18 мая 1843 года в Киеве скончался выдающийся русский военачальник, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, участник всех войн с Наполеоном, двух русско-турецких и войны с Персией Афанасий Иванович Красовский. Так закончился земной путь человека, внесшего огромный вклад в военную славу России и нашего края  – ведь  полководец не только был орловским помещиком и дворянином, но и подолгу проживал в губернском центре и своих орловских имениях (смотри, читатель, очерк в «Орловском вестнике» от 24 мая 2011 года - «О русском генерале Красовском, который армян от уничтожения спас» - А.П.). Жена, дети генерала и орловчане, многие из которых хорошо знали Афанасия Ивановича,  горько оплакали его смерть.

«Словно мухи тут и там, ходят слухи по углам…»

Не прошло и трёх месяцев после печального события, как  Красовские снова оказались в центре внимания, однако на этот раз орловскому дворянскому сообществу пришлось краснеть и даже буквально «сгорать со стыда» за человека, опозорившего славную фамилию. В Орле поползли слухи, что дмитровский помещик Николай Красовский (но не родственник, а просто однофамилец почившего генерала – А.П.) оказался замешан в какой-то «тёмной» истории с пропавшими в Санкт-Петербурге бриллиантами.

А вскоре из Особенной Канцелярии МВД на имя Орловского военного и гражданского губернатора, князя, генерал-майора Петра Трубецкого пришла секретная бумага, которая подтвердила  ходившие уже открыто несколько недель разговоры.

Оказалось, что в Санкт-Петербурге летом 1843 года, в течение нескольких недель,  работала созданная по Высочайшему повелению Императора Николая I комиссия под председательством начальника 1-ого округа Корпуса жандармов, генерал-лейтенанта Даниила Полозова, которая внимательнейшим образом изучала материалы дела «о прикосновенности отставного статского советника Николая Красовского» и нескольких лиц из его окружения к «известной покраже бриллиантов из магазина Брикнера и Шенка».

Трое и письмо

Суть дела выглядела в следующем. В начавший набирать популярность в Питере магазин бриллиантов (это было первое специализированное торговое заведение в столице по продаже драгоценных металлов и камней – А.П.) немецких купцов Брикнера и Шенка явились однажды ближе к закрытию крестьяне Николай Шульпин и Адриан Никитин с «верющим письмом» от отставного статского советника Николая Петровича Красовского. Двух взрослых мужиков сопровождал крепостной мальчик помещика Красовского Варфоломей Терехов.

Зачем тут оказался мальчик – стало ясно позже. А пока Николай Шульпин вручил письмо одному из владельцев магазина – Густаву Брикнеру. Этот немецкий купец был пронырливым и удачливым торговцем, который вскоре  создал в столице целую сеть магазинов. Брикнер взял письмо, прочёл его и постарался угодить уже известному ему клиенту, отставному статскому советнику, молодому и симпатичному, не раз бывавшему здесь и приобретавшему то один, то два, а то и три бриллианта. Красовский в своём послании извинялся перед Господами владельцами, что не смог прибыть в магазин лично, поскольку торопится в дальние края, везёт жену на лечение и хочет перед этим порадовать свою Марью Николаевну хорошим «камушком».

Брикнер в течение часа (взмок даже) показывал привередливому доверенному лицу статского советника бриллианты, пока тот, наконец, не выбрал походящее колечко с камнем на пять каратов. Шульпин рассчитался с владельцем сполна ассигнациями, и троица благополучно удалилась.

Пока суть да дело, стал Густав  Брикнер собирать  в потайной сундучок (сейфа у купцов ещё не имелось)  на ночь свои золото-серебро-камни и ахнул: в дальних   витринах магазина зияла  пустота.

Подсчитал купец всё, что пропало, и понял, что их с напарником практически разорили: украдено было  бриллиантов на сумму 16 227 рублей. Бросился Брикнер в ближайший полицейский участок и рассказал в подробностях, дважды теряя сознание, о своей трагедии.

Вот такие бриллианты, возможно, были похищены

За широкой спиной

Вот так и завертелось это дело. Уже утром к квартире, которую снимали Красовские, приехали представители полиции. Но отставной статский советник и его жена, как выяснилось, покинули Санкт-Петербург ещё вечером. Правда, все их слуги оставались на месте.

Николай Шульпин, Адриан Никитин и Варфоломей Терехов  были полицией арестованы, а в квартире Красовских произведён обыск. Как вы понимаете, никаких бриллиантов полиция не нашла. Подозреваемую троицу отвезли в Петропавловскую крепость и подвергли допросу с пристрастием. Однако ни один из допрошенных ни в чём предосудительном не признался: «Да, в магазине Брикнера и Шенка были, по поручению хозяина и с его письмом, поручение выполнили и ушли, больше ничего не знают».

И лишь спустя месяц, когда к сидевшему в крепости наравне со взрослыми дворовому мальчику Варфоломею Терехову приехала из Орловской губернии его мать (как она узнала о событиях и как умудрилась добраться до столицы – история умалчивает – А.П.), в расследовании дела о бриллиантах произощёл сдвиг. Под влиянием матери, умолявшей Варфоломея рассказать правду, тот признался во всём.

Оказалось, что когда в магазине Николай Шульпин привередливо выбирал колечко для барыни, Адриан Никитин своей широкой спиной прикрывал обзор для владельца магазина, а Варфоломей быстро и ловко собирал в небольшой холщовый мешочек лежавшие на дальних витринах камни. По выходу из магазина этот мешочек забрал у него Шульпин, который, по возвращении их на квартиру, отдал украденное, как и купленное кольцо, барину. Николай Петрович и Марья Николаевна тут же и уехали, приказав слугам оставаться на месте до своего возвращения.

«Взыскать сполна всю сумму…»

Красовские вернулись в Санкт-Петербург спустя два месяца. Их пригласил к себе и допрашивал лично санкт-петербургский полицмейстер. Супруги ни в чём не признались, заявив, что это оговор и о бриллиантах они слыхом не слыхивали.

А 11 августа 1843 года Министр внутренних дел Российской империи Лев Перовский (кстати, страстный коллекционер драгоценных камней, которых у него было великое множество – А.П.) отправил секретное письмо Исправляющему должность С.Петербургского  Обер-Полицмейстера, в котором сообщил, что Император Николай I утвердил Постановление комиссии генерал-лейтенанта Полозова по «Делу о краже бриллиантов». И хотя всех нюансов ни полиции, ни комиссии выяснить так и не удалось, царь «соизволил утвердить  следующий приговор:

1.Взыскать с статского советника Красовского в пользу Брикнера и Шенка сполна всю сумму не отысканной досель покражи из  их магазина, а именно: 16 277 рублей серебром, запретить ему с женою въезд в столицы и оставить под надзором полиции;

2.Если бы впредь часть пропажи сей была отыскана, то продать вещи в пользу здешнего Приказа Общественного призрения;

3.Крестьян Николая Шульпина, Адриана Никитина и дворового мальчика господина Красовского Варфоломея Терехова освободить от заключения  и всяких дальнейших по сему делу взысканий, вменив им в наказание содержание их по сие время в крепости;

4.Сверх того, дворового человека Варфоломея Терехова, в предохранение от притязаний помещиков своих, на основании Свода законов из 1842 года, тома XV, статьи 1088, поручить особенному покровительству местного начальства (то есть, фактически, это была защита важного свидетеля от возможного посягательства обвиняемых – А.П.)

О сей Высочайшей воле сообщив генерал-лейтенанту Полозову, для объявления означенным лицам, поручаю Вашему Высокоблагородию взыскать немедленно с Красовского означенную сумму и представив в оную коммисию, сделать обыкновенным порядком распоряжение  о высылке его с женою из здешней столицы. О распоряжении этом, я вместе с сим сообщил господину  С.Петербургскому Губернатору.

Подлинное подписал Министр Внутренних Дел Перовский».

Министр внутренних дел Лев Перовский

Болдыжская ссылка

В 20-ых числах сентября 1843 года опозоренные (но не арестованные) супруги Красовские прибыли в своё дмитровское имение Болдыж (ныне это село, находящееся в 4-ёх километрах к юго-западу от города Дмитровска, называется чуть иначе – Балдыж – А.П.) , под надзор местного земского исправника.  Отныне, в течение двух с половиной лет,  исправник следил за статским советником и его женой, отправляя ежемесячные рапорты об этом Орловскому военному и гражданскому губернатору Трубецкому.

Бриллианты из магазина Брикнера и Шенка найдены так и не были, а Николаю Петровичу и Марии Николаевне Красовским, после фактической ссылки, в апреле 1846 года Император снова разрешил  въезд в столицу. Кстати, к этому времени, пострадавший Густав Брикнер, которому возвратили деньги за украденные камни, отделился от компаньона и, пользуясь нечаянной славой, сумел открыть в Петербурге ещё несколько магазинов, которые стали пользоваться у петербуржцев большой популярностью. В общем, «не было бы счастья, да несчастье помогло». Ну а в дмитровском селе Болдыж с тер пор местные крестьяне называли своих помещиков не иначе, как «брильянтовые господа». Правда, в своё имение после вышеописанных  событий Красовские больше не приезжали.

Александр Полынкин