Главная →Творчество мастеров→Творческая страница Антонова С.В.→☺

Поколение победителей

А яблони цветут весной опять…

У фронтовика Александра Ионовича Колкова семейные линии судьбы прочерчены причудливо, замысловато, витиевато, в разных направлениях и каждая из них интересна и познавательна. 25 февраля ему исполнился 91 год. Александр Ионович плохо слышит, но память у него крепкая: о событиях давно минувших дней рассказывает ярко, зримо, в мельчайших деталях. И невольно представляешь эти картины, выпукло нарисованные ветераном.

Девять детей у родителей

– Девять детей нас было у родителей: Иван, затем я, Алексей, Николай, Вениамин, Григорий, шесть братьев и три сестры – Мария, Фекла и еще Мария, первая умерла в три годика, так мама очередную дочь все равно назвала этим именем, – рассказывает Алексей Ионович. – Отца звали Ионом Григорьевичем, а маму Павлиной Александровной, а жили мы в Журавце. Родительского дома давным-давно нет, лишь только яблони все еще цветут и плодоносят на нашей усадьбе. Мы сажали их с братьями, ухаживали. Жизнь, казалось, с каждым днем все лучше и лучше будет в деревне. Я после семилетки в родной деревне, пошел учиться в Покровское. И вот в этот время и случилось большое горе в нашей семье. Колхозники заготавливали лес для строительства, и, как я помню, отец на этих работах сильно простудился. Но кто обращает внимание на такую мелочь. А когда все спохватились, было уже поздно – не помочь, так он и ушел из жизни, оставив мать один на один со своей печалью. Иван, я уже, можно сказать, взрослые были на тот момент: ему – 24, мне на пять лет поменьше. Старались всю тяжелую работу на себя взвалить, чтобы матери поменьше доставалось.

В ноябре 39-го Александра Колкова призвали в армию. Попал служить на западную границу, подо Львов, в Карпатские горы, в 43-й горно-стрелковый полк 96-й дивизии 12-й армии генерала Понеделина.

– И поскольку домой я попал только после ранения в 44-м, все случилось с моими близкими в это время, знаю по рассказам, – уточняет Александр Ионович. – Брат Иван ушел на фронт в первые дни войны, ему повезет – он выйдет из огненного пекла живым, успев к тому же повоевать с японцами. А вот Алексей, когда немцы покидали наш район, сгинул. И главное, никто точно не мог сказать: куда он делся, угоняли ли его немцы. Как в воду канул, так его следы и потерялись. Николай, 1925 года рождения, также воевал, только, попав в окружение, оказался в плену, и уже в Германии его наши войска освободили из концлагеря. За то, что был в плену, не пострадал – в лагеря не был сослан. А сестра Мария вышла замуж за военного, естественно, попала на фронт вместе со своим полковником. Так и прошагали они бок о бок всю войну, она – связистом, ее муж, Николай Пирогов,… не помню в каких войсках. После войны они жили в Кишиневе.

Война: граница, Сталинград, Прохоровка… Вена

В годы службы Александра Колкова на границе было неспокойно: и хотя на политзанятиях никто о войне с Германией ни слова, ни полслова, тем не менее напряжение чувствовалось. А в 40-м в Львове проходил смотр войск Киевского военного округа.

– И командовал смотром не кто-нибудь, а сам Георгий Константинович Жуков, – говорит ветеран. – Он на белой лошади, а мы в колоннах мимо шагали. Замечательно Жуков чувствовал лошадь, как вкопанный в седле сидел.

22 июня немцы вторглись на территорию СССР: началась Великая Отечественная война. В первые же дни наш герой вместе с сослуживцами оказался в окружении, из которого вырваться удалось далеко не всем. Достаточно сказать, что командующий 12-й армией генерал Понеделин попал в плен, не миновала сия участь и многих бойцов и командиров, другие погибли, не успев сделать и выстрела. Нашему герою повезло больше: вместе с несколькими солдатами он под покровом ночи пробирался к стремительно удаляющейся на восток линии фронта.

– Хотели идти в Ростов, – рассказывает наш собеседник. – Думали, уж в городе обязательно наши должны находиться, да куда там! В Ростове были уже немцы, в одной из деревушек местный житель подсказал, где пройти линию фронта. Так мы, наконец, в июле вышли к нашим. Понятно, проверяли, но без особого рвения – не так, как в нынешних фильмах показывают с пристрастием. А уже спустя несколько дней я сам ставил на довольствие очередных наших солдат, вырвавшихся из окружения. Командир мне так и сказал: «Будут поступать, Колков, накормить, накормить – твоя задача». Вот так из горных стрелков я превратился в повозочного корпусного ветлазарета №200.

Александр Ионович рассказывал мне, что после скитаний в первые недели войны, оказавшись, в этой части, он почувствовал себя в другом мире – без стрельбы и бомбежек, без ранений и гибели товарищей. На фронт уходили очередные партии бойцов, а он, почему-то, никуда не двигался.

– Это уже перед отправкой на фронт, в сентябре 42 года, командир мне признался: понравился я ему что ли, вот он и придерживал меня в тылу. Но, видимо, когда совсем жарко на фронте стало, вынужден был отпустить меня на передовую. Правда, прежде нас некоторое время учили стрельбе из огнеметов.

С сентября 42-го года красноармеец Колков начал воевать в составе 74-й отдельной огнеметной роте, в задачи которой входило уничтожение преимущественно фашистских танков. Быть огнеметчиком – это значит, находиться в самом пекле, на острие, поскольку дальность стрельбы из этого оружия около ста метров. Несколько раз рота, в которой воевал наш герой, оказывалась буквально в аду, когда земля горела под ногами. Но наши солдаты фашистские танки не пропускали.

– У той же знаменитой Купоросной балки мы удержали позиции, – вспоминает Александр Ионович. – А ведь фашисты шли напролом, готовые стереть нас с лица земли. Но воевать мы уже научились, не все им шагать по нашей земле, засучив рукава.

А после Сталинграда была Орловско-Курская дуга, и огнеметчиков, проверенных огнем славного города на Волге, направили на участок, на котором вновь решалась судьба Великой Отечественной войны.

– Мы тогда стояли у Бекетовки под Сталинградом, – говорит ветеран. – Перед посадкой в эшелон командир сказал, что на нас ложится особая ответственность – сражаться с новыми немецкими танками, «Тиграми». И что за каждый уничтоженный танк, бойцов будут представлять к наградам. Высадили нас в районе Прохоровки.

И здесь бойцы отделения, которым командовал Александр Колков, с честью выдержали испытание огнем, не раз благодаря их умелым действиям удавалось отражать атаки противника. Неизвестно, насколько длинным был бы список поверженных нашим героем машин, если бы не ранение, которое случилось уже осенью 1943-го года.

– Это на Днепре произошло, вот сюда пуля попала, – Александр Ионович подворачивает рукав и показывает мне следы от ранения. – Немцы в сражении за Днепр контратаковали, используя при этом технику. Вот в одну из таких фашистских вылазок пуля и прошила мне левое предплечье. 10 октября это произошло. Война тогда для меня закончилась.

В эвакогоспитале Саратова огнеметчик Колков лечился без малого четыре месяца. Ранение оказалось настолько тяжелым, что стоял вопрос об ампутации руки. К счастью, этого не случилось, но толку от спасенной руки было мало.

– Висела, словно плеть, – Александр Ионович демонстрирует, как свисала рука в январе 44-го года. – Видимо, и врачи посчитали, что проку от меня никакого, поэтому списали подчистую по ранению.

22 января 1944-го года это случилось. Спустя некоторое время он был в родной деревне, где от матери, пережившей оккупацию, братьев Григории и Вени да сестры Феклы узнал об их мытарствах и пропавшем Алексее. Рука все также беспомощно висела вдоль туловища, а надо было работать: в колхозе Александр работал учетчиком в Александровской МТС, благо знаний хватало. Интересная деталь: после прохождения очередной военно-врачебной комиссии, в декабре 1944-го года А.И. Колкова вновь призовут на фронт, но в красноармейской книжке записано, что до вторичного призыва – с 30-97.44 по 18.12.44 г. – он значился в 11-м тракторном полку. В декабре после прохождения курсов в Волчанских учебных артлагерях, наш герой стал водителем американской машины «Додж-3/4» в корпусе прорыва резерва Главного Командования (им командовал генерал-лейтенант Нестерук) – 312-м отдельном батальоне связи.

– Я вначале на своем «Додже» таскал 76-миллиметровую пушку вместе с расчетом, а потом возил полковника Козинова из штаба корпуса, – перелистывает очередную страницу своей военной биографии наш собеседник. – Сколько же дорог я исколесил по освобождаемым странам Европы – Болгарии, Румынии, Венгрии, Австрии, Югославии. Всякое случалось, под обстрелы попадали каждый день, тяжело было у озера Балатон, под Будапештом. Обошлось.

Война интересна в деталях. Александр Ионович в разговоре со мной вспомнил один, на мой взгляд, заслуживающий внимание случай, относящийся к этому периоду его военной биографии. У майора Козинова из штаба корпуса, которого он возил больше других, была жена. Однажды она, вылезая из «Доджа», пристально осмотрела выскочившего из машины шофера Колкова.

– Бросила взгляд с головы до пят, – смеется ветеран. – И говорит, обращаясь к мужу, полковнику, значит: «Что за вид у шофера? Сапоги совсем стоптались. Отдал бы свои». И действительно: на следующий день полковничьи сапоги были уже на моих ногах. Хороший он был командир, по-человечески к подчиненным относился. И жена, судя по всему, тоже высокомерием не отличалась.

В этих сапогах он и встретил победу. В Вене! Александр Ионович говорит: мол, не знаю, как Вена, а я тот день в столице Австрии  помню всю жизнь. Счастливый день.

И напел: «Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай…»

Взглянуть в зеркало пруда

Еще год наш герой служил после войны за пределами родины, разъезжая на американкой машине. Демобилизовался в мае 46-го года из Болгарии, города Пловдив. Грудь его украшали медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За взятие Вены», «За Победу над Германией». Можно было бы связать свою судьбу с армией, но больно тосковал Александр Колков по родине: все-таки, считай, семь лет (с небольшим перерывом) носил солдатскую гимнастерку. Вернулся в родные края и, теперь уже окончательно, приступил к строительству мирной жизни. Но, как и подобает, вначале заложил фундамент под основание своего семейного дома. В декабре этого же года привел из соседнего Протасово в родительский дом Татьяну, Татьяну Афанасьевну. Судьба отмерила им вдвоем короткий век – только 27 лет они шли по жизни вместе: в январе 1974-го жены не стало. К этому времени две дочери Колковых – Зоя и Валентина были уже самостоятельными.

В предыдущем номере районка написала о том, что вода из пруда на родине Александра Ионовича, в Журавце, из-за того, что сильно размыло плотину, может уйти. А из разговора с ветераном стало понятно: плотину эту как раз он и возводил в составе мелиоративной бригады.

– Вскоре после войны был разработан сталинский план преобразования природы, – поясняет Александр Ионович. – В соответствии с ним в том числе и в нашем крае были созданы мелиоративные бригады, в задачи которых входило сооружение плотин. Сколько же прудов появилось в районе в это время: в Журавце, в Погудаевке, в Ворово, Александровке… Помню, в Погудаевке работали. Приехал предрик  Супонев и секретарь райкома Назаровы. Посмотрели на объем работ и говорят: не осилите, мол, такое строительство. Я работал учетчиком бригады, отвечаю: ребята проверенные, справимся. Постояли, и уехала, а спустя какое-то время, когда работы уже завершались, вновь прибыли: удивлялись и спасибо говорили.

Большую жизнь прожил Александр Ионович – я даже не о возрасте ветерана, а о свершениях, участником которых он становился на ратном и трудовом фронте. Часто вспоминает минувшее время, в этот раз с нами. В настоящее время Александр Ионович проживает в Покровском в семье своей дочери – Зои Александровны Никулиной. Она рассказывала мне, что отец старался всегда быть в курсе происходящих в стране и мире событий. Не изменил своей привычке и сейчас.

– Четвертый год отец живет со мной, – говорит Зоя Александровна. – И не было, наверное, ни одного дня, чтобы он не взял в руки газету или книгу. Любит на память цитировать строчки стихотворений, песен о войне. Случается, спорим, когда вспоминаем тот или иной случай из жизни. Но, замечаю, здоровье начинает подводить.

Четверо внуков у ветерана, трое правнуков. Всегда интересуется: как дела у того или другого? Ждет в гости дочь Валентину из Новомосковска. 

Жизнь продолжается. Мирная жизнь, за которую он воевал на фронте – и об этом напоминает ноющая в непогоду раненая рука.

С. Антонов.

Главная →Творчество мастеров→Творческая страница Антонова С.В.→☺