Фото С.Ефремова

Жили
Сколько раз покидал «навсегда» подмостки!
В роль вживаясь, сплеча материл Мельпомену.
Но опять, накопив вдохновенья с горстку,
Поменяв амплуа, выходил на сцену.
А она в гримерке цедила кофе,
По лицу размазав помаду и тени.
Ей казалось: вновь отыграла плохо –
В первом акте уснул в ней ленивый гений…
Каждый был в плену у собственной боли
И играл, как бог, надрывая жилы,
То трагические, то комедийные роли…
Нет, они не играли – жили…

Мне пора
Должен быть счастливым по всем меркам.
На исходе душной летней ночки
Матери смеялась акушерка:
– Радуйся: родился сын в сорочке!
Что тогда она сказать хотела
Своей речью яркой и недлинной?
Может, что назло судьбе-отелло
Я не удавился пуповиной…
И потом как будто бы случайно
Убирал меня всевышний с плахи.
Пожимали все вокруг плечами:
Мол, родился точно он в рубахе.
…За окошком беспросветно хмуро,
Листья кружит ветер юный, ловкий.
Третий раз свой кофе этим утром
Ставлю в карусель микроволновки,
Чтоб опять забыть о синей чашке.
Хочется курить, но вроде бросил…
Мне пора. Возьми мою рубашку,
Пусть она тебя согреет в осень.

Бесчувствие
Душа остыла и не болит,
Невкусной стала – вчерашний кофе.
Зато не знаю теперь обид,
Нельзя ведь злиться на тех, кто пофиг.
А в небе с криком снуют стрижи.
Какая прелесть – сердцам их птичьим
Неведом запах коварной лжи,
Неведом сладкий нектар двуличья.
Всегда свободны от всяких пут:
Необходимости, обязательств,
В полете счастьем они живут
Без клятв помпезных и без предательств.
У пташек божьих учусь я жить.
Душа остыла – вчерашний кофе…
Примите в стаю свою, стрижи,
Людские козни теперь мне пофиг.

Заблуждение
Я встретил вас в лучах заката –
Сейчас уже не вспомню где:
Красавица, ума палата,
И юмора – почти что две.
Вовнутрь сведенные колени,
Слегка ехидное «хи-хи»
Мне было пофигу, ведь гений
Такие мог строгать стихи.
Я был влюблен в ваш ум неслабый,
В талант и юмор… Вот глупец!
Ведь вам хотелось, чтобы бабу
Я в вас заметил наконец…

Картина маслом
А время так безжалостно и властно…
Храню «воспоминания о нас» –
Как Гоцман говорил, «картина маслом»:
Полеты душ и блеск счастливых глаз...
И каждый раз сердечко замирает,
Когда я вспоминаю прежний «холст»,
Где жизнь казалась бесконечным раем,
И нерушимым – между нами мост…
Стихи текли янтарным свежим медом,
От близости смолкал сердечный бой…
Под нежно-бирюзовым небосводом
Волшебный рай открылся нам с тобой.
Сегодня пишем врозь поверх «Эдема»:
Ты, замысел талантливо излив,
В пяти шагах от нового шедевра,
Я удалил очередной наив.

Сон
Во сне я готовился к встрече,
Как к Новому году Мороз:
Запасся шампанским на вечер,
Купил ананас и кокос.
Костюмчик купил от Brioni,
От Paco Rabanne – духи.
Бутылку вина, что в поклоне
Застыла, я дома хранил.
Охапку цветов приготовил
(Букет был заказан в канун).
Мой синий, блестящий Land Rover –
За двести лошадок табун…
Еще бы, такая причина!
Умею подать себя ведь…
Но тут ты толкнула в бочину:
– Ты мог бы потише храпеть?!

Вот и все
Вот и все… Душа моя пуста.
Вдохновенье кончилось и рифмы.
Кое-как обходимся без них мы,
Но они – как ванты для моста.
Коротаю пасмурные дни,
Полные бессмысленности муки.
Взорваны мосты и виадуки…
Кажется, что лишь разведены.
Выдохся. Закончилась игра –
Славная, с изысканною ложью…
Больше я тебя не потревожу,
Навсегда оставшись во «вчера».

Ослик
В ночи ни валко и ни шатко
Прелестный ослик торил путь.
На зависть зебрам и лошадкам
С тюками, а не с чем-нибудь.
Пусть голову сломя не мчался,
Как мотылек на яркий свет, –
В тюках тащил печаль и счастье,
Добытые за много лет.
Он шел навстречу приключеньям,
Подальше от седла и пут…
А вслед лупился с восхищеньем
Безгорбый старенький верблюд.

Вечный долг
Упаси, умоляю, Боже,
Своим скудным умом понять,
Что и я никому не должен,
Абсолютно – как пятью пять...
Ни родителям, ни детишкам,
Ни стране, ни своим друзьям...
Всем уплачено. Даже слишком.
Так, что больше уже нельзя.
И сейчас, и потом, под старость,
Упаси от прозренья, Бог…
В смысле жизни одно осталось –
Непосильный мой вечный долг.

О вечном
Потянусь ранним утром на печке.
Кто-то нежности шепчет в ухо
О любви своей верной, вечной.
Повернусь – рядом ты, старуха.
«Полетим на ковре-самолете,
Ступа что-то опять затроила».
Полетим на ковре. Не против.
Лишь бы в счастье попасть, не мимо.
И пикируем мы до дрожи,
Ненасытные, все нам мало…
Сотню лет все одно и то же.
Не об этом ли ты мечтала?!

Ах, июль
Ах, июль... Серебрятся обильные росы
На безжалостно ранней прохладной заре.
Ароматом медвяным фонят медоносы,
И березы зовут приложиться к коре.
Колокольчик игриво склонился к ромашке,
Паутинка распята меж пальцев ветвей.
Разноцветно и ярко лужок разукрашен,
Заливается песней всю ночь соловей.

Любовь ушами
К мужчине путь лежит через желудок –
Бескомпромиссен, верен, пресловут…
И я, теряя волю и рассудок,
Тону в твоих объятьях, как в Бермудах,
И не страшусь любовных крепких пут.
В рассвете сил изношенный изрядно:
Троит мотор, в душе с десяток ран,
От частых алкогольных подзарядок,
Кажись, я беспросветно в стельку пьян.
И фрекен показалась молодухой…
О женщины! Ну что вы за народ?!!
Любовь воспринимаете лишь ухом,
На сладость слов летите звонкой мухой
В июльский день на перезревший мед.
Но вмиг лишусь и прелести, и нимба,
Когда душевно, искренне скажу:
«Какая гадость – заливная рыба»…
И в форточку, спасаясь, прожужжу…

Дождит…
Осталась где-то далеко весна,
Маячит уж зима на горизонте.
Дождь восемь дней без устали плясал,
Как на батуты, прыгая на зонтик.
Безумная тоска… Без перемен…
Тягучая и черная, как вакса.
Уставший, никудышный Гуимплен –
Я тоже научился улыбаться…
***
Вокруг толпа смеется. Ну и пусть.
Для них мы пустоболты, лицедеи.
В твоих глазах бездонных вижу грусть
И оторваться от нее не смею…
Как здорово быть на одной волне –
Хоть в счастье, хоть в разлуке, хоть в печали,
Как будто на далекой из планет
Не в этой жизни мы уже встречались…
Вокруг шумят. Фальцет сменяет бас,
Звучит шарманка, и звенит монисто…
В которой раз волна накроет нас –
Двух глупых, неудачных серфингистов…

Нас разлучили холода зимы
По жизненным волнам, как ветхий челн,
Плыву под ветер тихо до причала…
Я был тобой безумно увлечен,
И ты по мне хоть редко, но скучала.
Но смыслом вдруг наполнила мой мир,
Вселила веру в правильность иллюзий,
В моей душе прожженной сотни дыр
До незаметных точек нежно сузив…
Заполнила все мысли до краев,
Собою каждый божий день раскрасив.
Услышал я, как сердце вновь поет…
Что говорить, был несказанно счастлив.
Недолго наслаждались счастьем мы –
Оно ушло куда-то незаметно.
Нас разлучили холода зимы,
И вряд ли что исправить сможет лето.

Написал бы
Написал бы и я… Написал
Пусть не восемь – четыре строчки.
Но вскарабкались на пьедестал,
Замыкая свой круг порочный,
Суета, безысходность, депресс…
Как бы ни было это грустно,
Не придумано в мире чудес,
Чтобы враз изменить это русло.
Глупой мухой кручусь-верчусь
В повседневности паутине.
Не до зрелищ и не до чувств…
Даже в логике что-то клинит.
Перед сном вновь звучит саундтрек –
Тот, из жизни другой, из спетой…
Где-то есть родной человек,
Но ему наплевать на это…

Половодное
Майский день наливался солнцем,
На окошке пригрелся кот...
Я, как виды видавший боцман,
Заходил в твой желанный порт.
Дико чувствами перегруженный,
Но отвергнутый человек...
Мой кораблик тонул, как в лужице
Веры, таявшей, словно снег.

Когда-нибудь…
Нет в том моей заслуги и вины.
(Кошмар разлуки!
Если б только знали мы...)
Ты тоже ходишь часто в мои сны,
Чтоб просочиться в дни воспоминаньями.
Чтобы затмить рутину, суету,
Чтоб хоть чуть-чуть раскрасить серый путь...
Но я лелею светлую мечту,
Что, может быть, когда-нибудь... когда-нибудь...

Однажды
Но когда ты устанешь верить,
Обозвав невезенье судьбою,
Он в твои постучится двери,
Чтоб навеки остаться с тобою.
В кураже долгожданном, праздничном,
Называть тебя будет Феей.
Станет прежним примерным мальчиком,
От тебя каждый миг хмелея.

Дом пуст
Переступил родной порог...
Под слоем пыли – детства след.
Лишь здесь я не был одинок,
Лишь здесь любовью был согрет,
Не знал нечаянный свой грех,
Бессонницу больных ночей...
Теперь я вроде есть у всех
И, словно этот дом, ничей...

Задача от сына
Как-то раз был озадачен с вечера
Дока аксиом и теорем…
В А и Б сегодня делать нечего,
Все стремятся перебраться в М.
Почему? Такого доказательства
Не было, наверное, и нет.
Сын устроил суд мне показательный,
И линяет мой авторитет.
Требуя дальнейшего общения,
Доказал я все же в кураже:
Остальные пункты по значению
Приравняли скопом к пункту Ж.