У  Владимира Семёновича Высоцкого очень много замечательных песен, и практически ни одна из них не потеряла своей жизненной силы и сейчас, спустя 35 лет после ухода Великого Певца  из жизни (летом этого года наступит эта печальная дата). Впервые для широкой аудитории его баллады прозвучали в кинофильме «Вертикаль». Есть там и «Альпийские стрелки» (часто пишут ещё -  «Стрелки из «Эдельвейс»). Я напомню всем любителям творчества Высоцкого первые два куплета: 

Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.

Отставить разговоры,
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы,
Они  помогут нам!

А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою.
Он падал вниз, но был спасен,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.

Отставить  разговоры.
Вперед и вверх, а там -
Ведь это наши горы,
Они помогут нам.
Они
помогут нам! 

В песне Владимир Семёнович  поэтически и музыкально вспомнил один из эпизодов Великой Отечественной войны, касавшийся  Северного Кавказа, где гитлеровцы, для успешного ведения боёв в горах против советских войск,  использовали специальную воинскую часть - 1-ю горнострелковую  дивизию вермахта, имевшую имя горного цветка – «Эдельвейс». Дивизия была укомплектована жителями горных районов Германии и Австрии, а офицерский состав имел личный опыт, полученный во время восхождений на  вершины Северного Кавказа в довоенный период. В это же время некоторые из этих альпинистов выполняли и разведывательные функции, делая топографические съёмки будущего театра военных действий.

Как ни удивительно,  аналогичный пример привёл в своей книге «Взгляд сквозь годы» (читай в нашей библиотеке) Юрий Васильевич Кушелев, который тоже некоторое время занимался топографией, но на территории Покровского района. По странному совпадению, в нашем крае тоже имеется «Эдельвейс» - так называется пруд в окрестностях посёлка. Цитирую автора,  страницы 251 – 252 упомянутой книги  (Александр Полынкин):

Юрий Васильевич Кушелев

«Кстати, когда я вел съемку в с. Федоровка, мне рассказали удивительный случай, приключившийся с односельчанкой Марией Ивановной, фамилии которой я уже не помню. Так вот, где-то за 2–3 года до войны у нее более двух недель квартировал московский топограф, проводивший, как я понял, дешифровку аэросъемки местности. Он ежедневно объезжал многие соседние населенные пункты, уточняя данные съемки дорог, мостов и других важных объектов. Довольно молодой, 25–27 лет, топограф был вежлив, обходителен, ничем не беспокоил Марию Ивановну, и она очень хорошо к нему относилась. Закончив дешифровку, топограф уехал, но история на этом не закончилась, а имела продолжение.

Поздней осенью 1941 года, когда фашисты хозяйничали на Орловщине, в один из дней в дом Марии Ивановны заходит немецкий офицер и на чистом русском языке здоровается с ней, называя ее по имени и отчеству. Старушка слышит, вроде бы, знакомый голос, а понять ничего не может. Тогда обер-лейтенант напомнил ей, что три года назад жил у нее, вел дешифровку аэросъемки местности и делал это для нужд вермахта, а находясь сейчас недалеко от Федоровки, решил навестить старушку и, главное, покрасоваться — какой-де, он молодец, какие  предусмотрительные руководители рейха:  заранее изучали местность театра будущих военных действий и готовили детальные топографические карты. С тем и ушел, оставшись довольным произведенным впечатлением. Вот такая история, которую мне в точности лично подтвердил и бывший заведующий райфо Яков Васильевич Моликов, ветеран войны, уроженец и житель д. Тростниково, расположенной рядом с Федоровкой».