За последние несколько лет на нашем сайте было опубликовано несколько очерков, посвящённых семье Преображенских, тесно связанных своею жизнью с Покровским краем («Судьба священника» - 14 ноября 2014г, «Счастливые дни Преображенских» - 24 августа 2016г, «Проделки козла Фридриха» - 13 сентября 2016г,  «Преображенские и княгиня Анна Тенишева» - 14 сентября 2016г, «Преображенские: советский врач и корниловский офицер» - 28 сентября 2016г., «Преображенские – несколько мгновений жизни» - 4 ноября 2016г.– А.П.). Пришла пора дополнить это живописное полотно документально – письмами, которые в течение 16 лет писал Николай Преображенский  Ларисе Владимирцевой (Преображенской) - сначала просто как своей знакомой, потом – уже невесте и, наконец, любимой жене.

Честно говоря, такую беззаветную, не омрачавшуюся никакими ссорами, любовь, лившуюся строчками в течение многих лет на белые листы бумаги, встречать мне не доводилось.

Цитирую первые 7 писем – 1904-1909 годов

(Александр Полынкин)

Письма Николая Евлампиевича Преображенского

жене, Ларисе Ивановне Преображенской

 (Владимирцевой – в девичестве)

(1904-1920 годы). Часть первая

№1

Письмо в маленьком бледно-розовом конверте, отправленном в «Г.Орёл, Ливашовский переулок, Дом Михеевой, г.Владимирцевой», на лицевой стороне – почтовый штемпель Орла от 27.10.1904, на обратной стороне – такой же штемпель на печати, тоже от 27.10.1904 года, письмо – на очень большом листе бумаги, 2 страницы текста чёрной тушью.

1904, 22 октября, вечер

На добрую память Ларисе Ивановне г-же Владимирцевой (госпоже едва исполнилось в тот момент 13 лет – А.П.).

Ангел смерти

Тебе – тебе мой дар смиренный,

Мой труд безвестный и простой,

Но пламенный, но вдохновенный

Воспоминаньем и – тобой!

Я дни мои влачу, тоскуя

И в сердце образ твой храня,

Но об одном тебя прошу я:

Будь ангел смерти для меня.

Явись мне в грозный час страданья,

И поцелуй пусть будет твой

Залогом близкого свиданья

В стране любви, в стране другой!

Златой Восток, страна чудес,

Страна любви и сладострастья,

Где блещет роза – дочь небес,

Где всё обильно, кроме счастья;

Где чище катится река,

Вольнее мчатся облака,

Пышнее вечер догорает,

И мир всю прелесть сохраняет

Тех дней, когда печатью зла

Душа людей, по воле рока,

Не обесславлена была,

Люблю тебя, страна Востока!

Кто знал тебя, тот забывал

Свою отчизну; кто видал

Твоих красавиц, не забудет

Надменный пламень их очей

И без сомненья верить будет

Печальной повести моей.

Есть ангел смерти; в грозный час

Последних мук и расставанья

Он крепко обнимает нас,

Но холодны его лобзанья,

И страшен вид его для глаз

Бессильной жертвы; и невольно

Он заставляет трепетать,

И часто сердцу больно, больно

Последний вздох ему отдать.

………………………………

Теперь я Вас, в свою очередь, прошу, Лариса Ивановна, не показывайте никому этой бумажонки.

Лариса  Ивановна!

Давно, давно я собирался написать Вам стихов, но вот ныне вечером, т.е.22 октября, листая сочинение Лермонтова, я напал на эти стихи и переписал Вам. Если не понравятся, то прошу не пенять, потому что лучше этих стихов подыскать не мог никак при всём моём желании.

Остаюсь, уважающий Вас и более того…

Н.Преображенский

1904. X. 22, вечер.

Николай Преображенский и Лариса Владимирцева (Преображенская)

№2.

Письмо в небольшом, грязно-сером конверте, отправленном в «Г.Орёл, Дворянский переулок, д.Михеевой, Ларе Владимирцевой», на лицевой стороне – два штемпеля Орла от 24.11.1905, на обратной стороне – такой же штемпель от 24.11.1905.

Но дата в самом письме – 21 ноября 1906 (последняя цифра – исправлялась на цифру «6»)

Добрая Лара, будьте здоровы!

Сегодня получил Вашу открытку и спешу ответить. Искренне благодарю, Ларачка, за память! Я совершенно отчаялся в Вашей корреспонденции, особенно после того, как прошёл условный срок, но лучше поздно, чем никогда. В настоящее время я пресмыкаюсь в Богоспасаемой Белоголовли (старинное село в Брянском уезде, в котором проживала семья Преображенских, в настоящее время – Жуковский район Брянской области – А.П.) и надеюсь, что буду пресмыкаться до конца бастовки. О Боже, когда она окончится. Скука смертная. И погода ей симпатизирует. Что поделаешь, видно суждено нам, семинаристам, это!

Повторяя пословицу «После ненастья бывает ясная погода», в моей прозаической жизни ничего нового не произошло. Первое время развлекался хозяйством, и теперь, как на грех, всё опротивело; читаю родную речь, а сегодня учительница дала какую-то чертовщину, и сам не рад, что взял. Быть может, читали: «Ясенская месть» - Николаевской?

Наша деревня в настоящее время представляет яму, в которую солнечные лучи светят, но не достигают своей цели, и тут  бывают освещены одни стены. Раньше, когда не было бастовок, получали ежедневную газету, а теперь день читаем, а 3-4 дня – так, и приходится пользоваться душу раздирающими сплетнями о бесчеловечных убийствах в разных концах России, большей частью - остаются не подтверждёнными.

Кажется, об этом довольно, а то станет противно. Что Вы там поделываете и что нового? Почему Ваша открытка написана таким ужасным почерком? При всём моём горячем желании прочесть сразу не мог. Вы, вероятно, когда писали, по-прежнему волновались при мысли…

Пишите, Лара!  Ваше письмо в день получения составляет для меня праздник. Что такое значит?! В этом году между нами, вероятно, пробежала белобрысая калика и, кажется, затронула Вас. Что ещё написать, ей-ей, не знаю!!!

Кажется, всю душу вложил бы в конверт, да, к сожалению, Бог не так её сотворил. Я не теряю надежды быть скоро в Орле. Лара, когда будете писать письма, то, пожалуйста, запечатайте сургучами, ибо моя невестушка бывает иногда очень любопытна, хотя ей за это часто влетает от папы.

Прощайте! Остаюсь, Вам известный.

P.S. Я раз 10 видел Вас во сне. Иногда были неприятные, но страшен сон, да милостив Бог.

P.S. Простите за сложность и красоту почерка. Рука превратилась в куриную лапу, хотя она Вам знакома.

Пишите!

№3

Письмо в серо-жёлтом маленьком конверте, с левой стороны пострадавшем от воды, отправленном в «г.Малоархангельск, село Феодоровка, Ларе Владимирцевой», на лицевой стороне – почтовый штемпель Жуковки от 20.04.1907, на обратной стороне – пять почтовых штемпелей на пяти сохранившихся марках и одной отклеенной – большинство штемпелей – Жуковки, четыре страницы текста чёрной тушью.

18 апр.1907г.

Христос Воскресе,

Дорогая Ларуся!

Поздравляю Вас с предстоящим праздником, желаю исполнения для светлого будущего.

Я сказал папе очень многое о Вас и нашей дружбе. Старик радуется за нашу дружбу и желает, чтобы она навсегда осталась такою святою, как теперь. Твёрдо надеюсь в его искреннее желание. Мне почему-то очень часто приходится задумываться так настоящей действительностью. И вдруг намеченное останется одним мелким воспоминанием невозвратного прошлого? Нет, этого не будет. Всё, что между нами есть доброго, не исчезнет и впоследствии.

Быть может, я и самонадеян, но по пословице, - «и малодушие  - половина поражения». Всё в наших руках, этому ничто не препятствует, хотя и в будущем не предполагается. Согласитесь, Лара, что жизнь вся будет испорчена, если дружба наша будет в таком духе до нашей самостоятельности, и судьба-злодейка (в которую я не верю, как в предопределение) поставит непреодолимое препятствие, чрез которое пробраться стоит больших сил, и этой силы мы не применим для осуществления намеченного мною и Вами, то это будет не жизнь, а прозябание.

Дружба есть хроническая болезнь, которую не излечит никакой доктор. Не думайте, Лара, что я в чём-либо сомневаюсь, этого у меня нет. Вы не такая ветреная, чтобы сказав одно, на этом же остановиться, Вы человек фразы убеждения. Ну, об этом довольно.

Доехал хорошо. Время провожу, как обещал, читаю. Ваша книга мне очень понравилась. Разговаривать будем после о героях. Ваша карточка, простите, не верно выразился, черкать не хочется, физиономия понравилась отцу с матерью, мама назвала Вас хорошенькой, истратив глубочайший вздох, прибавила: «Горе нам с тобою».

Везде, Ларусь, началось бурление, как в природе, так и в людях: наш деревянный обитатель Белоголовли стал проявлять признаки революции. Наши крестьяне не хотят на Святой служить молебнов. Ну, уж это ни на что не годное. Что делать тогда русским священникам, если не станут же их принимать? Ведь это труд традиционный, без которого и нашему брату жить будет плохо без молебнов.

Как здоровье Вашего папы?

Ну, друг, довольно, будьте здоровы.

Передайте мой искренний поклон и поздравления всем - и Вере, в особенности.

P.S. К Е.

Ларусь, из Белоголовли  выеду в субботу, в воскресенье приеду в город на вокзал. Преображенский.

В конце первой страницы – внизу приписка из трёх строчек: «Поросёнок цел. Папа хотел послать, но потом подумал, решил оставить до приезда, а то … (чего опасается папа – не разобрал – А.П.).

№4.

Письмо в светло-сером небольшом конверте, посланном в «Малоархангельск, с.Феодоровка, Ларе Владимирцевой», на лицевой стороне – почтовый штемпель не виден чётко, от 27.12.1907, на обратной стороне – два штемпеля: первый, скорее всего, - Орла и второй - Малоархангельска от 27.12.1907 года, четыре страницы текста чёрной тушью.

1907, 24 декабря

Дорогая Ларачка!

Поздравляю тебя с наступающим Новым Годом! Дай Бог, чтобы этот Новый был для нас таким же, как и прошлые 3 года.

Что ты чувствуешь в далёкой Феодоровке? Желательно, если бы ты испытывала тоже, что пришлось пережить мне 21 вечером. В этот вечер папа узнал от меня всё то, чего не предполагал узнать. Опишу несколько подробно.

По приезде домой я передал от тебя поклон, а вечером спросил, какое впечатление произвела ты на него, и под таким приятным впечатлением удовлетворительного ответа, начал рассказывать всё постепенно, с самого знакомства и до последней минуты. Говорил, чуть не задыхаясь от волнения. Это была какая-то искренняя, искренняя исповедь, которой трудно ожидать от религиозного христианина своему духовнику. Говорил, как познакомились, жизнь до того момента, когда сказал…и, наконец, мечты на будущее в настоящее время.

Сколько было ласки, участия на его добрейшем лице. Да, я сказал ему много и всего, всю правду, ничего не скрывая и не прибавляя. Он меня во многом одобрил и дал дружеский совет любить тебя не телом, а душой, так как это есть основа счастливой жизни. Ты, Ларусь, никогда этих моментов не переживала и не можешь судить, как бывает хорошо на душе.

Скажу откровенно, я сейчас нахожусь в каком-то тумане счастья, а потому и письмо как-то не клеится. Не знаешь, что писать, материала очень много, но он, к сожалению, сырой. Хорошо, Ларусь, иметь друга, а в особенности, друга-отца, от которого считаешь нравственным преступлением что-либо скрыть, которого во всём готов слушать ради твоего блага. Как бы я был рад, если бы ты, милая Ларуся, почувствовала это хоть когда, - то, что чувствует твой Николай к папе.

Ты должна его уважать, так как он дал слово содействовать нашему счастью. Насколько я знаю из твоих слов про твоего, то мой, даже и в настоящее время, относится гораздо лучше к тебе, чем родной отец к своей дочери. Надеюсь, что ты будешь относиться к нему с уважением и всегдашней лаской, ведь ты – светлая натура. Не подумай, что я льщу, нет, этому кумиру зла я не служу и служить никогда не буду, а если пишу, то пишу, что чувствую и от всего сердца, как другу.

Ну, теперь надо кончать. Не дай Бог, если пропадёт сей документ. За два часа до этого писания я с папой был в бане. Папа советовал тебе лишнего не писать, так как может выйти неприятностей, но я не утерпел и написал многое.

Поздравительного не получил, если послано, то спасибо, а если нет, то ты  …(неразборчивое слово – А.П.).  Передай поклон всем и, в особенности человеку, не имеющему грязи.

Кланяются тебе папа и Вася. Скоро 12.

Прощай, твой Николай.

1907, 24 декабря.

№5.

Записка без конверта, вложена  в такой же по размеру листок, одна страница текста чёрной тушью.

1908, 17 сентября

Дорогой Огонёк,

Поздравляю тебя с дорогой именинницей. Лично поздравлять не имею возможности, так как рискую не получить билета. Одну сверку ума пропустил, которая чуть не повлияла на удаление из лика Христова. Воображаю, какой на сегодня был бы убыток в головах.

 Вместе с Верой поздравляю тебя с уроком. Желаю, как близкий тебе человек, полного успеха и благодарности. Посылаю тебе обещанные открытки.

Любящий тебя Николай.

1908г, 17 сентября.

На обратной стороне записки – приписка: «Вере шлю конфету»

№6.

Письмо в маленьком светло-сером конверте, отправленном в «г.Малоархангельск, с.Феодоровка, Ларисе Ивановне г.Владимирцевой», на лицевой стороне -  почтовый штемпель Жуковки от 25.12.1908, на оборотной стороне – два штемпеля: первый – Жуковки, с маркой, смазан, второй – Малоархангельска –  от 25.12.1908, 8 страниц текста чёрной тушью.

1908, 23 (декабря), вечер

Ясный мой Огонёк, будь здорова!

Поздравляю тебя с Новым Годом! Желаю, чтобы этот наступающий принёс полную чашу счастья, радости и мира. Желаю и надеюсь, что 909 не будет таким уродливым, как 908. Вот именно, прошлый год только стоило назвать уродливым. Сумма отрицательного чуть-чуть не превысила сумму положительного. Ну, как и всегда бывает, добро восторжествовало над злом и вышло победителем.

Ларочка, пожелай и дай себе слово быть всегда осмотрительной, тем всегда ты устранишь всякую неприятность. Ведь они портят фон нашей счастливой жизни. Не буду об этом много распространяться, зачем? Я твёрдо верю в твою проницательность, твёрдость духа и ума, но между тем все эти пертурбации нехорошо отзываются на духовном организме. Как становится неприятно, когда узнаёшь, что чужие радуются. Кто может остаться равнодушным к такой дикой радости? Хотя прихожу к заключению: всё чепуха, работают камни, а мука будет. Я немного перефразировал пословицу, первое нужно поставить на место второго, а то можно изменить смысл.

Как ты доехала домой с вокзала и папа из Орла до Феодоровки? Сначала скажу о себе. Я добрался до Белоголовли очень счастливо, хотя в Жуковке немного подвергся опасности. Папа выслал две подводы за нами. Одна предназначена была для багажа, а другая – для другого, одушевлённого. Я, по обыкновению, сел на своего, не успел выехать из Жуковки, как мой (? имя или определение лошади – А.П.) испугался и хотел нас с Васей оставить, но благодаря простой случайности ему не пришлось нести. По дороге случился большой раскат. Сани пошли боком, и лошади пришлось остановиться. А то, пожалуй, пришлось бы посчитать бока.

Ехал и всю дорогу думал, какая Лара хорошая, сколько она имеет души. Как мне было хорошо с тобой – не высказать. Какая-то сила согревает всё твоё существо, когда я с тобою говорю так. Я всегда в такие моменты таю. Смотришь на тебя, и всё отдаётся во власть какого-то фантастического сна.  Сколько было выражено у тебя на лице ко мне ласки, участья, преданности. Всё это свидетельствует о доброте человека. Эту твою я сторону очень ценю. Ум, когда только ум – сущая безделица!

Огонёк, всё, что ты ни сделаешь, всё прощу, одного не прощу – укрывательства. Только выскажи искренне, от души. Никто тебя так не знает и не любит, как я. Все эти друзья – про чёрный (день?), а стоит наступить этому последнему – разбегутся, как бесы от ладана. Николай всё отдаст для своей Лары, так как она для него всё составляет. Вспомни, Огоничка, что я тебе не простил и чего не доверил.

Я к людям доверчив, хотя за доверчивость свою страдал неоднократно, но не думаю, что моею доверчивостью будет злоупотреблять Лара. От этой мысли далёк. Я думаю, что нужно к человеку относиться по-человечески, если к ним будут относиться так, то и к тебе не будет худшего отношения, а если они не делают этого, то это нужно считать как ненормальность.

Я к тебе отношусь, как пишу, и вижу, что и ты относишься не хуже. Правда, бывает временами, я просто тебя не узнаю, но это только лишь временами, а остальное время мы «одно».

Зв всё отрицательное я обижаюсь только в момент его проявления, а как только вижу, что Лара сознала свою вину, то идёт, как было.

Ну, Огонёк, теперь о другом. Новый псаломщик, кажется, малый хороший. Мы с ним немного сошлись. Хоть он немного разнообразит нашу глушь. Все остальные члены, кроме гнили, ничего не представляют. Между прочим, это обыкновенное явление нашей деревенской жизни, сплетня – её составляющий эликсир. Ведь у нас завелись теперь барышни. Шурочка Яковлевская с пустым передом зубов и её сестра с лошадинистым носом. Хоть и товар тебе известный, я в сентябре, кажется, с ними познакомил.

Живём теперь в новом доме. Дом теплотою особенной не отличается. Папа здоров. Я от тебя передал ему поклон, и он, в свою очередь, посылает тебе поздравления. Говорить ещё не говорил с ним, всё как-то не выпадает времени, а тому некогда.

Я тебе позабыл сказать, моя мать была серьёзно больна. Теперь стала поправляться. Хотя на двор выходить запрещено.

Состояние моего духа больше чем хорошо – отлично. Что у тебя на глазу было? Напрасно ты думала, что это трахома. Трахома не так появляется. У неё не такие признаки, как ты мне сказала о твоём глазе. Чтобы это ещё тебе написать, Дружок?

Поздравь за меня Анничку сама, открытку посылать не буду, когда-нибудь. Буду поздравлять И.Н., если дойдёт моё поздравление.

Мой искренний привет Марии Ивановне.

Прощай, остаюсь, твой Николай.

1908г, 23, вечер.

№7.

Письмо в маленьком светло-сером конверте, отправленном  в  «Орёл, Николо-Песковская, д.Иноземцева, рядом с церковью, Ларисе Ивановне г-же Владимирцевой», на лицевой стороне – штемпель Двинск-Орёл от 10.2.1909, на обратной стороне – два почтовых штемпеля Орла, один – с маркой, дату разобрать нельзя, второй – от 10.2.1909, 8 страниц текста чёрной тушью.

1909, 8 февраля, Белоголовль

Дорогая Ларачка – Огонёк!

Взялся за перо и думаю: теперь, может, уже отправила ко мне письмо. Ну, как всегда, стану описывать мой приезд домой сначала, хотя немного скучно, потому что в понедельник, на следующей неделе, приеду и всё равно буду рассказывать всё и подробно. Ну, да и всё равно буду писать.

До дома доехал благополучно. На станции, как предполагал, лошади нашей и чужих не было, и потому путешествовал до первой деревни, здесь нанял лошадь, на которой поехал домой. Я, быть может, дошёл бы и до дома пешком, да слишком была плоха дорога. Ведь накануне была вьюга. Домашних я застал, сверх ожидания, всех благополучно. Сестра немного, относительно стариков, прибавляет, у всякого человека есть своя смётка. Насколько теперь мы с Васей рассудили: ты помнишь, она писала про мандолину. Она, вероятно, предполагала, что письмом нас расчувствует и тем заставит приехать и привезти мандолину.

 Папа пока здоров, и мама не хворает. А если она не ноет, то от нечего делать всегда предпочитает горизонтальное положение. Разве ради развлечения сходит  на скотный двор погулять, это одно из  её лучших удовольствий. Здоровье больного вполне прибавилось. Мама с ним неразлучна. Разговоров после болезни  удвоилось, поэтому неиссякаемый источник – болезнь: как она началась, главные симптомы и т.п. И это каждый день под разными соусами. Из-за него и мне хорошо в одном отношении: на масляной нам скоромного даже не давали, а теперь, по случаю болезни, ели (названо какое-то блюдо?) сегодня последний день. Завтра меня посадят на пищу св.Ант. В этом отношении я тебе завидую. Думаю, завтра Огонёк будет там есть мясо, а я – кислую капусту. Да не в этом счастье, как сказал мудрец. Сегодня у нас 8-е, а там не за горами и 16-е. Наконец, день Великого торжества: увижу Лару. Огонёк, как ты там поживаешь? В прошлую пятницу мне было особенно скучно. Так что наш псаломщик спросил, отчего у меня такая постная физиономия?

В этот вечер у нас были кое-какие гости, что ещё больше раздражает и наводит тоску. В такие моменты у меня разгорается особенное желание тебя видеть и ласкать, ласкать без конца. Тут сразу навеваются такие мысли, в которых себе не можешь дать ответа. Первым неотвязным вопросом является: здорова ли она, и в связи с этим, один за другим, приходят один другого страшнее.

Крошка моя, не смогу себе представить, если ты будешь когда-нибудь далеко от меня, и я узнаю, что Огонёк больна лежит. Тогда прощай всё: служба, дела, всё-всё без конца, полечу к своему другу. Да, именно другу, как я понимаю это слово. Всё ничто по сравнению с тем, что у нас. Огонёк, ты должна жить, должна жить для меня и вообще жить. С утратой тебя утрачено будет многое. Я твёрдо надеюсь, Деточка, на лучшую будущность.

Ты всегда меня упрекаешь в том, что розово смотрю вперёд. Да, это правда, я смотрю на перспективу, не как на мутное озеро жизни, на которое мало охотников любоваться, а напротив, смотрю как на что-то прекрасное, которому не могу дать даже имени. Без зыби редко можно видеть воду, точно также и в жизни встречаются колебания, которые усмиряются человеком – царём. Какое странное желание царствовать среди бурь и волнений. Да, оно у меня есть. Я называю жизненные волнения бурей, быть может, это название совсем и не подходит, да не всё ли равно, ведь Лара меня поймёт. Ведь ты меня всегда и понимаешь, моя прелестная Ларочка. Хочется мне с тобой поговорить, хочется тебя видеть и ласкать.

Меня поддерживает сознание, что Лара меня любит. Всё, Огонёк, не будет страшно при одном условии – любви друг к другу. За будущее никто не может ручаться, а теперь я твой, твой…

Как твоё самочувствие? Моё очень хорошее, желаю такое и тебе. Про твоё здоровье спрашивал папа. Он и мама благодарят тебя за внимание к Васе. Ларок, насколько я папу изучил, он к тебе, вижу, питает самое хорошее чувство. При свидании расскажу его, относительно тебя, комбинацию. В письме писать не буду. Его бдительное око не дремлет. Доброе сердце старика желает сколько тебе, сколько и мне. Дай ему Бог побольше пожить, он нам многое сделает.

Недавно из Малоархангельска получил письмо. Елизавета  просила нас к себе. Между прочим, вспоминает и тебя.

Ну, Огонёк, прощай, желаю тебе всего хорошего. Остаюсь, любящий тебя Коля.

Крепко, крепко целую.

P.S. Поклон Вере.

1909г., 8 февраля, Белоголовль.

Вася кланяется.

(Продолжение следует)

• Преображенские и княгиня Анна Тенишева
• Преображенские: советский врач и корниловский офицер
• Преображенские – несколько мгновений жизни
• Освящение памятника на могиле отца Иоанна (Владимирцева) в селе Фёдоровка
• Памяти Владимира Владимирцева
• Из Орловской духовной семинарии – в МГУ (судьба сына священника)
• Цветы для Татьяны Александровны (к юбилею Заслуженного юриста России Т.А.Назаренко)
• 16 лет – как один день (история одной беззаветной любви) Часть вторая
• 16 лет – как один день (история одной беззаветной любви. Часть третья
• 16 лет – как один день (история одной беззаветной любви). Окончание