15 марта 2013 года на сайте «Малоархангельск.Ру» был опубликован мой очерк под таким названием. Он в полном объёме включён в только что вышедшую и недавно презентованную книгу «Малоархангельские истории» (стр.293-297). На сайте «Мастера» материал не публиковался, и я выставляю его сейчас. Зачем – ты, читатель поймёшь в конце. А пока – цитирую весь очерк…

«Если кто-то из читателей думает, что 31 декабря — день сугубо предпраздничный, в течение которого ни о каких серьёзных делах думать не приходится, то он сильно заблуждается.
Хотя, может быть, сейчас так оно и есть. А вот 100 лет тому назад один очень ответственный товарищ, начальник Малоархангельской уездной милиции Поликарп Внуков, именно 31 декабря 1919 года написал и отослал другому ответственному товарищу, заведующему отделом управления по внутренним делам при Малоархангельском уездном исполкоме (фамилия пока мне не известна — А.П.) целый «Доклад», надеясь, что его ценные предложения найдут соответствующий отклик у вышестоящего начальства.

О гуманном начальнике милиции и 75 дезертирах

В уездном Малоархангельске в середине декабря 1919 года, через месяц после освобождения города от деникинцев, происходили, как казалось тогда многим горожанам, эпохальные события. Коллегия уездного исполкома приняла решение о закрытии местной тюрьмы, существовавшей с начала XIX века. Это учреждение долгие годы являлось одним из главных в городе и представляло собой комплекс из пяти зданий, занимавших целый квартал на окраине. Главный, двухэтажный каменный корпус, крытый железом, служил для содержания арестованных. В этом здании имелись не только общие и одиночные камеры для заключённых, но размещались также церковь со всем оборудованием и тюремная больница на семь кроватей.

Второе, чуть меньшее по размерам, но тоже каменное здание, занимали административные службы тюрьмы. В третьем, небольшом одноэтажном строении, находились баня, прачечная и кузница. Для административных служб было предназначено ещё одно здание, и, наконец, имелся отдельный деревянный дом, в котором проживал старший надзиратель Малоархангельской тюрьмы Иван Кононов.

В общем, если учесть особый режим и обособленность строений, то тюрьма была как бы небольшой крепостью внутри города. О тюрьме говорили, её боялись — и с опаской относились к тем, кто там работал. И вдруг: «Тюрьму закрывают, — пронёсся слух по Малоархангельску, — а вместо неё будет какой-то арестный Дом!»

Слухи слухами, но начальнику уездной милиции Поликарпу Внукову, в силу его должности, было известно гораздо больше, чем остальным горожанам, поскольку именно ему предстояло, по списку, принять всё имущество тюрьмы, с тем, чтобы потом передать его для организации арестного дома.

Из-за этой хлопотной процедуры и появившихся у него передовых мыслей решился начальник милиции на свой «Доклад» начальству.

Перечислив все тюремные постройки, о которых я выше уже сказал, Поликарп Внуков далее оценил их, как содержащиеся «в надлежащей чистоте и только некоторые требуют ремонта». А вот потом пошли в докладе рассуждения Поликарпа Дмитриевича о том, куда и кому их следует передать: «Здания тюрьмы, как отжившие свой век, в целях поднятия культурно-нравственного значения народных масс, в особенности же, молодого подрастающего поколения, желательно было бы использовать для учебно-воспитательного заведения, как, например, народного дома, школы и т.п, тем более, что это здание находится на открытом месте и при нём весьма удобно разбить огород и культивировать сад. А потому, я полагаю, бывшую тюрьму, передать в распоряжение Малоархангельского уездного отдела народного образования — для устройства в ней культурно-просветительного заведения, чтобы раз и навсегда покончить с памятниками деспотического царизма».

А чуть ниже этих предложений начальник милиции доложил начальству, что творится в тюрьме в настоящее время:

«К сему считаю добавить, что в тюрьме содержатся 75 человек дезертиров, которые находятся в крайне антисанитарных условиях: спят на асфальтовом голом и грязном полу и очень скученно, что в настоящее эпидемическое время является недопустимым… Дезертиры портят стены, ломают подвесные тюремные кровати и вообще уничтожают и портят народное имущество, что является абсолютно невозможным.

А посему необходимо немедленно сообщить военкому о переводе дезертиров из тюремного помещения и отправления их по прямому назначению или же, в крайнем случае, устройстве для них сносного помещения».

Каким был ответ Поликарпу Внукову и был ли он вообще — я не знаю, поскольку в документах Государственного архива Орловской области, на основании которых я пишу этот очерк, такового не имеется.

Разобрали по кирпичику

Зато судьба Малоархангельской тюрьмы в течение трёх лет после принятия решения о её закрытии прослеживается из этих документов достаточно ясно.

Часть тюремного имущества уже 2 января 1920 года один из надзирателей, Алексей Беженов, на подводах повёз в Орловский Центральный Работный дом, а то, что осталось, должно было пойти для оборудования Малоархангельского арестного дома.

Такого рода карательные учреждения существовали короткое время при Советской власти. В них отбывали наказание лица, осуждённые местными судами на небольшие сроки (чаще — даже за административные правонарушения). Малоархангельский арестный Дом должен был быть создан при местной милиции и занимал бы какую-то часть одного из зданий бывшей тюрьмы.

Но уже в середине января 1920 года губернское начальство приняло решение об отмене решения Малоархангельского уездного исполкома и потребовало передать здания тюрьмы Управлению здравоохранения для организации «заразного госпиталя» (то есть, инфекционной больницы, в связи с большим количеством «заразных заболеваний»).

В результате же — и арестный Дом создан не был, и госпиталь инфекционный в Малоархангельске не появился.

Тюремные здания в течение двух последующих лет оказались фактически брошенными, без хозяина и охраны. В конце лета 1922 года о них вспомнил отдел юстиции Орловского губисполкома, в связи с большим недостатком мест в исправительных учреждениях области. Дело в том, что в Орловском исправительном доме, рассчитанном на 300 человек, отбывало постоянно наказание от 600 до 700 человек.

Отдел юстиции обратился в Президиум Орловского губернского исполкома с просьбой о необходимости открыть вновь некоторые из ликвидированных ранее уездных тюрем, в первую очередь — Малоархангельскую, расположенную в 14 верстах от железной дороги. Дали «добро» на это и в Москве.

В феврале 1923 года специально созданная комиссия во главе с представителем Орловского губернского управления местами заключения Лесничева обследовала состояние зданий Малоархангельской тюрьмы, простоявших два года «без дела». По итогам осмотра строений члены комиссии составили акт, в котором отметили, что за время, которое бывшая тюрьма находилась без присмотра, она пострадала от воров, сумевших поживиться водосточными трубами, камерными дверями, дверными замками, печными дверками, оконными рамами и стёклами. Больше всего было украдено оконных переплётов (25 штук) и стёкол (их вытащили из всех рам). В деревянном хозяйственном сарае оказалась разобранной и крыша.

Однако комиссия пришла к выводу, что после восстановления отсутствующих деталей и небольшого внутреннего ремонта Малоархангельская тюрьма вновь может быть использована по своему прямому назначению.

Однако этого так и не произошло. Губернское начальство быстро передумало, и о тюремных зданиях, понемногу приходивших в упадок и разворовывавшихся, больше не вспоминало.

И с ними случилось то, что всегда происходит в нашей стране с бесхозным (почему-то) имуществом: спустя некоторое время от двух двухэтажных каменных и трёх одноэтажных зданий не осталось ни-че-го, и даже само тюремное место в городе Малоархангельске вряд ли кто теперь сможет найти.

Мечта начальника милиции Поликарпа Внукова о народном Доме или школе с садом и огородом так и осталась мечтой. А за уничтожение народного имущества, о чём так ратовал Поликарп Дмитриевич, так никто и не ответил.

Александр Полынкин

Дополнение к очерку

Мандат

от 15 декабря 1919 года

Предъявитель сего действительно есть начальник Малоархангельской уездной Советской милиции Внуков Поликарп Дмитриевич, которому разрешается ношение и хранение разного рода оружия, хождение во всякое время дня и ночи, а также предоставляется право следить за всеми подозрительными лицами, в случае необходимости подвергать их аресту и препровождать по принадлежности.

Всем учреждениям и должностным лицам оказывать товарищу Внукову самое широкое содействие по службе, что подписями и приложением печати удостоверяется

Завотуправ
Секретарь (фамилии неразборчивы)».

Послесловие

Казалось бы, вполне законченная история, ан нет, поскольку шесть лет назад, когда я готовил этот очерк к публикации, то использовал только документы Государственного архива Орловской области. Но за последние несколько недель произошли события, которые позволяют сделать хоть и небольшие, но достаточно существенные дополнения к прежнему материалу.

Начну с того, что этой весной (24 апреля, если быть точным – А.П.) мой малоархангельский родственник и один из персонажей выше названной книги, Виктор Иванович Фомкин, показал мне точное место нахождения тюрьмы: южная окраина города, в районе современной границы Малоархангельска с деревней Репьёвка. И я даже сделал несколько фотографий, которые представляю читателю.

Это кусок стены одного из тюремных зданий (какого именно – определить затруднительно – А.П.), которое в таком вот виде сумело сохраниться до начала XXI века, хотя я считал во время написания очерка, что от тюремных зданий не осталось давным-давно ничего.

Второе дополнение совсем недавнее. Мой, уже старый, знакомый из Питера, Дмитрий Борзов, тоже один из героев книги, прислал две фотографии – в дополнение к тем, что выставлены мной совсем недавно в материале «Вознесенский собор Малоархангельска на немецких фотографиях 1942 года». Один из снимков – снова немецкий, с сайта e-bay, почти наверняка сделанный от южной стены храма – в южную же сторону. Цель немца-фотографа была понятна: запечатлеть кладбище оккупантов рядом с церковью с довольно большим уже количеством могил на нём (не менее 150). Столько гитлеровцев уже нашли свой конец на малоархангельской земле.

Но невольно объектив фотоаппарата запечатлел несколько построек вблизи кладбища и – в правом верхнем углу большой объект, явно не одноэтажный и как раз в том направлении, где была Малоархангельская тюрьма. Жалко, что она на таком удалении, но хоть что-то.

А второй снимок – дореволюционный, сделанный как раз от здания тюрьмы (или, что ещё вероятнее, со второго её этажа) – в сторону города Малоархангельска, поскольку в левом верхнем углу чётко просматриваются контуры Вознесенского собора и его колокольни.

На переднем же плане этого снимка – явно видны подсобные (хозяйственные) помещения Малоархангельской тюрьмы.

Вот такие дополнения к очерку получились, уважаемый читатель. Я уверен, что они оживили картину, которая уже нарисовалась в твоём воображении по ходу моего рассказа о Малоархангельской тюрьме…

Александр Полынкин

• Грабитель – экстрасенс из деревни Морозовой
• Сведения о жителях города Малоархангельска по метрическим книгам
• Малоархангельск. Два часа 24 ноября (фоторепортаж с улиц города, начало)
• Малоархангельск. Два часа 24 ноября (окончание)
• Из Санкт-Петербурга и Красноярска об Орловщине – с любовью («Воспоминания Варвары Яковлевой»)
• Из Санкт-Петербурга и Красноярска - с любовью (часть 2. Троицкие)
• Из Санкт-Петербурга и Красноярска - с любовью (ч.3 "Семья")
• Из Санкт-Петербурга и Красноярска - с любовью ("Воспоминания" Варвары Яковлевой - ч.4. "Малоархангельск")
• Из Санкт-Петербурга и Красноярска - с любовью ("Воспоминания" Варвары Яковлевой, ч.5)
• Из Санкт-Петербурга и Красноярска - с любовью ("Воспоминания" Варвары Яковлевой, ч.6)