О семействе Лисичкиных, тесно связанных с романом Льва Овалова «Двадцатые годы», я уже писал на нашем сайте. Но совсем недавно обнаружил, что не все имеющиеся у меня материалы я использовал. И вот теперь выставляю расширенный и дополненный очерк под несколько другим названием, чем был на нашем старом сайте.
(Александр Полынкин)
Так получилось, что из родовой их усадьбы, Кукуевки (хутора в двух верстах от села Успенское), Лисичкины стали уезжать с приходом в эти места Советской власти. А последний из них, почти 10 лет руководивший созданной им же коммуной, Александр Андрианович, покинул родину в 1933 году. С началом массовой коллективизации и сама усадьба, и все её постройки были переданы местному колхозу имени 16 съезда ВКП(б).
Большинство Лисичкиных поселилось на первых порах в Ленинграде, а позже судьба разбросала их по необъятным просторам Советского Союза. Внук Андриана Евдокимовича Лисичкина, Александр Иванович, родившийся в Кукуевке 14 октября 1902 года, закончил в Орле в самом начале 20-ых годов среднее строительное техническое училище.
Александр Андрианович Лисичкин с мамой - Дарьей Ивановной
Здесь же Александр Иванович женился на уроженке Малоархангельска Юлии Александровне Захарьевой (она – из рода известных малоархангельских купцов – А.П.). В Орле 13 сентября 1928 года родилась у молодых первая дочь – Надежда (в семье её звали Дина – А.П.). Впоследствии Лисичкины переехали на жительство в Ленинград, где появилась на свет в 1933 году вторая дочь – Вера.
В 1935 или 1936 году Юлия Александровна с дочерьми поехала в Крым, как бы на разведку в плане нового места жительства. Поселилась она сначала в Феодосии, у брата, Ивана Александровича Захарьева. Чуть позже перебралось семейство на Южный Берег Крыма, в курортное местечко Мисхор (оно находится в 10 километрах к юго-западу от Ялты. С 1958 года Мисхор в административном отношении не является отдельным населённым пунктом, а включён в состав посёлка городского типа Кореиз – А.П.). Тут уже к ним присоединился и глава семейства, Александр Иванович Лисичкин.
В местной поликлинике, входившей в состав треста «Южный Крым», Александр Лисичкин начал работать слесарем-механиком, как раз по специальности, которую получил в Орле. Он обслуживал электродвижок, кочегарку, выполнял другие хозяйственные работы. Был он мастер «на все руки»: мог отремонтировать что угодно – от дырявой кастрюли до радиоприёмника. Из старых автомобильных шин шил дочкам обувь – что-то вроде современных «вьетнамок».
Александр и Алексей Лисичкины (у велосипеда)
со своим двоюродным братом Колей Никулиным и дядей Дмитрием Пономарёвым
(хутор Кукуевка, 1910 год)
Александр Иванович Лисичкин с дочерьми Надей и Верой и детьми соседей у своего дома в Мисхоре
(1938 год)
Александр Иванович Лисичкин с дочерью Верой
(1939/1940, п.Мисхор)
Александр Иванович Лисичкин на переподготовке в Севастополе
(1938, слева)
С женой Юлией и дочерьми Надеждой и Верой жил Александр Иванович в небольшом, старой постройки, доме, находившемся в Мисхорском парке, прямо на берегу моря. Юлия Александровна Захарьева работала в Мисхоре, в сберкассе, а летом подрабатывала продажей билетов в мисхорском Курзале (что-то вроде летнего театра, где показывали кинофильмы, а также выступали артисты, в том числе И.Козловский, Нежданова, Ляля Чёрная). После освобождения Юлия Александровна устроилась заведующей столовой в г. Алупка, а дочери учились в Алупкинской же школе-десятилетке.
Когда началась война, Александр Иванович Лисичкин возглавил Мисхорское подразделение истребительного батальона. По делам службы его периодически вызывали в Ялтинский горвоенкомат. Жена Юлия обычно провожала его от дома до дороги. В очередной раз его вызвали 18 августа 1941 года. После этого родные его уже больше не увидели: Александр Лисичкин был мобилизован в Красную Армию. На краткосрочных курсах в Феодосии обучили его военному делу, и вскоре он уже участвовал в сооружении оборонительных рубежей на Крымском полуострове. А дальше я предоставлю слово его внучке, Людмиле Трутенко, которая описала последующие события в письме ко мне (естественно, узнала она это из послевоенных рассказов своей мамы Надежды и бабушки, Юлии Александровны – А.П.):
«Вскоре Крым был отрезан фашистами от материка, много наших солдат попало в плен. В их числе оказался и Александр Иванович Лисичкин. В то время немцы относились к пленным ещё более-менее снисходительно. Тех, у кого были родственники на оккупированной территории, отпускали. Александр Лисичкин оказался в лагере военнопленных в Феодосии. Родная племянница Юлии Александровны Захарьевой, Ираида Ивановна (дочь её брата Ивана Александровича, 1927-2014г.г. – А.П.) вспоминала, как Александр Иванович приходил к ним из лагеря: грязный, голодный, истощённый. Родственники накормили его чем смогли. После этого он вернулся в лагерь (если бы он этого не сделал – пострадали бы родственники – А.П.). А потом был Керченско-Феодосийский десант, в результате которого пленные были освобождены и влились в действующую армию…».
А дальше начался долгий и трудный боевой путь красноармейца Лисичкина - от Крыма до Венгрии, откуда пришло его родным и близким извещение: «…Лисичкин Александр Иванович, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 15 декабря 1944 года и похоронен с отданием воинских почестей у ограды церкви села Тарнасантмарна (Венгрия)».
Александр Иванович очень любил свою семью. Жену Юлию он ласково называл Ёлочкой, а дочек – тоже ласкательно – уменьшительно, Диночкой и Верочкой. Когда Крым весной 1944 года был освобождён нашими войсками, и красноармеец Лисичкин узнал, что его любимые женщины живут в родном доме, он стал писать им письма почти каждую неделю, как только появлялась свободная минутка. Юлия Александровна Захарьева эти письма бережно хранила, а после её смерти они перешли по наследству к дочери Надежде (Дине) и внучке Людмиле.
Копии нескольких этих писем Людмила Николаевна Трутенко (она живёт там же, в Алупке, на улице Щепкина, 13, в доме матери) прислала мне.
Познакомься, читатель, с фронтовыми посланиями ещё одного нашего земляка, о котором до недавнего времени мы ничего не знали. Они были направлены по адресу: «Крым. АССР, Ялтинский район, г.Алупка. Столовая горторга №2. Зав. Столовой Захарьевой Юлии Александровне».
Из письма от 5 октября 1944 г.
«Дорогие Ёлочка, Диночка и Верочка!
На днях получил от вас два письма, понял, что Диночка послала свою фотокарточку, этого письма я не получил, очень обидно, если пропадёт, хотелось бы видеть карточку, я долго берёг карточку дочурок, которая была взята ещё дома, но потом пришлось в одном месте под Ростовом долго находиться в болоте, и всё поразмокло и пропало…Я жив и здоров, кушаем хорошо, больше трофейное, бывают, конечно, случаи, когда и не представляется возможности, передовая линия – это не то, что где-нибудь в тылу. Здесь порядок устанавливает сложившаяся обстановка.
Я стараюсь при каждой возможности писать, но не знаю, доходят ли мои письма до вас, не всегда есть возможность, с кем отправить письма. Больше всего сейчас надоедают дожди, идут беспрерывно, всё мокрое, в окопах и везде грязь, и не всегда есть возможность просушиться, а солнышко показывается всё реже и реже.
В отношении справки я пока не могу прислать, потому что всё наше подразделение отправлено далеко от штаба, который имеет печать и может выдать официальную справку. Я напишу письмо военкому и считаю, что он должен учесть мою просьбу и оказать тебе содействие, как семье военнослужащего. Вы сейчас не пишете, что стало с поликлиникой – сожгли всё или нет, и почему, если работаешь сама в Алупке, и Диночка учится, так лучше и там жить, если только, конечно не трудно найти квартиру. Но попробуй через военкомат или Горсовет – может, они помогут. Получил два письма от Лёши он пока в Новосибирске был, но предполагает, что переедут опять в Москву, старая квартира за ним забронирована: проезд Серова, д. №2/3, квартира 6. Пишу на всякий случай, а сейчас – Новосибирск, рабочая улица, д.№39, кв.16. Всё может случиться, чтобы хотя с одним близким человеком была связь. Во всяком случае, в случае нужды он всегда поможет, чем сможет, Диночке особенно – устроиться с учёбой.
Пишите чаще, вы не можете представить, с какой радостью получаешь письма, обидно только, что пропадают и не доходят письма.
Крепко – крепко вас целую, люблю. Ваш папулька».
Из письма от 15 октября 1944 г.
«Дорогие Ёлочка, Диночка и Верочка!
Пишу из далёкой чужой страны. Румынию прошли довольно быстро и без особых сопротивлений, но сейчас дело обстоит труднее. Немцы и венгры хотя и отступают, но сильно сопротивляются, богаты техникой. Идут ожесточённые бои, много городов и селений от боёв повыжигали. Населения местного видно мало, а какое приходится видеть, особенно в деревнях, наверное, запуганное немцами, смотрит на нас со страхом, тем более, говорить с нами никто не может, по-русски, немецки и румынски ничего не понимают. Несколько дней установилась хорошая погода, а то шли всё дожди, а окопная жизнь в дождь известно какая. Но пока чувствую себя хорошо. Два дня не было возможности просушиться, болела спина, но сейчас прошло. Кушаем хорошо, но винограда уже здесь, как было в Румынии, нет. Больше питаемся мясным и птицей. Заходишь в хутор – сотни гусей, индеек, кур, много свиней, а хозяев нет. Богатые уходят с немцами и бросают всё. Масса всякого барахла и очень хорошего качества, но солдату нужно столько, сколько не мешало бы свободно идти, а подчас переползать и перебегать. Учитывая, что основное – оружие и боеприпасы, так даже лишнюю пару белья и то никто носить не хочет. Да и на что какой- либо запас, когда не знаешь, что тебя ожидает через минуту… Я при всякой возможности стараюсь вам написать, не знаю только, получаете ли вы мои письма или нет. Меня интересует вся ваша жизнь, и вообще, что у вас нового. Часто кушаешь белый хлеб, мясо, а сам думаешь, что, может быть, вы сидите полуголодные, потому что на 300 рублей троим и раньше было прожить нелегко, а теперь и тем более. Вам как семье красноармейца должны быть некоторые льготы. Я в одном из писем послал письмо на имя военкома, чтобы вам оказали нужную помощь в отношении квартиры и пр.
Привет Смородину и всем знакомым, если кто остался. Крепко – крепко целую и люблю. Ваш папулька».
Из письма от 19 октября 1944г.
«Дорогие Ёлочка, Диночка и Верочка!
Пользуясь свободной минуткой, спешу написать вам письмо и, самое основное, сообщить вам свой новый адрес, может быть, по этому адресу получу от вас хоть одно письмо. Уже более трёх месяцев от вас ничего не получал, надеюсь, что вы мне пишете, но, поскольку всё время мы находились в быстрых передвижениях, потому что наша часть имела такие задания. Теперь же говорят, что причислены уже постоянно, и товарищи, которые уже давно в этой части, говорят, что получают регулярно письма. Поэтому и надеюсь получить от вас письмо и обращаюсь к вам с просьбой, как получите его, так сразу же мне написать, если до сих пор всё будет благополучно, то хотя бы узнаю о вас.
Вы не можете себе представить, как хочется знать о вас, как вы живёте и вообще все подробности.
О своей жизни нового сказать нечего. Живёшь – как день прошёл, остался жив, не ранен – хорошо. Всё время приходится продвигаться с боями. Убитых, правда, мало было, а раненых, конечно, много. Немцы и венгры до последнего сопротивляются, обречённые на гибель, всё же не хотят сдаваться.
Самое неприятное – это беспрерывные дожди и непролазная грязь, а вы можете себе представить, как хорошо в дождь и грязь не только ходить, но рыть окопы и сидеть в них дни и ночи, а поэтому, когда приходится занять селение и отдыхать немного в помещении, как сейчас, так это считаешь за большое счастье. Извините, что пишу на такой траурной бумаге, но такая попалась под руку, а в предрассудки я не верю. От судьбы не уйдёшь, если суждено вас не увидеть, так уж, значит, никуда от этого не уйдёшь.
А вы не можете себе представить, дорогие дочурки, как хочется вас увидеть, даже не верится, что это когда – нибудь будет. Уже четвёртый год пошёл, как я вас не видел, вы, наверное, уже меня забывать стали, но о вас я думаю каждую минуту и мысли о вас не покидают меня никогда. Ожидаю от вас письма.
Адрес: полевая почта №43020-В, если изменится, сразу же напишу и вообще, при всякой возможности стараюсь вам писать. Пишите вы больше, если что писали раньше, я ничего не знаю, потому что писем не получал и, конечно, их уже не получу.
Крепко, крепко вас целую. Ваш папулька. Привет знакомым».
Из письма от 30 октября 1944 г.
«Дорогие Ёлочка, Диночка и Верочка!
Папулька ваш пока жив и здоров, несмотря на то, что последнее время приходится участвовать в боях и весьма ожесточённых, погода ещё самая гнусная: дожди, грязь непролазная, в селениях и городах задерживаться не приходится, потому что, в основном, приходится быть в окопах на окраинах населённых пунктов. Окружённые в кольце немцы сопротивляются, не щадя жизни, зная, что всё равно им надеяться не на что, хотят погибнуть недаром.
Местное население не говорит ни на одном из каких-либо понятных для нас языках, и поэтому объясниться с ними никак нельзя. Скоро день рождения дорогой дочурки Верочки, поздравляю её с днём рождения и шлю самые лучшие пожелания.
Не можете себе представить, дорогие дочурки, какое желание увидеть вас. Надежды пока не теряю, но, конечно, что будет – дело судьбы, жизнь в её руках. Если суждено увидеться, так это будет очень хорошо. Сейчас пишу в окопе. Наша артиллерия бьёт по городу, около которого мы расположились и ожидаем приказа идти в наступление. Снаряды со свистом летят через наши головы, недавно проиграла наша «Катюша». Всё это придаёт бодрости, наступать с поддержкой и легче, и веселее. Обидно очень, что от вас не получаю писем и о вашей жизни ничего не знаю, а хочется всё знать до последней мелочи. Пишу по месту работы, потому что, может быть, вы переменили квартиру, и письма тогда не дойдут.
Крепко, крепко вас целую и люблю. Ваш папулька. Привет всем знакомым. Шура».
Из письма от 1 ноября 1944 г.
«Дорогие Ёлочка и дочурки Диночка и Верочка!
Вчера послал вам письмо, но сегодня нам объявили новый наш адрес, может быть, по этому адресу, если буду жив, буду получать письма, ведь за всё время я от вас получил одну открыточку и два письма и больше ничего. Не думаю, чтобы вы мне не писали, я больше чем уверен, что и Диночка писала мне, а я от неё не получил ни одного письма. Новый адрес такой: Полевая почта №17959 Ю/8, это не цифра 10, а буква Ю дробь 8. Вы не можете себе представить, как хочется получить от вас весточку, знать хотя бы немножко о вашей жизни, хотя я и бессилен чем-либо помочь, но хотя если какое горе, так вместе с вами переживать. О своей жизни что можно сказать: прошёл час, день прожил – хорошо, надеешься, что и дальше проживёшь. Всё время с боями продвигаемся вперёд, проклятые немцы, обречённые на гибель, не считаясь со своей жизнью, до последнего сопротивляются – у них ещё много танков и всякой техники, но, несмотря ни на что, всё время продвигаемся вперёд, об этом вы знаете из газет.
Чувствую себя хорошо, только противные дождь и грязь, а в окопах она особенно неприятна. Но ничего не поделаешь – война, бои, это самое большое испытание.
Получите письмо – пожалуйста, сразу же напишите. От Лёши получил два письма тоже давно, он писал, что собирался переехать в Москву, не знаю – переехал или нет, вы с ним не теряйте связь – он в трудную минуту может чем-либо и помочь.
Крепко, крепко вас целую и люблю. Ваш Шура. Привет знакомым. Поздравляю дорогую дочурку Верочку с днём рождения и шлю самые лучшие пожелания и целую крепко».
Из последнего письма, отправленного дочери Надежде 26 ноября 1944 г. по адресу: «Крымская АССР, Ялтинский район, г. Алупка, школа 10-летка, ученице Лисичкиной Надежде».
«Дорогая дочурка Диночка!
Я вам писал много писем, а от вас уже больше трёх месяцев не получал писем, я надеюсь, вы мне пишете, но наша почта не успевает за нами, потому что мы всё время двигаемся вперёд. Мой новый адрес: Полевая почта №43020-В, очень прошу тебя, дорогая моя дочурка, напиши мне письмо.
Я пока жив и здоров, всё время нахожусь на передовой. Очень хочется вас увидеть. Если же судьбой не суждено вернуться домой, то дядя Лёша всегда вам поможет учиться и во всём, он был в Новосибирске, но собирался переехать в Москву, где он – об этом точно знает тётя Лида, жена покойного дяди Саши, её адрес: Московская область, ст.Царицыно – Дачное, Пионерская улица, д.№8, Бобровой Лидии Адриановне. Напиши ей, она тебе сообщит адрес дяди Лёши.
Крепко, крепко целую тебя, Верочку и маму. Пиши, дорогая дочурка. Твой папа – Шура».
P.S. Вот и ещё одно, неизвестное ранее, имя нашего земляка Александра Ивановича Лисичкина возвратилось к нам из небытия прошлых дней. Думаю, что оно займет своё почётное место в общем списке жителей села Успенское, фамилии которых выбиты золотом на гранитной плите мемориала, расположенного в центре этого населённого пункта.
Братская могила в селе Успенское Покровского района Орловской области
Имя Александра Лисичкина - на центральной плите
(Александр Полынкин)
Читайте также:
Нашли ошибку? Есть что добавить? Напишите нам: klub.mastera@yandex.ru
|
Творчество Мастеров 
Творчество всех членов клуба 
Творчество наших читателей 
Библиотека 
История Покровского края 
История Орловского края
Покровская районная библиотека
Мир духовный
Заметки на доброту дня
Фотографии Покровского края 
Видеотека
Поездки и заседания
Доска объявлений 
Новости 
О сайте "Мастера"
Обратная связь
RSS - лента 
Виджет для Яндекса 
Приложение для Android
