7 января 2004 года  я опубликовал в «Орловском меридиане» историю под названием  «Барышня-крестьянка и рыцарь-помещик, или как любили в старину». В 2007 году я включил её в свою книгу «Легенды и были  земли Покровской», вышедшую в издательстве Александра Воробьёва. В октябре 2013-ого очерк под изменённым названием – «Смирновская история»  появился и на сайте «Мастера».

И вот снова, спустя почти семь лет после последней публикации, я возвращаюсь к этой истории, которая 16 лет назад была для меня просто красивой легендой, а потом вдруг превратилась в реальность, да ещё какую. Но обо всём по порядку: сначала тот самый рассказ, с некоторыми изменениями, а потом – его продолжение и окончание…

История, которую я, уважаемый читатель, хочу тебе рассказать, началась давно, в самом конце XIX века, в большом селе Богородицкое (Успенское и Смирные тож) Малоархангельского уезда. Жил здесь тогда один помещик, звали которого Николай Киреевский, и принадлежал он к известному в  Орловской губернии дворянскому роду.

На берегу Невады

  Отца у этого Николая звали Алексей,  и оставил он сыну, в общем-то, небольшое, но крепкое хозяйство, 200 десятин  земли и аккуратный, красивый, как игрушка, усадебный двухэтажный дом,  стоявший на берегу созданного им же пруда. Военная служба Николаю Алексеевичу  Киреевскому никогда не нравилась, но и гражданская как-то не пошла, и потому он  крепко осел в своем имении «Орловка», занялся его укреплением и украшением. Прежде всего, Киреевский прочистил и  расширил пруд, созданный его почтенным родителем. Протекавший здесь ручей с  иностранным именем «Невада» нес воду чистую, как слеза — и в пруде вода этой  чистоты не потеряла. Рыба, которую запустил в пруд помещик, была обычная — карп  и карась, но в кристально-чистой водной массе красный карась и зеркальный карп  казались совсем сказочными, когда на утренней или вечерней зорьке начинали свои  рыбьи игры.

Вид на село Смирные

Въезд в село

Вид на пруд, бывший парк Киреевского,

за которым находилось имение «Орловка»

Завел себе Киреевский и небольшую  лодку, на которой регулярно совершал прогулки по своему водному богатству  (часто с парой удочек). Благоустроив пруд, занялся помещик парком: высадил  несколько сот деревьев диковинных пород. Они составили три 200-метровые аллеи, выходившие  к дому. Самая нижняя из аллей шла параллельно ручью, впадавшему в помещичий  пруд. Уже через несколько лет «аглицкий парк», как называли его местные  крестьяне, стал второй, после пруда, местной достопримечательностью, появились в нем и  грибы.

  Так и жил помещик, ведя хозяйство, занимаясь  украшением природы, но затосковал вдруг сильно, и тоска эта долго не проходила.  Знал Киреевский, в чем дело, потому что меланхолия злая посещала его время от  времени, несмотря на постоянную занятость.

Прекрасная купальщица

Четвертый десяток уже шел Николаю  Алексеевичу, а хозяйки имения у него все не было. Ни одна из соседских  помещичьих невест, как ни пытались они привлечь внимание непьющего, некурящего,  хозяйственного Киреевского, не сумела покорить его сердце.

  Богатые его не интересовали —  Николай Алексеевич был натурой увлекающейся, романтичной и (что для помещиков  являлось большой редкостью) доброй по отношению не только к людям своего круга,  но и к крестьянам из соседнего села.

  И вот однажды… Шел Николай  Алексеевич от дома к пруду — на свое любимое место, искупаться перед сном на  вечерней «зорьке» решил. Подходя к берегу, услышал вдруг плеск и энергичные  шлепки по воде.

  Разозлился помещик — кто это здесь  на его месте развлекается? Отодвинул Киреевский рукой ветки куста и  хотел, было, уже закричать, чтобы прогнать незваного купальщика, да так и замерла его  рука, а приоткрытый рот не издал ни звука.

  Спиной к нему на  деревянном помосте сидела  девушка и, свесив длинные волосы влево, к воде, чем-то их мыла. Уходящее за  горизонт медное солнце осветило ее тело, и помещик чуть не вскрикнул от  восхищения, а когда она встала и повернулась вполоборота к берегу, Киреевский  увидел ее лицо, плечи, грудь — и пропал!

  Задохнувшись, он осторожно отпустил  куст и услышал, как девушка бросилась в воду и поплыла — вразмашку, быстро, к  противоположному берегу. Николай Алексеевич понял, что она —  из Смирных. Пару раз после этого он, как вор, наблюдал за нею из-за кустов,  когда она приплывала сюда, но никак и ничем не выдал своего присутствия.

  Как будто ненароком,  к брату  наведываясь, побывал Киреевский в селе Смирные и узнал, что его купальщица —  не девушка вовсе, а крестьянская жена Ольга Ловчикова, и у нее уже двое детей.  Известие об этом душевный жар  Киреевского не затушило, а лишь усилило. Спустя неделю, чуть не напугав Ольгу  до смерти и дав ей возможность одеться, Николай Алексеевич познакомился с чужой  женой.

  Обольщать помещик умел — данные для  этого у него были как внешние, так и внутренние, недаром соседские помещичьи  дочери мечтали о том, когда же он кого-то из них, наконец, выберет в качестве  хозяйки имения «Орловка».

Короткое счастье

  Вот так, наконец-то, Киреевский нашел  свою избранницу — такую, что уже через месяц о его романе узнали в уездном  Малоархангельске. Узнали и осудили, пробовали уговорить отказаться, стыдили, но безрезультатно.

  Однако если у Николая Алексеевича  страдания были только моральные, то Ольгу муж несколько раз бил смертным боем.  Однако вышедшая замуж по указке родителей, здесь она слушала только свое сердце, и  поэтому — с синяками и шишками бежала к пруду, где ее уже ждал любимый барин  Николай Алексеевич.

  Однако и Киреевский просто развлекаться  с чужой женой не собирался. Однажды Николай Алексеевич  явился к Ольгиному мужу и предложил ему  сделку: он договаривается со священником Успенского храма села Смирные, отцом Василием,  и крестьянину Ловчикову разрешат развод,  а Киреевский, взяв в жены Ольгу Григорьевну, позаботится  о её детях, а мужу — в  качестве компенсации — подарит десять десятин земли.

  Сделка состоялась — хотя и не сразу.  Три года ушло у Николая Киреевского на поездки — в Орел и Малоархангельск. Он  сумел убедить всех, что Ольга Григорьевна — это его жизнь, много раз замаливал  свой грех прелюбодеяния, стоя на коленях. Но, в конце концов, в Успенской  церкви села Смирные, в присутствии всех местных крестьян, Киреевский обвенчался  со своей любимой.

  Двух детей Ольги Григорьевны Николай  Алексеевич воспитывал как своих, а от большой любви родился у них вскоре общий  сын Георгий. К сожалению, недолгим оказалось счастье рыцаря-помещика и барышни-крестьянки: Николай Алексеевич Киреевский скоропостижно скончался в 1907 году, не дожив даже до 40 лет. Хозяйкой имения «Орловка» стала после смерти мужа Ольга  Григорьевна. К своим смирновским соседям, став барыней, она относилась, как и  муж, по-доброму. Потому крестьяне ее уважали и любили.

  Эту историю любви помещика к  крестьянке рассказала мне 20 лет тому назад старейшая жительница покровской деревни Орловка Матрена Павловна Гревцева.

  Многое в жизни она повидала и  испытала. Когда началась война, и муж ушел на фронт, осталась Матрена одна с  малолетними детьми. Немцы оккупировали деревню, где она жила тогда, выгнали ее  из дома, и пришлось скитаться по подвалам. А во время освобождения сгорела её хатёнка  (немцы сожгли  при отступлении) и несколько месяцев, не имея крыши над  головой, ночевала Матрена Павловна в подвалах или просто под телегой — вместе  со своими детьми.

  Потом был тяжелый труд — копала,  носила, косила — и все почти задаром. Только наладилась жизнь — дети выросли и  разъехались, умер муж. Нелегкую и длинную жизнь прожила  Матрена Павловна Гревцева. И светлым пятном в памяти 85-летней старушки  осталась навсегда история любви помещика и крестьянки. Рассказывала Матрена Павловна — лицо  светилось, а подробности такие вспоминала, будто вчера все видела.

Хотя и были у меня большие сомнения по поводу правдивости событий,  живописно и красочно поведанных мне землячкой,  но уж очень душевно и убедительно всё  выглядело. Я записал эту, как мне казалось тогда, легендарную историю и опубликовал её в одном из областных изданий. А потом на какое-то время забыл о ней.

Прошло полтора десятилетия, и во время работы с документами Государственного архива Орловской области, когда я выяснял послереволюционную судьбу некоторых малоархангельских помещиков, натолкнулся вдруг на целое «Дело о выселении Киреевской Ольги Григорьевны и Балашовой Анны Ивановны…». У забытой, казалось, истории о любви помещика и крестьянки нашлось документальное  подтверждение.

«…Вполне подходит»

31 декабря 1924 года, когда все нормальные обыватели Малоархангельского уезда вовсю готовились к наступавшему Новому году, в село Смирные Дросковской волости прибыла нежданная грозная комиссия, состав и цель которой я покажу из цитируемого ниже документа («Дело о выселении Киреевской Ольги Григорьевны и Балашовой Анны Ивановны, 31 декабря 1924 - 21 августа 1925, ГАОО, ф.Р-1689, оп.1, ед.хр.52» - А.П.):

«Мы, нижеподписавшиеся, комиссия в составе члена Дросковского волисполкома тов.Андриянова Н.Н., председателя Смирновского сельсовета Гревцева, милиционера Дросковского волотделения милиции Зверева и окольного Ушакова Илариона Макаровича, на основании распоряжения Малоархангельского УИК от 18.12.24 за №25 сего года прибыли в село Смирные Дросковской волости в дом к бывшей дворянке Киреевской Ольге Григорьевне и действительно нашли, что упомянутая бывшая дворянка Киреевская вполне подходит под действие вышеупомянутого распоряжения Малоархангельского УИК, а посему признали необходимым составить опись принадлежащего ей имущества, о чём и составлен настоящий акт».

Все члены комиссии добросовестно подписались под этим актом, дополнив его припиской ниже, что при составлении акта присутствовали также члены семейства: Киреевская  Ольга  Григорьевна - 60 лет, её невестка Ольга Николаевна - 25 лет, дочь Софья -  30 лет и внуки – 8 и 5 лет.

Далее последовала сама опись, в которой было перечислено всё имущество, находившееся в имении Киреевских, в первую очередь, постройки: дом двухэтажный, каменный, под железо крытый – (оценен в 1000 рублей), дом, обложенный кирпичом, крыт железом  (оценен в 500 рублей), два амбара (200 рублей), три сарая (300 рублей), лошадь, корова, 4 овцы, 2 поросёнка, 10 кур (старых). Подробнейшим образом члены комиссии переписали все сельскохозяйственные орудия, продукты (муку, рожь, овёс, картофель), мебель, утварь (вплоть до барометра и альбома с фотографиями) и даже одежду (пальто дамское летнее, шинель офицерская синего сукна, платье бархатное).

Пришлось членам комиссии потрудиться несколько часов, но зато по завершении составления «Описи» они с удовлетворением сделали «Заключение», что «Бывшая помещица Киреевская Ольга Григорьевна - даже крупная помещица, безусловно, подходит под распоряжение УИКа от 18 декабря 1924 года». 

«Слишком суровая и несправедливая мера»

Однако сама «бывшая помещица» не согласилась с такими выводами и 12 мая 1925 года обратилась  в Малоархангельский уездный исполнительный комитет (цитирую – А.П.):

«Гражданки села Смирные Дросковской волости

Ольги Григорьевны Киреевской

Заявление.

В январе месяце сего года Дросковским ВИК взято на учёт принадлежащее мне с моим семейством имущество, по имеющимся сведениям,  данный учёт вызван следствием предполагаемого выселения из бывших усадеб, принадлежавших помещикам, а также, очевидно, и меня подводят под эту рубрику. Считаю нужным довести до сведения Малоархангельского УИК, что я совершенно не помещица, а происхожу из бедных крестьян села Смирных Дросковской волости, в доме помещика я жила с раннего возраста в качестве прислуги, после чего вышла в замужество за крестьянина с.Смирных, от которого имею двое детей, и один сын из них находился в рядах Красной Армии, а ныне - без вести пропавший.

Что же касается последнего периода моей жизни с помещиком Киреевским, последний, эксплоатируя меня как прислугу, использовал как женщину, после чего склонил меня оставить мужа и жить с ним, впоследствии исходатайствовал развод мне с мужем и совершил со мной законный брак…

И, таким образом, не родившись помещицей, я ей и не была, а в наследство от мужа-помещика получила одну нужду, из которой не могла выбиться до Революции.

После Революции из числа 175 десятин принадлежавшей мне земли была наделена нормой земли на имеющихся 12 душ, которую обрабатываю личными трудами своего семейства, также, как и до революции, рабочие силы семьи принимали непосредственное участие в обработке земли, хотя и безусловно, применялись и наемные рабочие силы.

А посему, на основании вышеизложенного, прошу Президиум УИК ходатайствовать перед Орловским ГИК применить ко мне закон о трудовом крестьянстве и оставить меня с моим семейством в принадлежащем мне доме и при имеющейся норме земли, так как я происхожу, как выше сказано, из бедных крестьян, живу своим личным трудом, кроме того, рабочих мужских рук не имею, кроме двух внуков-пионеров, а один сын погиб в рядах Красной Армии, сама же я престарелых лет, и выселение меня из моего дома повлечёт за собой полную гибель моего семейства, так как кроме имеющегося надела земли, никаких средств к существованию не имею.

Причём, добавляю, что применение меры ко мне, которую применяет Советская власть к помещикам, была бы слишком сурова и несправедлива, так как я и моя семья есть трудовое крестьянство, случайно попавшее в дом помещика.

При сем прилагаю удостоверение Смирновского сельсовета от 4 мая сего года №112 о моём происхождении.

1925 года мая 12 дня.

К сему Ольга Киреевская, а за меня, неграмотную, по моей личной просьбе, расписалась А.Балашева».

К этому заявлению Ольга Григорьевна приложила «Удостоверение», выданное Смирновским сельсоветом о том, то она действительно происходит из крестьян села Смирные.

«Не ходите, девки, замуж». За помещиков

Малоархангельский уездный исполком, разбираясь с заявлением «бывшей помещицы», поручил председателю Дросковского волисполкома  М.Кожевникову провести дополнительный опрос гражданки  села Смирные Киреевской.  Председатель поручение выполнил и 25 августа 1925 года опросил Ольгу Григорьевну. Выяснилось, что её родной сын от первого брака, «Петр  Иванович Киреевский - Ловчиков состоял инструктором в 1919 году при Смирновском волвоенкомате, в мае 1919 года вступил в Красную Армию, где пробыл год (копия справки от 20 августа 1925 года)».

Однако эти сведения Ольге Григорьевне не помогли. Более существенными оказались «Справка Дросковского ВИК» от 26 августа 1925 года, в которой было сказано, что её сын Георгий Николаевич Киреевский (от второго брака – А.П.) «бежал с белыми», и «Анкета для заполнения сведений о бывших помещиках, проживающих в бывших их имениях», где председатель сельсовета подчёркнул, что  Ольга Григорьевна Киреевская к крестьянам до революции  относилась – «деспотически», а они к ней - «ненавистно». Сама же помещица в настоящее время к Советской власти относится – «враждебно, с затаённостью».

Окончательный вывод, который сделали Малоархангельская уездная и Орловская губернская комиссии по выселению бывших помещиков по отношению к Ольге Григорьевне Киреевской и членам её семейства, звучал так: «…Выселить с конфискацией имущества». Хорошо хоть – не арестовали. Но куда выехали Киреевские в конце 1925 года, какой оказалась их судьба – выяснить мне пока не удалось.

Что касается их имущества – оно перешло в общественную собственность. В основном помещичьем доме  вначале  поселились члены  местной трудовой коммуны. Но жить сообща в большом двухэтажном  доме коммунары вскоре не захотели, и  для постройки своих домов они  разобрали двухэтажный дом Киреевских и вырубили часть деревьев в парке — так  возник на месте имения «Орловка» населенный пункт с тем же названием.

 К настоящему времени сохранились часть парка Киреевских и барский колодец с вкуснейшей питьевой водой, которой  пользуются жители Орловки и приезжающие сюда на отдых покровчане.

  P. S. Смирновский пруд сейчас — одно из любимых мест отдыха жителей Покровского (и не только)  района. Но приезжающие на его берега даже не догадываются, какая романтическая  история с трагическим финалом произошла здесь 100 с лишним лет тому назад.

Александр Полынкин

• Немец из села Смирные
• О Поклонном Кресте в селе Смирные
• Дом Владимира Березина
• Поклонный Крест в селе Смирные установлен и освящён
• К местам служения предков-священников Орловской епархии
• Успенский храм села Смирные – на рисунках художника-реконструктора Вадима Дуброва
• О планах по строительству храма-часовни в селе Смирные
• Успенская церковь села Смирные – в «Церковных метриках»
• Новая Успенская церковь для села Смирные
• Cело Смирные, Успенская церковь и священники Оболенские