Под таким названием в конце 2020 года  в Издательском Доме «Орлик», в серии «Орловская старина»,  тиражом 200 экземпляров, вышла  небольшая по объёму, но очень симпатичная книга. В аннотации к ней сказано:

«В книге воспоминаний М.Г. Патенкова рассказывается о жизни крестьян в дореволюционной деревне. Мемуарист описывает традиционные занятия, уклад быта, досуг населения деревни Борисоглебской Малоархангельского уезда Орловской губернии; повествует о начале трудового пути подростка, уехавшего на заработки в город. Автор воспоминаний - человек, сумевший после революционных событий 1917 года сохранить художественные ценности усадьбы князей Куракиных. Книга будет интересна учителям, студентам, школьникам, всем, интересующимся краеведением и историей повседневности».

Постоянный читатель сайта «Мастера» наверняка вспомнит эту фамилию, потому что о роли  Михаила Гавриловича Патенкова в спасении культурных сокровищ из усадьбы князей Куракиных в послевоенные годы я рассказал в книге «Куракинская земля. История и люди» (Орёл, «Картуш», 2020, стр.74-75 – А.П.).

А теперь предлагаю читателям подробнее познакомиться с этим деятельным человеком на основании книги его воспоминаний, подготовленных к печати его внучкой – Ольгой Ивановной Патенковой.

Ольга Ивановна Патенкова

Вот что она написала в предисловии к воспоминаниям деда (Александр Полынкин):

Предисловие

Дедушкина быль – «Как куракинский крестьянин в люди выходил» – это не бабушкины сказки. Всё, о чём хотел рассказать и сохранить для потомков мой дед – Михаил Гаврилович Патенков (5.12.1882 – 13.07.1963), – произошло на самом деле с ним, с его земляками, современниками, попутчиками по нелёгким дорогам жизни.

14 тетрадей – простых, школьных, в линеечку и клеточку исписал он мелким почерком, когда за его плечами было уже семь с лишним десятков лет. Мемуары всегда носят субъективный окрас.

Те самые тетради Михаила Патенкова

Так он писал

Но и с учётом этого за строками, написанными шестьдесят лет назад, встаёт перед читателем живой, искренний и волнующийся свидетель событий конца 19-го – начала 20-го столетия.

Про указанные годы написано и прочитано теми, кто читает, немало. Но патина времени всё плотнее закрывает от нас судьбы уже давно ушедших людей, их быт, их мечты, их скорби.

Почему-то так сложилось в нашей стране, что разрыв между поколениями дедов и внуков оказался столь глубоким, что большинство наших сограждан, шагнувших в век под номером 21, порой только и знают своих дедов по именам, привязанным к отчествам отцов и матерей. Немногим больше знали и мы – внуки Михаила Гавриловича Патенкова. А их на свет появилось немного-немало – 15. Да, жили-были наши дедушка и бабушка Михаил Гаврилович и Меланья Евстафьевна. А чьи они? Что их окружало? Что пришлось им испытать? Попытки поиска более дальних родных корней оказались тщетными. Связать времена в единую цепь нашим родителям было недосуг. К тому же, большая часть церковных метрических книг на Орловщине, куда записывали в старину всех нарождавшихся на свет христиан, уничтожена в лихие 20-е годы того же века.

Видимо, провидению было угодно, чтобы тетрадки деда, забытые на книжных полках одного из внуков М.Г. Патенкова, в дни пандемии весны 2020 года вдруг всплыли на свет. Разбирая их, вчитываясь и вглядываясь в почерк деда, я поняла, что он, скорее всего, мечтал о своей книге. Убеждали в том и правки, оставленные на некоторых страницах рукописей. Правки были сделаны почерком моего отца – писателя и главного редактора газеты «Орловская правда» – Ивана Михайловича Патенкова.

Дедовская история берёт начало в деревне Борисоглебской Куракинской волости Малоархангельского уезда Орловской губернии. Издавна местные крестьяне были крепостными князей Куракиных. В непосредственной близости от деревни пролегла железная дорога из Москвы на юг, а само селение протянулось от чугунки в поля, как тянется ветвь от ствола дерева. Сегодня одна из двух улиц Борисоглебской, самая длинная, носит имя Ивана Патенкова – сына Михаила Гавриловича. Впрочем, Патенковых за годы существования деревни живало в ней немало: близких друг другу и далёких родственников, просто однофамильцев. В наши дни земли деревни Борисоглебской входят в состав Свердловского района.

Дед на своих руках испытал, на своей коже прочувствовал многие реалии жизни трудового народа России той поры. И именно это сформировало его взгляды на всё, что стало с нашей страной в революцию и после неё. Акценты в его миропонимании расставила сама жизнь, полная лишений и нелёгких трудов.

В записках много имён односельчан Михаила Гавриловича, много бытовых деталей, любопытных и забавных событий, происходивших в его родной деревне, в тех краях, где ему пришлось потрудиться на отхожих промыслах в заработках хлеба насущного. Стиль автора был намеренно оставлен без изменений, чтобы максимально сохранить его лексику, строй и обороты речи, забытые названия и ушедшие из обихода слова и термины. Мне только показалось необходимым разбить его повествование на главки и дать им название.

Ольга Ивановна Патенкова, внучка.

А теперь – несколько слов о  мемуарах М.Г.Патенкова в оценке кандидата филологических наук Елены Ашихминой:

«Слово о книге

Перед вами – воспоминания Михаила Гавриловича Патенкова, личности в определённом смысле легендарной. В годы революционного переворота 1917 года, когда в стране подвергались разгрому помещичьи усадьбы, когда в пожарах и грабежах гибли произведения искусства и библиотеки, председатель Куракинского волостного совета Малоархангельского уезда Орловской губернии М.Г. Патенков сумел объяснить крестьянам важность сохранения художественных ценностей, которыми был наполнен дом князей Куракиных. И тот со всем его содержимым был взят под охрану. Патенков организовал волостной совет по народному образованию, создал народный музей и библиотеку-читальню, получившую имя Н.А. Некрасова. Благодаря Патенкову были сохранены шедевры отечественной и зарубежной живописи, ценные предметы прикладного искусства, редкие книги. Можно только догадываться, каких усилий ему это стоило.

Дело в том, что в этой истории есть одно обстоятельство, о котором мало кто знает. В погромах усадеб участвовали далеко не все крестьяне бывших барских владений. Как стало известно из документов и воспоминаний, усадьбы громили банды, собиравшиеся из преступных элементов нескольких окрестных деревень и дезертиров. Быстро усвоив революционные лозунги, они широко использовали их, вовлекая в свои грабежи и неустойчивую часть местного населения. Банды двигались от одной усадьбы к другой, грабили и жгли. Картину разгрома дополняли рейды «красногвардейцев», считавших  бывшее барское добро общим, но зачастую не понимавших ценности изъятого и уничтоженного. Кроме того, и в уездных отделах земледелия Орловской губернии присутствовали люди с радикальными взглядами. Уже в августе 1918 года более половины орловских усадеб было уничтожено,

Грабительский погром, явно намечавшийся в известном своими ценностями Куракине, был предотвращён Михаилом Патенковым. Для того, чтобы дом с его коллекциями остался невредимым, потребовался не просто огромный авторитет выбранного крестьянами руководителя волости, но и, безусловно, его огромное мужество. Патенков не испугался и не сдался. И потому в грозном октябре 1918 года в Московский музейный отдел поступило заявление от Куракинского волостного комитета по народному образованию о том, что княжеская усадьба взята под охрану. Была прислана и копия описи всего, что охранялось. Комитет приглашал Москву взять в столичный центр то лучшее, что составляло гордость отечественной культуры. Москва сразу откликнулась на призыв. 7 ноября 1918 года часть ценностей из Куракина уже была представлена на выставке Отдела музейного фонда.

В марте 1919 года бывшее куракинское имение посетил сотрудник Орловской библиотечной комиссии В. Богословский, который с удивлением и радостью отметил полную сохранность дома и художественного собрания князей. Богословский с уважением пишет о Патенкове: «…его усилиями удалось сохранить и дом, и его внутреннее содержание в целостности и не допустить расхищения имущества»^[1].

И потому в Третьяковской галерее мы сегодня видим портреты А.Б. Куракина работы В.Л. Боровиковского и Р. Бромптона, а также знаменитое изображение царя Алексея Михайловича, написанное около 1675 года, которое художник И.Э. Грабарь считал оригиналом. Портреты и картины из Куракина есть в Эрмитаже, в Государственном музее Изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, в Орловском музее изобразительных искусств. А коллекция куракинского фарфора – 170 предметов – в свое время была передана в музей усадьбы Кусково. Об этом пишет исследователь Евграф Кончин.

Вероятно, в своих воспоминаниях Михаил Патенков рассказал бы о том, с какими трудами были сохранены куракинские ценности. Но не успел. Свои записи, к сожалению, он не довёл и до своего тридцатилетия.

Но и то, что было написано им о своей жизни, очень ценно. В настоящее время в России, как и во всем мире, растет интерес к истории повседневности. Публикации свидетельств очевидцев в этом ряду играют важную роль. В этом смысле воспоминания Патенкова имеют большое значение, так как его перо беспристрастно описывает крестьянский труд, быт и занятия народа, показывает процесс расслоения в русской деревне и постепенный рост симпатий его, молодого человека, к лицам, гонимым царским правительством, – типичный путь тех, кто потом поддержит новую власть.

Патенков описывает своё деревенское детство, трудную крестьянскую работу на земле, к которой с ранних лет привлекались и дети. Эти трудяги с малых лет, настоящие помощники в семьях, где не хватало достатка, где при совсем уж тяжкой доле их отдавали в батраки, всё равно оставались детьми: играли, шалили, смеялись.

В воспоминаниях Михаила Патенкова мы неожиданно увидим сходные с рассказами мальчиков из тургеневского «Бежина луга» разговоры детей в минуты досуга и в ночном: о колдуньях, о русалках, о деревенских событиях – смешных и страшных. Тургенев явно слышал подобные.

Автор мемуаров с раннего возраста умел чувствовать природу, умел любоваться ею. Только посмотрите, что за поэтичное описание утра оставил он нам, передавая свои детские ощущения: «В весенние ясные утренние зори так хотелось спать, но домашние часто приказывали приводить лошадей пораньше. Обратно идёшь – и не нарадуешься – хороша утренняя прохлада! Вся трава блестит каплями изумруда утренней росы. Идёшь по траве – за тобой остается след. Со всех сторон слышится перекличка перепелов – вить-подвить, вить-подвить».

А как мальчики Патенковы любили книги! «Мы с братом всегда просили отца, чтобы он оставил на ночь коробейника. Нам хотелось пересмотреть, какие у него есть книжки и картинки. Сколько было радости, если оставался у нас ночевать коробейник! В это время все книжки и картинки у него пересмотрим, а потом просим отца, чтобы он купил облюбованные нами».

Пахота, сенокос, жатва, работа в огороде – важные крестьянские заботы описаны Патенковым. В книге вы найдёте имена местных крестьян, описание семейства ростовщика Лышникова, державшего в кулаке всю деревню, человеческие трагедии и забавные происшествия.

Патенков пишет о своей трудной юности, о том, как тяжко зарабатывался им кусок хлеба. Подростком 18 лет он уехал на заработки из дома. Временами ему просто нечего было есть («голодал, в день на одном турецком бублике жил»^[2]). Он научился делать всё своими руками. И никогда не жаловался на трудности.

Михаил Патенков был человеком своего времени. Он работал в Севастополе, когда там происходило восстание на крейсере «Очаков», он видел, как шли рабочие с пением «Марсельезы», он сокрушался от жестокой расправы с восставшими моряками, он страдал от несправедливости, и он принял Советскую власть и поверил в неё. Он считал, что то, что ею завоёвано и будет построено, – для людей труда, для народа. Это был его выбор. Одним из важных завоеваний новой власти он считал открывшийся доступ к бесплатному образованию. Уже взрослым Михаил Патенков упорно учился. Он получил высшее образование, стал преподавателем истории и обществоведения, но и уроки труда он тоже вёл – ведь ему было, чему научить детей.

Он сумел создать прекрасную семью, воспитать и выучить своих детей и внуков. Его сын Иван Патенков стал известным писателем; другие потомки  – порядочными, образованными, умными и честными людьми; мы продолжаем ими гордиться. Это они сохранили записи своего деда, разобрали их и напечатали эту книгу.

Мы бы узнали ещё столько важного из его воспоминаний, если бы Михаил Патенков довёл свои воспоминания до середины XX века. Но и то, что ему удалось донести до нас, – очень ценно».

Елена Ашихмина, кандидат филологических наук.

И в заключение, уважаемый читатель, я приведу и

Послесловие от Ольги Патенковой

«Дедушкина быль осталась незаконченной, хотя надеялся он довести повествование до своих 80 лет. Воспоминания о жизненном пути остановились у него на 24-м году. Последние записи сделаны в тетрадке, датированной типографской печатью за 1961 год.

Не дописал он много. Вскоре, после встречи с Эмилией (Меланьей), началась новая пора в его жизни. В 1905 году он принял крещение в Православной церкви, позже обвенчался с Меланьей Евстафьевной, а в марте 1909 года в Борисоглебском родился их первый сын Иван – мой отец.

Метрическое свидетельство

о принятии крещения Михаилом Патенковым

Вместе с женой они прожили до лета 1953 года, когда Меланья умерла.

Михаил Гаврилович работал в Севастополе практически до революционных событий 1917 года. Зарабатывал на юге он мало, и поэтому забрать семью в город не мог. Приезжал на короткий отпуск в деревню к жене, а спустя положенный срок в их семье рождались дети. Из девяти – выжило шесть. После октября 1917 года окончательно вернулся на малую родину, участвовал в организации советской власти. Земляки избрали его первым председателем куракинского волостного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. И именно тогда он свершил своё, может быть, главное дело, за что заслуживает от потомков особую память и благодарность.

Привожу отрывок из книги «Время собирать камни» советского и российского журналиста, писателя, искусствоведа Евграфа Васильевича Кончина, (глава «Портреты из Куракино»):

«…вот в восемнадцатом году... ...в ЦГА РФ в протоколах коллегии подотдела провинциальной охраны Музейного отдела Наркомпроса от 30 октября 1918 года отыскал я запись о том, что в Музейный отдел поступило заявление от Куракинского волостного совета по народному образованию. Сообщалось в нём, что совет взял под свою охрану усадьбу Куракиных со всем находящимся в ней имуществом. Вещи, имеющие историко-художественное значение, – картины, гравюры, старинная мебель, фарфор, хрусталь, бронза – описаны, копия описи прикладывалась к заявлению волостного совета. Факт интересный. В то время, когда образовывались лишь губернские и частью уездные отделы народного образования, в Куракине учреждается даже не отдел, а специальный волостной совет, который сразу же приступил к охране культурных ценностей. Это тем более поразительно... к августу 1918 года более половины национализированных помещичьих усадеб были разорены... Хотя губернская комиссия по охране памятников искусства и старины обратилась к населению с воззванием "беречь то, что осталось от поколений, ушедших в вечность, что волновало их ум и сердце, что украшало их жизнь, беречь памятники творчества прошлого…". Куракинские крестьяне последовали призыву. Когда в марте 1919 года сотрудник орловской библиотечной системы В. Богословский обследовал усадебные библиотеки ряда уездов губернии, то с радостью отметил, что Куракино представляет собой приятной исключение из общей безрадостной картины»^[3]… "бывший усадебный дом цел, его внутренняя обстановка сохранена, небольшая картинная галерея не тронута, библиотека цела и превращена в Некрасовскую читальню. Картинная галерея именуется "музеем"^[4]… Читаю я его отчет и жду с нетерпением и волнением: ну назови же имя того, кто это все сделал? ...наконец вижу её – назвал её Богословский, с большим уважением назвал! ПАТЕНКОВ – председатель Куракинского волостного совета по народному образованию, он же директор музея и, похоже, Некрасовской читальни. … Патенков! Запомните имя куракинского крестьянина, сумевшего в сложнейшей обстановке понять значимость историко-художественного достояния, сохранить его, даже "музеефицировать"… Ведь именно по его инициативе было послано письмо в Музейный отдел Народного комиссариата просвещения. … Заявление передали В.А. Мамуровскому, "ответственному лицу за охрану культурных ценностей в провинции"^[5].

Да, это был именно он – автор и главный герой этой книги – Михаил Гаврилович. И сегодня в Орловском краеведческом музее, в Орловском музее изобразительных искусств хранится немало уникальных предметов старины из коллекции князей Куракиных, спасённых дедом от уничтожения. Кстати, этот эпизод, но уже в художественном стиле описан в повести моего отца, Ивана Михайловича Патенкова - «Макар Навля».

В середине тридцатых годов, когда М.Г. Патенков перевёз семью в город Орёл, он успел поработать слесарем в трамвайном депо и одновременно закончить Курский учительский институт. А ведь тогда ему было уже пятьдесят с лишним лет, и его старшие детей к тому времени уже закончили вузы.

Вернувшись из эвакуации в Орёл сразу после его освобождения от фашистских захватчиков, стал преподавать в ремесленном училище, потом в женской школе № 6. Обучал труду, истории, обществознанию.

С крестьянским трудом он не расстался и в городе, поскольку семья всегда жила в своём доме, на земле, и его мастеровым рукам нашлось немало дел. Да он и не боялся работы. Клал печи, резал и собирал добротную мебель, валял валенки для своих многочисленных внуков, довелось даже гробики сколачивать для младенцев – детей и внучат, завёл пасеку, умел готовить. И при этом много читал. А его дневники подтверждают ещё и его самобытное литературное дарование. Судя по составленному им плану воспоминаний, по их построению, по портретным зарисовкам и приключениям его героев, по простым, но таким достоверным картинкам природы он вынашивал мечту выпустить книгу. Не успел. Это мы и попытались исправить.

Мне очень жаль, что фотографий молодого Михаила Гавриловича не сохранилось. Сильно пострадал единственный снимок молодой Меланьи. Зато дед сберёг документы, которые сегодня приоткрывают историкам, краеведам немало интересных сведений. Их читатель найдёт в иллюстрациях к книге.

Раздельная расписка семьи Патенковых

от 1 апреля 1908 года (начало)

Раздельная записка (окончание)

Ольга Патенкова

• Трёхсвятительская церковь в селе Алексеевском
• Куракинские чтения – как проект российского значения
• В Свердловском районе открыли памятник князю Алексею Куракину
• О выходе в свет очередного сборника «Куракинских чтений»
• «Люди долга и чести»
• Ещё раз о князе Куракине
• Cовхоз «Куракинский». Начало истории
• О Преображенской церкви села Куракино (Преображенское)
• От Куракино - до Белёва: "Последний путь Императрицы"
• О перезахоронении останков князя Куракина и его жены