Иван Тучков. Воспоминания верхососенца о себе, о селе, о войне.

 Часть седьмая. В Москве и на целине.

Первое время я жил у него (у брата Егора – А.П.). У них была с женой двухкомнатная квартира.  У них детей было двое, и я, чтобы не мешать, переселился в общежитие на станции Орехово-Зуево. Меня там прописали, и я пошёл работать в УМТ – Управление Московскими трамваями. Я там проработал несколько месяцев.

Наша задача была, чтобы, когда трамваи пойдут, надо до этого подбить-подсыпать пути, где необходимо. Проработал я там до осени. В это время руководил страной Хрущёв. Он сделал призыв осваивать целинные земли. На этот призыв «клюнуло» много молодёжи, мол, на целине большие рубли будут давать.

Я и ещё несколько ребят поехали в Кремль, ведь мы написали заявления, что едем на целину. Перед нами выступал Хрущёв, заявляя о необходимости осваивать целину. Думали, что там нам будут хорошо платить. Когда ехали из Кремля, мы получили по 3000 рублей «подъёмных» и с восторгом ехали. В трамвае кондуктор у нас выспрашивал: «Ну что, ребята, на целину едете в таком бодром настроении?».

Говорим, что «Да». Она сказала, что этот обещанный длинный рубль, как бы, не стал коротким. Эти её слова полностью сбылись.

Нас привезли в Казахстан, в Акмолинскую область. Было это в декабре, а возможно, и в январе. Нас привезли на станцию Макинка. А затем повезли в степь. Ни деревца, ни кустика, а жилых домов нет. Один снег полтора метра и более глубиной и морозы.

Мы поселились в вагончике, где была печка, чтобы греться. Ни столовой, ни магазина рядом нет. А ведь питаться надо. За 30 километров снаряжали трактор гусеничный, давали деньги, чтобы нам привезли продуктов. Так мы пережили зиму в вагончике. Все болели и простужались.

Настала весна. Снег начал таять. Прошло некоторое время, земля подсыхала, - целина, не тронутая никем. У меня было удостоверение механика-комбайнёра. А таких там почти не было, чтобы знакомы были с техникой. Были и шофера. Их посадили на трактора, и меня, соответственно, тоже. Дали новый ДТ-54, дизельный трактор. Конечно, комбайн я знал, но трактор – дело другое. Все узлы мне знакомы с тех пор, когда учился на комбайнёра, но практики у меня на тракторе  не было.

Через некоторое время я освоил стиль его работы, и начали мы поднимать целину. Пласты с дёрном ворочали не на всю глубину, и так трактор идёт. После этого кое-как разровняли пласты, и началась посевная. Посеяли поля без конца-без края. Едешь и думаешь: «Куда попал? В пустыню?».

Воду и солярку нам подвозили местные казахи на лошадях. Пока привезут (а расстояние 15-20 километров)  - стоим полдня. И так дней 5-6 я убирал урожай на целинной земле. Сколько ни прыгай по таким кочкам, у комбайна моего отказала ходовая часть (вышла из строя одна шестерня).

Я пошёл в ремонтную мастерскую, чтобы поставили эту шестерёнку. Но оказалось – не так-то просто. Этой запчасти не нашли, а сами её выточить не могут, это только на заводе, где выпускают комбайны.

Бригадир также оказался бессилен в этом отношении, и мой комбайн на буксире отвезли на стоянку. Так закончилась моя уборка на целине. Но что делать дальше, где искать работу? Ждать, когда начнут пахать зябь под зиму, я не стал. И решил с этой целины уехать.

Не только я  - много других целинников начали оттуда «драпать». Под городом Петропавловском протекала бурная река, через эту реку многие целинники начали переплывать на другой берег, а дальше – кто как доберётся до железнодорожной станции.

Над рекой была вышка сторожевая. С неё следили, чтобы на другой берег никто не переплыл. А когда стали с целины убегать, то с этой вышки давали предупредительные очереди по реке, если кто плывёт. Я не знаю, почему через эту реку переплывали, ведь можно было другим путём, по суше.

И вот мы собрались, 10 человек, переговорили, как уехать из этого «рая». У нас бригадир был казах, он руководил бригадой трактористов и комбайнёров. Фамилия у него была Биркомбаев. Мы ему сказали, что больше не хотим здесь работать, хотим уехать. Он был хороший человек, понимал, что происходило на целине. Он говорит: «Ладно, ребят, я вам посодействую уехать».

А на железнодорожной станции тогда проверяли, особенно тех, кто был на целине, и милиция возвращала целинников назад. У него были большие связи на этой железнодорожной станции, был друг-машинист, а тот имел знакомство с начальником станции. Он нас повёз на станцию на полевой «летучке» (это крытая машина, которая на севе обслуживала технику, штат там был 10 человек, и они выезжали на этой машине ремонтировать технику). Мы ему дали денег на билеты до Москвы. И самому дали, как говорят, «на лапу». Он не брал, говорил, что я, мол, ребята, вам сочувствую, но мы ему силком отдали.

Когда приехали на станцию, он нам взял билеты без наших паспортов, так как у него было знакомство там. Мы сели, попрощались с ним и поехали на Москву, откуда с радостью уезжали за «длинным рублём». В дороге нас никто не проверял, а говорят, были случаи, что целинников возвращали с милицией назад. По-видимому, было такое указание сверху.

По прибытии в Москву мы разошлись, кто куда. Я приехал в Москву к своему брату, Егору Дмитриевичу. Побыл у него и поехал на свою родину, в Орловскую область.

Мать жила одна. Третий брат, Николай, когда отслужил в армии, уехал к отцу, который был в городе Караганда. Когда нас раскулачили (я уже описывал это), отец тоже хотел уехать оттуда, но его задержали и дали три года. Он каждый месяц отмечался в комендатуре. И так остался в Караганде. Было голодно в то время там. В небольших ларьках торговали продуктами: хлебом, мясом, рыбой.

Отец работал на каком-то движке-компрессоре. Платить почти не платили, ведь это преступник, кулак. В одном из ларьков работала продавцом хохлушка-женщина. В Караганде было много хохлов, их тоже выселили с Украины. И отец сошёлся с ней, видя, что ему оттуда не вырваться. Домой он нам слал письма, переживал, но сделать ничего не мог.

У него появилась семья, дети. Когда брат Николай приехал к нему, в город Караганду, он его встретил как родного сына, устроил на курсы электриков. Я не знаю, сколько он там проучился. Получил диплом инженера-электрика. Отец ему нашёл спутницу жизни. Они поженились, и брат со своей женой переехал в город Кустанай. Он переехал туда потому, что у его жены в Кустанае жили родители, которых тоже выслали когда-то туда из родных мест.

У отца он больше жить не мог, у отца была своя семья, дети, мешать им брат не стал.

Я был у брата в Кустанае. Там ведь тоже была целина, которую  тоже осваивали, как и я. У брата было 22 электрика, которыми он руководил. А расстояние, которое он обслуживал. – 20 – 30 километров. Брат проработал там до пенсии. Жили они вдвоём с бабулькой...Анна Сергеевна – хорошая женщина, никогда грубого слова не скажет. У них с братом Николаем трое детей: Люда, Таня и Серёжа...

Брат мой Егор уже более 10 лет, как умер. У него в Москве двое детей взрослых, у них тоже дети. А жена его. Мария, умерла два года назад. У детей в Москве свои квартиры, свои дети и внуки. Вот такая человечья жизнь наша...

Теперь я про свою жизнь опишу. Когда я приехал домой, в свою родную Нижнюю Сосну из Москвы, мама жила одна... «Манны небесной» я хватил с лихвой, стали думать, как жить дальше? Надо где-то работать, чтобы заработать кусок хлеба...

 Подъём целины в Акмолинской области

 Целинники Акмолинской области

 (Окончание...)

Главная → История Покровского края →☺