Главная →Творчество мастеров→Творческая страница Антонова С.В.→☺

«Их оставалось только…»

Поколение из доблести и стали

или  он родился в 22-м…

Переполненная деревенская изба, которую приспособили под колхозную конторку, гудела как растревоженный улей. Народ, который немного отходил от войны (а дело было в конце 46-го), обсуждал между собой новость: будто бы на собрание приедет районное начальство с тем, чтобы определиться – кто возглавит колхоз. Вместе с другими односельчанами пришел на собрание и Дмитрий Жердев, который только-только, в конце ноября 26-го, вернулся в родные края спустя пять лет после того, как был призван на войну.

– За несколько дней до этого меня вызывали в райисполком, – вспоминает Дмитрий Алексеевич, с которым мы встретились в минувшую пятницу. – Думаю, с чего бы то это такой ко мне интерес у начальства. После того, как вернулся из армии, отметился в военкомате, пытался устроиться в Александровскую МТС – но водителей был перебор: техники не хватало. Председатель райисполкома Супонев поинтересовался моими планами. Я сказал: «Хочу работать. Пол возможности – водителем». А он вдруг: «А если председателем на родной земле – справишься?» Его предложение меня, конечно, ошарашило: про себя думаю, неужели, не знает, что у меня отец еще в лагере по 58-й сидит. А он, словно угадывая мои мысли, говорит: «Ты, Дмитрий Алексеевич, не переживай по поводу Алексея Петровича, наше предложение в силе, подумай». Я извинился: спасибо, мол, за доверие, но в деревне – разные люди, будут тыкать пальцем да отцовской судимостью попрекать. На том – и разошлись. А тут на собрание вызвали: думаю, значит нашли, кого поставить председателем.

Дмитрий Алексеевич переводит дух, видно, как задрожал при воспоминаниях об этом событии его голос и повлажнели глаза.

– Приехали представители райсполкома. Начали собрание. Один из них, кажется Королев, спрашивает: хорошо ли все знают Жердева? Народ зашумел: «Конечно, знаем. Наш парень». Он продолжает, дескать, и в районе его знают, как хорошего работника, начал трудиться до ухода на фронт, честно выполнил свой долг на войне. В общем, районное руководство считает правильным, если Дмитрий Алексеевич возглавит колхоз «Красный доброволец». Я растерялся, но набрался смелости, выкрикиваю: «А я не согласен». Из президиума на меня рукой махнули: «Дмитрий Алексеевич, мы хотим знать мнение народа, с вашим – знакомы». И тут…, – голос, руки у ветерана задрожали, словно ветки дерева на ветру в поле, – …нашелся один, выкрикнул из зала – «У него отец в лагере за антисоветчину!», но большинство односельчан на него зашумели. Представитель райисполкома, когда эмоции улеглись, спокойно так говорит: «Мы сейчас о Дмитрии Алексеевиче говорим, а его отец, если и виноват, то за это пострадал. Давайте голосовать». Помню, как вокруг подбадривали: «Правильно, Жердев достоин должности председателя. Поддерживаем!» «На том и порешим, – улыбнулись в президиуме. – Поздравляем, Дмитрий Алексеевич, с избранием. Приступай к работе!»

Воспоминание об этом эпизоде из своей долгой жизни далось нашему герою нелегко. И в восемьдесят семь детали того собрания отчетливо запечатлены в его памяти – настолько судьбоносным оно было.

– А как иначе, ведь люди, соседи о тебе говорили, – замечает Дмитрий Алексеевич.

Арест Алексея Петровича в 37-м стал для его жены, Пелагеи Клементьевны, и их шестерых детей настоящим потрясением. Пришли чекисты, приказали собраться, а через некоторое время семья узнала: «повесили» на Алексея Петровича политику и дали десять лет. Какая в деревне политика? – недоумевали соседи, которые относились к работящей семье Жердевых по-доброму. Были, конечно, и те, кто злорадствовал. (Спустя многие годы Алексей Петрович, который будет искать причину своего ареста и не находить ее, придет к выводу, что пострадал по навету за рассказанный им в компании невинный анекдот). Пелагея Клементьевна тянулась изо всех силы – только бы детей накормить-напоить. Благо, они понимали, как тяжело матери – не только физически, но и морально – колкие взгляды, ехидные речи. Дмитрий, которому на момент ареста отца не исполнилось и пятнадцати (родился в декабре 1922 года), забросил учебу, нанялся в пастушки, чтобы не быть обузой, а заработать кусок хлеба и для себя, и для семьи. Так и жили.

А через четыре года началась война. В первые дни ушел на фронт брат Николай, а глубокой осенью был призван и Дмитрий Жердев. Добирались до Русского Брода. Нас работники военкомата за несколько дней до этого, еще на сборе в Верочкиной роще предупредили, чтобы мы взяли из дома еду. Помню, мать сготовила узелок – хлеба, картошки, сварила гуся. По дороге некоторые из тех, кто шел вместе с нами, возвращались: дескать, в этой неразберихе не сразу хватятся, а когда это случится – скажем, что сбились с дороги, вот и посчитали правильным вернуться в родные избы. Предлагали и нашему герою, но…

– Я не понимал, как это можно вернуться домой, когда дан приказ. Говорю: «Ребята, война! Я домой не пойду – это преступление. А они ушли.

Добирались новобранцы до расположения части – группами, на одном из привалов его окликнули: что, мол, один идешь? Откуда? Познакомились. Оказались ребята из Столбецкого. С ними Дмитрий Жердев и пошел дальше. Спустя несколько месяцев оказался он в расположении 12-го отдельного батальона военно-химического обслуживания, где проходил курсантскую подготовку до апреля 1942 года. А затем, получив звание сержанта, возглавил отделение в 7-й механизированной бригаде на центральном испытательном химическом полигоне, что в Саратовской области, в местечке под названием Шиханы.

– Так сложилось, что в действующую армию я так и не попал, – сожаление в голосе ветерана чувствуется даже сейчас, спустя 65 лет после войны. – Нам объясняли командиры, что руководство страны уделяет серьезное внимание становлению химических войск – поэтому, дескать, нечего роптать: мы же писали письма на имя верховного Главнокомандующего товарища Сталина с просьбой – направить нас на фронт. Я дважды писал. И оба раза получал отказ. Повоевать – не сложилось.

А сколько здоровья потерял солдат Жердев в химических войсках – то не в счет. Он сам об этом говорит так:

– Мы от осколков и пуль не погибали, как другие, как мои одногодки, ведь всех выкосило, а меня, значит, судьба сберегла для чего-то.

Известно, что солдаты 1922 года рождения практически в полном составе полегли на полях сражений – лишь пяти процентам посчастливилось вернуться к своим родным и близким после окончания Великой Отечественной.

Вернувшись в родное село, Дмитрий Жердев и оказался в эпицентре описанных в самом начале этого материала событий. А спустя какое-то время добрался из уральского лагеря и отец, Алексей Петрович.

– Я спрашивал его: «Батя, как ты выжил? Почему тебя не расстреляли», – дрожит голос фронтовика, несмотря на время.

– Я сразу понял, – говорит, – если не помогу себя сам, значит, долго не проживу. Когда гоняли на лесозаготовки, первым брался за пилу и за ствол с той стороны, где он толще и тяжелее. Это производило впечатление на охрану. Набавляли пайку. Делился с другими, находил в глазах, а иногда и поступках других зэков отклик. Так было легче выживать.

– Он ни на кого не держал зла за то, что его оклеветали, – продолжает Дмитрий Алексеевич, – хотя, наверное, и догадывался, кто это сделал. Работал в колхозе, не прячась за спины других. И уже никто не тыкал пальцем на нашу семью и на меня при должности.

В 48-м Дмитрий Алексеевич предложил руку и сердце Антонине, и вот уже 62 года они – вместе! Воспитали сына и дочь (Нина Дмитриевна, когда мы были у ветерана, как раз гостила в родительском доме). Антонина Александровна работала в кадровой службе потребительского общества, а он…

– Когда в 50-м укрупняли колхозы, из наших пяти образовали один, который возглавил М.А. Воскресенский. Он взял меня к себе заместителем, хотя и здесь я отказывался «от кресла». Но, как говорится, с властью не поборешься – пришлось согласиться. Но спустя год я все-таки ушел из начальников. Необходимо было направить от колхоза в Елец на курсы комбайнеров человека, я и уговорил председателя меня отпустить. Вернувшись, наверное года два работал комбайнером, а затем – бригадиром полеводческой бригады, вновь заместителем председателя колхоза, заведующим МТФ, свинофермой.

– А знаете, какое прозвище было у папы, когда он работал в колхозе? – присоединилась к нашему разговору дочь, Нина Дмитриевна. – Энергичный. Так далеко не каждого назовут. Он, бывало, сутки напролет пропадал на производстве – только бы дело ладилось. Сегодня так уже не работают. Поколение, к которому относятся мои родители, конечно, особое поколение – из доблести, порядочности, крепости духа, честности и стали. Это они создали нашу великую страну!

В 75-м Жердевы перебрались окончательно в райцентр, где и живут в тишине Маслозаводского переулку и поныне.

С. Антонов.

Главная →Творчество мастеров→Творческая страница Антонова С.В.→☺