7 апреля 2014 года газета «Орловская искра» на последней, 8-ой странице, опубликовала письмо А.М.Акулинина из села Дросково  под названием «За историческую  правду», в котором он подверг критике меня за «ошибки и неточности», допущенные в изданной в 2013 году книге «Посёлок Покровское. История и люди».

Обложка книги «Посёлок Покровское. История и люди»

Преклоняясь перед возрастом Александра Матвеевича и уважая его за внимание к моему творчеству, тем не менее, я должен остановиться на этой публикации, поскольку в ней буйная фантазия автора расцвела пышным цветом. Как в событиях на востоке и юго-востоке Украины нынешние киевские власти и их западные начальники видят «руку Москвы и России», так и ветеран  войны и труда Акулинин читает  написанное мною только для того, чтобы найти  негатив (а в этом письме фактически обвиняет меня в «обелении» фашизма – что уже является верхом  лицемерия - А.П.).

А теперь обо всём по порядку. Начну с преамбулы из  статьи Александра Матвеевича (пока материал не выставлен на сайте, использую  фотокопию - А.П.)

Фотокопия статьи А.М.Акулинина

Ни одного положительного момента Акулинин в книге не нашёл, ни одного, сразу начал с того, что покровцы (кстати, почему не покровчане? – или  это тоже будет ошибкой? – А.П.) «должны знать» только об ошибках, на которые мне, якобы, указывали другие «краеведы и историки». Но из этих других меня критиковал только один человек – Николай Кузьмич Кононов, причём, в основном, за публикации, связанные с писателем И.С.Тургеневым. Я с Кононовым не соглашался, у нас была публичная дискуссия на страницах областных изданий, но никакого отношения те споры не имеют к книге о посёлке, поскольку о великом русском писателе в этом издании я даже не упоминаю. О других же историках и краеведах, знатоков Покровского края, критиковавших меня, я ничего не слышал.

Теперь о Тихоне Лаврентьевиче Бондареве. С ним – такая же ситуация. Имя революционера и общественного деятеля я привожу и рассказываю о нём совсем в другом месте – в книге о Топковском сельском поселении (вышло уже два издания – в 2012 и 2013 года). Но и там, в рассказе о Бондареве, в оглавлении и подписи под фотографией я, 10 раз называя его Тихоном Лаврентьевичем,  ни разу не обозвал Тимофеем. Где уж Александр Матвеевич «откопал» неизвестного мне Тимофея – знает только он сам.

Начало статьи о Тихоне Бондареве из книги

«Топковское сельское поселение. История и люди»

Фото Тихона Бондарева из той же книги

О семействе Оловенниковых я пишу уже 33 года, открыл точные даты рождения всех трёх сестёр, выяснил многое о  братьях, отце, матери, родственниках и родословии, и орловский краевед В.А.Власов использовал мои данные в своей публикации. И вдруг Александр Матвеевич, никогда не работавший ни в одном из архивов (если не считать нескольких письменных обращений туда за официальной информацией), становится знатоком по Оловенниковым. Очень интересно, ну тогда привёл бы данные, кого из родственников он имеет в виду. Иначе – это просто наведение «тени на плетень».

Что касается журналистов, то я не поленился и подсчитал, что в очерке о районной газете «Сельская правда», опубликованном в книге «Посёлок Покровское. История и люди» я перечислил фамилии 16 журналистов (и тех, кого Александр Матвеевич не знает – А.П.), имена у всех названы правильно. Что касается их должностей, то ветеран Акулинин не может быть в курсе того, как по приказу редактора проходили те или иные журналисты.

О званиях командиров Красной Армии я умолчу – тут нет примеров вообще.

Что касается основного содержания статьи Акулинина, то вся она построена на двух примерах.

Первый взят из моего очерка о Николае Ивановиче Ретинском (упомянутая книга «Посёлок Покровское. История и люди», страница 91 – А.П.).  Он сравнительно небольшой, и потому я процитирую его весь, для того, чтобы показать способ критического восприятия  моих материалов А.М.Акулининым:

Ретинский из деревни Ретинской

   Николай Иванович Ретинский был везучим человеком. Пятый ребёнок в обычной крестьянской семье из деревни Ретинской, где проживали его родственники и однофамильцы, он закончил вначале семь классов школы колхозной молодёжи, затем – Малоархангельский педагогический техникум и, наконец, Калинковичское военно-пехотное училище, получив звание лейтенанта.

   Начав своё участие в  Великой Отечественной войне с конца июля 1941 года в должности командира стрелкового взвода 6 дивизии народного ополчения, Ретинский боевое крещение принял под Ельней, где советские войска под руководством Жукова осуществили первую удачную наступательную операцию (именно в ней родилась советская гвардия).

   Попав в окружение в начале октября того же года вместе с другими бойцами и командирами 24 Армии, через три недели боёв, он с боем сумел выйти к своим (произошло это на историческом Бородинском поле, в Можайском районе Московской области).

   От стен Москвы в конце ноября 1941 года до Эльбы в мае 1945-ого, форсируя крупнейшие реки Европы, под жестоким огнём противника, командир инженерной роты (потом – батальона) Ретинский прошагал со своими сапёрами не одну сотню километров, умудрившись за всю войну не получить ни одного ранения, хотя под Витебском ему пришлось схлестнуться врукопашную с фашистским офицером, а под Минском другой гитлеровец пытался в упор застрелить капитана Ретинского из пистолета.

   Николай Иванович Ретинский был любящим человеком. Он любил свою жену, Анну Львовну, с которой познакомился в ноябре 1941 года, когда взвод лейтенанта Ретинского, укрепляя берега реки Нара в ожидании наступления фашистов на Москву, остановился на время в селе Клеймёнове (Серпуховского района Московской области).

   Знакомство длилось всего три дня, а потом было четыре года войны, и два-три ежемесячных письма с фронта, и счастливая свадьба, сыгранная в день приезда молодого капитана в город Серпухов, где получала диплом медсестры его невеста.

   Он любил своих детей – Юру и Ольгу, рождённых в браке с любимой женой, а позже заботился о внуках, и вообще, семья для Николая Ивановича являлась одной из главных составляющих в его жизни.

   Кадровый военный, «военная косточка», Ретинский любил свою Родину – Советский Союз. 4 года, не щадя себя, воевал за неё и так и не смирился с тем, что его великая и могучая  страна в одночасье распалась.

    Николай Иванович Ретинский был верным и постоянным в своих делах человеком. 15 лет жизни он отдал той профессии, о которой мы знаем из фильма «Офицеры», а когда в хрущёвские времена произошло сокращение армии, он вернулся в родные места и многое сделал для развития Покровского района в 50-80-ые годы, работая в районном комитете партии.

   Разные в партии числились люди. Часть коммунистов вступила в КПСС из карьерных соображений, но не из таковских был Николай Иванович. Став членом партии в годы войны, он искренно верил, что именно КПСС  превратила нашу страну в великую державу, с которой считались все западные государства.

   Только благодаря руководству КПСС мы победили фашизм – в этом был убеждён коммунист Ретинский, для которого в годы войны существовала одна привилегия как члена партии – «Коммунисты, вперёд!»

   Идеалам коммунизма и СССР остался верен Николай Иванович и после распада Советского Союза. За событиями последних лет наблюдал он с сожалением и горечью, неоднократно публично высказываясь по этому поводу.

   Николай Иванович был весёлым человеком и оптимистом до мозга костей. Это помогло ему выжить в войну, перенести трудные послевоенные годы, да и перестроечные события.

   «Нам песня строить и жить помогает», - такой лозунг он вполне бы мог поместить над входом в свой дом. Много работая, Николай Иванович (вместе с женой, его полной единомышленницей) успевал – для души – заниматься любимым делом: пел в народном хоре Покровского района и делал это с большим энтузиазмом. Крепкая фигура ветерана была украшением хора, выступавшего на многочисленных концертах и конкурсах.

   К сожалению, я пишу всё это в прошедшем времени – жил, действовал, любил, пел, воевал, верил. Да, в прошедшем!

    Летом 2004 года ветеран войны и труда, майор в отставке, единственный в последние годы в районе кавалер ордена Александра Невского, старый коммунист из той, редкой ныне когорты настоящих большевиков, Николай Иванович скончался на 86-ом году жизни. Проводить его в последний путь пришли близкие и дальние родственники, настоящие и верные друзья, сказавшие при последнем расставании много искренних и тёплых слов об ушедшем в вечность товарище. Вот уже несколько лет нет его рядом с нами, но память о Николае Ивановиче Ретинском жива в сердцах многих покровчан! 

Фото Николая Ивановича Ретинского

Я считаю этот свой очерк о ветеране одним из лучших. Он был опубликован в газете «Сельская правда», потом вошёл к книгу «Родину защитившие», вышедшую в 2010 году, и, наконец, - уже в третий раз – занял  своё почётное место в книге о посёлке Покровское, ведь Николай Иванович Ретинский был известен всем в нашем райцентре.

И что же делает Александр Матвеевич Акулинин? Снова, не говоря ни одного хорошего слова об очерке, он берёт из него один трёхстрочный абзац, и то в урезанном виде, и начинает критиковать выражение «великая и могучая страна в одночасье распалась», говоря, что она не распалась, а её пытались развалить, а в 1991 году «предатели Ельцин, Кравчук и Шушкевич расчленили Советский Союз». Ну и в чём принципиальная разница? Названные лица расчленили, и страна распалась.

И может быть, Александр Матвеевич процитирует, из какого учебника истории он взял определение первого президента России как предателя? Если оно (мнение) его собственное – приведите аргументы, договоры и т.д. Иначе такое огульное обвинение в предательстве чревато...

Теперь о второй моей статье, вызвавшей у Акулинина «возмущение и гнев», - «Как в посёлке Покровское немецкую записку нашли». Он приводит  цитату, из которой делает вывод:

 «Так что некоторым «краеведам» надо быть поаккуратнее при цитировании и толковании немецко-фашистских записок».

По поводу последнего совета полностью согласен – особенно, если Александр Матвеевич будет сам точно ему следовать.

Опять-таки, покажу наглядно, что делает Акулинин с моими материалами. Для этого можете прочитать всю статью «Как в посёлке Покровское немецкую записку нашли» (в книге о посёлке страница 53 – А.П.).

А теперь сравню два момента. Первый:

Это Акулинин: «Не приводя никаких других данных, А.М.Полынкин делает вывод: «Эти немцы, в отличие от большинства других, не разрушали, не зверствовали, а строили».

А это Полынкин в оригинале: «Эти немцы, в отличие от большинства других, не разрушали, не зверствовали (только в Покровском районе немецкими карателями было уничтожено больше 1000 мирных жителей – А.П.), а строили. И это единственное, что смягчает, но никак не оправдывает то, что они были оккупантами и пытались устанавливать свои порядки в нашем крае.

Как говорится, почувствуйте разницу, – это о точности цитирования Александра Матвеевича. Это ж надо умудриться так умело вырвать кусок из чужого текста!

Теперь второе. Вот что пишет Акулинин:

Самое поразительное, что Полынкин заканчивает статью словами из «записки»: «Да здравствует Великая Германия. Хайль Гитлер!» Эти слова Полынкин почему-то выделил курсивом. Чем они так уж понравились бывшему школьному учителю?»

А что у меня? Выражение: «Да здравствует Великая Германия. Хайль Гитлер!» вовсе не заканчивает статью, а находится в середине очерка и выделено курсивом, как и вся цитируемая записка.

Вся статья  заканчивается   повторным переводом записки и словами: Да здравствует Великая Германия! Привет Гитлеру!» В таком переводе слова «Привет Гитлеру» приобретают совсем другой, иронический или даже издевательский оттенок по отношению к немецкому фюреру, и, наверное, те немецкие рабочие, писавшие записку, как говорит молодёжь, «постебались» над Гитлером, что было совсем не безопасно.

И если уж «историк» Акулинин выступает за историческую правду, то утверждение, что гитлеровцы строили «только концлагеря и застенки» не соответствует действительности. Во-первых, именно эти строители ремонтировали дом, и об их участии в зверствах нет абсолютно никаких фактов;

во-вторых, немцы строили, с помощью принудительного труда мирного населения, к примеру, дороги и мосты (у нас полгода пытались провести железную дорогу от Колпны на Змиёвку – через Покровский район);

в-третьих, а почему Вы, Александр Матвеевич, кроме женщин и стариков, не называете подростков, которых сгоняли немцы на работы?

в-четвёртых, а откуда Вы, товарищ Акулинин, взяли тот самый «Акт Дросковской районной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков»? Не из моих ли публикаций в районной газете и в книге о Дросковском поселении, ведь именно я извлёк его из архива и довёл до общественности? И Вы мне советуете руководствоваться такими документами. Вообще-то, это верх признания: не хотел Александр Матвеевич, а получилось ненароком подтвердить, что именно «краевед Полынкин»  добывает историческую информацию, а Александр Матвеевич сидит, изучает её внимательнейшим образом, а потом ищет с лупой – а где же ошибочки-то?

Но получается полный пшик, натужное притягивание чего-то за уши. Ни одного настоящего аргумента. Чем можно объяснить такую предвзятость, да ещё желание поучать? Только личностным, неприязненным отношением ко мне, основанном на том, что не считаю я  Александра Матвеевича знатоком краеведения. Он – по другой части...

 А ведь можно было бы посмотреть и на собственное «творчество». Не так ли? О том, кто видит соринку в чужом глазу, не замечая бревна в собственном, - отдельная история.

Александр Полынкин, краевед