30 марта на сайте «Мастера» был опубликован отрывок из воспоминаний Прокофия Николаевича Мочульского «Царица Корсунская», а сейчас я предлагаю читателям ещё одну часть из тех же «Курьёзов крепостного времени». Уверен, что она вызовет интерес наших читателей, тем более, что действие в ней происходит в селе Дросково (Александр Полынкин):

 «Фиктивные немцы» (ч.III)

В один из самых скверных ноябрьских дней, когда сверху идёт то снег, то дождь, в воздухе сырая мгла, а внизу под колёсами жидкая каша, представляющая на вид смесь чернил с солью, я въезжал по широкой улице в богатое село Дросково, находящееся в самом центре Малоархангельского уезда. Несмотря, однако ж, на скверную погоду и ужасный путь, на улице находилось много крестьянских телег, что меня немало удивило. Вскоре я узнал, что в волостном правлении идёт набор новобранцев, для чего сюда приехало всё уездное присутствие по воинской повинности.

Исполнивши утром свои служебные обязанности, я отправился вечером к известной Дормидонтихе, у которой обыкновенно останавливается вся приезжая интеллигенция, и здесь нашёл председателя и несколько членов воинского присутствия. В приятной беседе за чаем зашла речь о трудности набора, и предводитель дворянства В.В. предложил вопрос: «Вы никогда не присутствовали во время набора?» - Я ответил: «Никогда». – «Пожалуйте завтра в волостное правление и составите себе понятие». Я обещал и на другой день около двух часов дня поехал в волостное правление.

Возле волостного правления – громадная толпа волнующегося народа. Идёт общий говор, в котором ничего не разберёшь. Бабы воют. В коридоре и зале – страшная давка. Я едва пробираюсь сквозь толпу после громадных усилий, наконец, достигаю присутствия. Мне предложили стул, и я уселся с намерением всецело отдаться наблюдению. В воздухе очень мало кислорода, а больше углекислоты, аммиака и едкого запаха человеческого пота. Впереди стоят несколько парней, в чём мать родила. Доктор каждого осматривает, ставит под мерку роста, даёт своё заключение, а присутствие постановляет решение. Так проходит одна деревня за другой. На некоторых лицах отражается напряжённое ожидание, на других – тупое равнодушие. Волнуются наибольше те, которые стоят позади – родители и родственники новобранцев.

При однообразии впечатлений и душном воздухе я чрез час начал было уже терять интерес к окружающему. Председатель вновь громким голосом сказал: деревня такая-то. К сожалению, я забыл название её.

- Староста здесь?

- Здесь.

- Сколько твоих?

- Пять.

Староста поставил в ряд пред присутствием пять деревенских молодцов с характерными русскими лицами, волосы на головах прямые, в скобку, с пробором посредине. Одним словом, если бы кому вздумалось переодеть их в турецкие или шотландские костюмы, забросить в Австралию или на Сандвичевы острова или смешать в интернациональной толпе Парижской выставки, то по типичным русским  лицам вы везде тотчас же узнали бы в них своих земляков – великороссийских крестьян.

Председатель приступает к перекличке.

- Иван Иванов Кох.

- Я.

- Сидор Карпов Шмидт.

- Здесь.

- Антон Егоров Гертнер.

- Здесь.

Присутствие едва удерживается от смеха..

- Григорий Петров Шварц.

- Я.

- Кузьма Прокофьев Шульц.

- Я.

Присутствие, наконец, разражается хохотом. Председатель, обращаясь к парням, спрашивает: «Скажите, кто вас поделал немцами?»

- Это, Ваше превосходительство, - ответил за них староста, - ещё отец нашего барина, в крепостное время, дал такие фамилии. У нас во всей деревне других фамилий нет, все немецкие.

Председатель спрашивает Коха: «Что же, твой отец был повар?»

- Не, дед.

Спрашивает Шмидта: «А твой был кузнец?»

- Да, и я кузнец.

Гертнера: «А твой был садовник?»

- Так точно.

Это оригинальное открытие, что в Орловской губернии оказалась цела деревня номинальных немцев, развлекло присутствие среди скучной работы и доставило большое удовольствие. По окончании  заседания только разговора было об этом забавном случае. Разговор закончился восклицанием: странные фантазии бывали у помещиков в крепостное время!»

P.S. Очень любопытные сведения привёл в этом отрывке из своих воспоминаний Порфирий Мочульский. Деревня, в которой русские крепостные крестьяне носили немецкие фамилии, находилась в Дросковской волости Малоархангельского уезда. Очень обидно, что Порфирий Николаевич забыл её название.

Деревня Степанищева – одна из многих в Дросковской волости в середине 19 века (фото 2019 года)

Что ж, попробуем поискать в «Ревизских сказках» за 1858 год. Вдруг обнаружатся  в одной из деревень эти Гертнеры, Кохи, Шварцы, Шмидты и Шульцы? (Александр Полынкин)

• Государственные крестьяне Малоархангельского уезда по «Окладной табели за 1858 год»
• Бесовщина – да и только (об истории исчезнувшего покровского посёлка)
• Хутор Камчатов и его жители
• Населённые пункты Воровуцкой волости в 1895 году
• Покровчане - на шахтах Александровска-Грушевского