, смотри же, не пиши, пока вполне не будешь нормально способна для письма.

Детка, поцелуй крепко-крепко моего сына. Правда, он на меня похож? Ленц пишет, что у него голубые, тёмные-тёмные глаза. Да, Огонёк, письмо твоё от 19 февраля получил. Детка моя милая, спешу написать, так как работник скоро свезёт письмо и Васю. Наши тебе целуются…

Скоро, Детка, буду тебе писать. Крепко тебя целую. При возможности Люлюкову Лапу отпечатай. Крепко-крепко целую.

№23

Письмо в светло-сером конверте – в «С-Петербург, Петербургская сторона, Малая Пушкарская, д.30, кв.5 – Ларисе Ивановне Преображенской». На лицевой стороне – почтовый штемпель Дубровки от 2.9.13, на обратной стороне штемпель не виден. Письмо написано чёрной тушью. 4 страницы (2 листа, без окончания).

31 авг.13г

В верхней левой стороне первой страницы – приписка: «Огонёк, когда думаешь держать экзамен? Напиши, какую гадость учинила Д. и какия ея последствия?»

Дорогая наша мамочка, сегодня мы получили с Митюшкой письмо с дорогим подарком. Но подарок Д.Н. так не интересует, что даже дерзко отворачивается. Ничего не понимает, кроме вещей, вдвое больше его. Погремушку пришлось от него удалить, боимся, что глаза выколет. Больше с бумагой да с жестяной тарелкой  возится. Сейчас я его выкупал, и от мытья борется со сном. Трофимовна его немилосердно, несмотря на его желание играть, уложила. Заснул. Днём он очень мало спит, не больше двух часов, но зато очень хорошо спит ночью.

Купаем пока каждый день. Знаешь, Крошка, что на днях стал, наконец, дядюшкой. Конечно, я ему и вида не подавал. Как только помарается, заставляет подмывать. Вообрази, сколько раз Люлюшка в день может мараться. Подмывал сам и тут же торжественно присыпал тальком.

Ему перечить бесполезно.

Прощание было самое трогательное – прослезились. Дал Трофимовне и сказал, чтоб она лучше ухаживала за племянником. Саша ещё не приезжал, да и приедет  ли? Нет ни слова после той открытки. 28 на четыре дня приехал Вася. Я ему очень рад. Привёз колбасы чайной. Вообрази, моя мечта была на два дня осуществлена – я пил чай с колбасой. Дома пока покойно. «Монопольки» ночью, в частности, не так легко достать. Что достать будет – не знаю.

Да, Крошка, сегодня привёз Люлюшкины вещи. Люлюшке теперь вполне бегать. Тётя прислала 4 пары дивных сапожек. Наподобие её белых, но только  в гораздо больших размерах. 2 пары красных, как рубашки, 1 пара белых и 1 пара тёмных. Сегодня надел ему красные и красную рубашку. Точь в точь сказочный кот в сапогах, как назвал его дядя. Сегодня дядя был с 11 до 2 часов. Старуха стирала. Вася писал письмо, а я ездил получал деньги и Люлюшкины вещи.

Представь, Люлюшка вёл себя отлично. Всё прыгал же, конечно, но, наконец, заснул. После обеда старики ходили в баню, а я с ним возился. Да, Ларунчик, с ним новое явление. Ночью перевертывается на левый бок. Хотя ему не так легко это делать. Перевертывается голова и часть туловища, а ж. никак не может, и начинает кричать. Я тут же подворачиваю, помогая поднять ему грудь, и наступает сонная тишина. Сегодня проснулся около 6, поел и проспал… (окончания нет).

Николай Евлампиевич и Лариса Ивановна Преображенские

(окончание следует)

• Преображенские и княгиня Анна Тенишева
• Преображенские: советский врач и корниловский офицер
• Преображенские – несколько мгновений жизни
• Освящение памятника на могиле отца Иоанна (Владимирцева) в селе Фёдоровка
• Памяти Владимира Владимирцева
• Из Орловской духовной семинарии – в МГУ (судьба сына священника)
• Цветы для Татьяны Александровны (к юбилею Заслуженного юриста России Т.А.Назаренко)
• 16 лет – как один день (история одной беззаветной любви)
• 16 лет – как один день (история одной беззаветной любви) Часть вторая
• 16 лет – как один день (история одной беззаветной любви). Окончание