О  космодроме Плесецк, наверняка, слышало  большинство орловчан.  А вот известие о  том, что к появлению этого стратегического объекта самое непосредственное  отношение имеет Орловская область, несомненно, будет для наших земляков  приятной неожиданностью.  Оказывается,  в   таёжном Плесецком районе Архангельской области в первой половине 50-ых  годов XXвека орловчане, направленные сюда  по «вербовке»,  в массовом масштабе заготавливали  лес для нужд колхозов и строительных организаций. В конечном счёте, это привело  к появлению на месте бывшей тайги огромных полян-«проплешин», на которых и стал  создаваться вскоре космический объект.

Ёлочка,  рождество, шнапс  и факельщики
  Специально это делалось или нет –  не знаю, а вот о том, как работали  на  месте будущего космодрома наши земляки-лесозаготовители, расскажу со слов  ветерана войны и труда Николая Михайловича  Корнеева.
  Уроженцу и жителю деревни  Михайловка Залегощенского района исполнилось в прошлом году 80 лет. По возрасту  воевать с фашистами ему не пришлось, но трудностей и испытаний  за несколько десятилетий Николай Михайлович  хлебнул вдосталь.
  7 ноября 1941 года гитлеровцы  оккупировали деревню и в тот же день, на глазах десятилетнего Коли Корнеева,  расстреляли десятерых мирных жителей, в острастку за гибель одного из погибших  при взятии Михайловки немцев.
  В доме многодетной семьи  Корнеевых (десять душ – магическая цифра  – А.П.) оккупанты квартировали полтора года. Но семейству повезло – это  были немцы-строители, один из которых, по имени Модест, детей не только не  обижал, но ещё и угощал сладостями. Правда, однажды довелось Корнеевым провести  несколько часов в страхе. Это было незадолго до католического Рождества 1942  года. Двое немцев с автоматами увели из дома главу семьи, Михаила Ивановича,  но, к радости жены и семерых детей, отец вернулся вместе с теми же  гитлеровцами. В руках нёс Корнеев полутораметровую ёлочку, срубленную  им  в  нескольких километрах от дома, у железной дороги. Для этого, собственно, и  брали его с собой оккупанты-строители.
  Ёлочку фрицы нарядили, молитву  прочитали, а потом отмечать рождество стали. Детей пряниками угостили, а  Михаилу Ивановичу Корнееву налили полный стакан шнапса. А дальше почти как в  «Судьбе человека»: выпил он стакан на одном дыхании, и один из немцев в ужасе  прошептал: «Пан, капут!». Но Корнеев ещё полстакана, предложенные ему, залпом  проглотил, не закусывая, сам добрался до сеней, где и спать улёгся. Такой вот  эпизод запомнился Николаю Михайловичу на всю жизнь.
  А другой момент, застрявший в его  памяти,  – был пострашнее. Немцы, уже не  корнеевские  квартиранты, а факельщики  бегают по Михайловке перед самым её освобождением (2 августа 1943 года) и  поджигают соломенные крыши большой деревни. Сгорели почти все дома, но  корнеевская, самая крайняя в селении хата, уцелела.
  В неё и вернулись Корнеевы после  нескольких дней пряток в окрестных оврагах. В мирной послевоенной жизни учиться  Коле Корнееву довелось потом только год. Трудиться он начал рано и оказался на  все руки мастером. За что ни брался – всё получалось. Закончил в Орле училище  при заводе имени Медведева, стал шлифовальщиком-лекальщиком. Но платили по  месту работы меньше, чем во время учёбы. И потому перешёл Корнеев помощником  тракториста на Сабуровскую лесозащитную станцию. Поработал год, закончил курсы трактористов  при МТС и получил в управление первый трактор  – НАТИк, а потом стал управлять огромным дизельным С-80-ым. С этого бульдозера  и началась плесецкая эпопея Николая Корнеева.

Готовил  площадку для космодрома
  В конце августа 1951 года трое  трактористов Сабуровской лесозащитной станции были направлены на заготовки леса  в Архангельскую область. Николай Корнеев отправился в четырёхдневное  путешествие  с железнодорожного вокзала  станции Орёл вместе со своими товарищами и трактором С-80. Высадили их на  станции Плесецкая Северной железной дороги.
  Работа началась сразу:  тракторист Корнеев должен был пробивать  трассу-просеку  к будущей базе орловских лесозаготовок.  Мощный С-80 валил  деревья как спички, расчищая лесное  пространство по отмаркированной будущей дороге. Два с небольшим месяца успел в  том году поработать Николай Корнеев, отгрейдировал 15 километров, почти дошёл  до места назначения  – прежде, чем его  призвали в армию, не из дома, а прямо с лесосеки.
  В Североморске, где проходила  военная служба орловчанина, пришлось Николаю в очередной раз сменить  специальность: он был (как деревенский житель) назначен старшим конюхом  небольшого конного парка из семи лошадок, многие из которых и в войну славно  потрудились.
  Почти два года ухаживал Николай  Михайлович за лошадьми, пока не выяснилось, что ему в армии по состоянию  здоровья служить не положено: во-первых, правая нога короче левой на три  сантиметра, а во-вторых, он лишён слуха полностью на одно ухо (барабанная  перепонка лопнула ещё во время войны).
  Вернулся Корнеев домой, год  отработал трактористом в Золотарёвской МТС, а тут снова «друзья-вербовщики» в  деревню нагрянули. Так осенью 1954 года орловский парень снова оказался в тех  же местах, что и три года назад, - в Плесецком районе Архангельской области.  Только на этот раз Николай Корнеев не сидел за рычагами трактора, а  непосредственно валил таёжный лес. А если точнее, работал на «плотбище» -  сортировочном пункте, куда подтаскивали трелёвщики все сваленные деревья.
  Николай с напарником, вдвоём,  специальными стальными крючьями растаскивали брёвна в разные стороны, разделяя  их на несколько сортов: «шпала» (с ударением на втором слоге – «шпалА» - А.П.),  переводной брус (для железнодорожных «стрелок»), строевой лес (шестиметровый),  гидролес (двенадцатиметровый, для кораблей), рудостойка (крепёж для шахт) и  дровяник (назначение понятно, я думаю).
  Кроме них, сортировщиков, в  бригаде были оценщики, разметчики, вальщики, пильщики, сучкорубы, - всего около  двадцати человек. А на этом участке работало три бригады. Сколько они за  осень-зиму тогда срубили, обработали и отправили леса – кто теперь скажет. Но  несколько десятков составов – точно. И до сих пор на Орловщине, наверняка,  стоят еще сооружения из того плесецкого леса.
  Вырубка шла сплошная, а зачем –  Николай Корнеев понял много позже, когда уже спустя почти сорок лет услышал о  космодроме «Плесецк». Понял, что орловские лесозаготовители готовили, так  сказать, площадку для стратегического объекта.
  Сам же Корнеев, отработав сезон  1954-1955 года, вернулся в Орловскую область, в родную Михайловку. А потом для  него была ещё одна эпопея – целинная, продлившаяся на Алтае 15 лет. Там он  женился, обзавёлся детьми, но не закрепился. По просьбе болевших и оставшихся  одинокими родителей приехал на родину.
  В Михайловке Николай Михайлович  Корнеев стал знатным комбайнёром, несколько раз бил рекорды, в конце 70-ых  годов намолачивал по 10-11 тысяч центнеров зерна за сезон, был награждён  орденом Трудового Красного Знамени.
  Но начало 50-ых годов, плесецкая  тайга, - орловская территория будущего космодрома, этот короткий  кусочек в биографии ветерана, помнятся ему и  до сих пор.

Циклон-3  - ракета с космодрома Плесецк

Современный  Плесецк

Плесецк  - железнодорожная станция

Корнеев  Николай Михайлович

Александр  Полынкин