Часть первая - здесь

Бердичевские прелести

         К осени 1913 года отец оформил свой перевод в Бердичев, снял квартиру у станции Казатин. Я полагаю, что выбрал он узловую станцию для того, чтобы было попроще разъезжать в Киев, Москву, Одессу. Как сейчас помню, излюбленный скорый 7-й Москва-Одесса (он, вероятно, и теперь 7-й Одесский).

         К этому времени мне было уже почти 5 лет, Танечке 3, поэтому переезд из Дубовика происходил весьма пышно. Из сарая была подана великолепная карета. Помню ее отлично, т.к. несколько позднее обнаружил ее в каретном сарае. 4 места, опускаемые окна, мягкая обивка ступеней, 2 фонаря, рессоры обычные пластинчатые, так, что 2 гайдука позади кабины в качестве стабилизаторов поперечной устойчивости были не нужны, - прогресс по сравнению с каретами времен Елизаветы Петровны налицо. Сколько коней в нее впрягалось, не помню, т.к. в сарае она стояла с отнятыми оглоблями или дышлом.

Баня на «пасеке», переделанная на флигель

(надпись на оборотной стороне от В.В.Миклашевского-младшего: «Здесь мы жили с мамой во время ремонта старого дома. В забастовочные годы студенчества с 1905-1907 г.г. я ушёл в этот флигель один-одинёшенек. На «хозяйстве» поил меня керосиновый самоварчик, кормила яичницей и макаронами «спиртовка». Впоследствии флигель превратился в охотничий домик, из которого в моё отсутствие было украдено 6 рублей. В 1916 году во флигеле жили военнопленные Адам Роттенберг, Генрих Роттенберг, Антон Войзер, Шустер-еврей Эльяш Анциг. Ишатс Фейс и другие)

Несмотря на все предосторожности, я простудился, октябрь, видно, был холоден, поэтому тогда же было принято решение зимой ребят не возить, а жаль, рядом с каретой много лет дремал почтенный возок. Мне он даже больше нравился, чем карета. Такой уютный, низенький, приспособленный для езды по узким деревенским дорогам, при запряжке цугом. Ездили, между прочим, без форейтора, на узких дорожках лошадь и сама пойдет как надо. Скажу по секрету: для зимы, наши хитрые каретники, в возке устроили небольшой лючок в полу, закрытый сверху симпатичным ковриком.

         Итак, Казатин. Отсюда начинаются мои собственные воспоминания. Во-первых у меня новая няня, полька Франя, с которой я много гулял, прежде всего, познакомился с вокзалом и, конечно, с необыкновенным зверем – паровозом. Побывали мы с ней в костеле и, наконец, побывали в кино.

Тогда кинотеатр назывался биоскопом. Что я там видел, не помню, -больше всего запомнились разноцветные лампочки, внезапно загоравшиеся под потолком при смене частей. Помню, как мама склеила мне из чудесной цветной глянцевой бумаги змея.  Запуск змея оказался неудачным. Описав круг, хвостатый аппарат врезался в землю. Не успели мы оглянуться, как зеленого красавца утащили неизвестные ребята… Что поделаешь, без специальных знаний в наше время ничего не добьешься.

         Запомнилось еще одно домашнее событие. Мама выбирает себе швейную машинку! В одно чудесное утро мы с Танюшей были восхищены чудесным зрелищем: в столовой на столе стоят 4 машинки: «Кайзер», «Виктория»,  «Пфафф» и «Зингер». Мама выбрала «Пфафф», за какие достоинства, не знаю. Должно быть, за бесшумный ход. Вот и все, что запомнилось о пребывании в Казатине.

Новый дом в Дубовике

          К 1913 году ремонт в доме в Дубовике был закончен, и мы, наконец, отправились домой.

Отец постарался к нашему приезду, в конце мая привез всю новую обстановку. Я думаю, мама была в восторге, войдя в столовую с овальным столом на 40 ножках, 12 стульями с высокими спинками, громадным черным 2-х ярусным буфетом, восьмигранным столиком для старинного самовара и настенными часами с бархатным боем. Над столом висела керосино- калильная  лампа, чудо тогдашней техники. В столовой 4 двери, одна в прихожую, напротив нее - выход на веранду, слева дверь в гостиную, а справа - дверь в отцовский кабинет.

Идем в гостиную – там все в светлых тонах, японская мебель: бамбуковые этажерки, столики, диванчики, тумбочки, зеркала. Всюду японская мелочь, которую мамин брат подарил ей, вернувшись с русско-японской войны 1904-1905 г.г. (чекату як?, альбомы, веера, экраны с вышитыми цаплями, ящик со стереоскопом на высокой этажерке, шкатулка граммофоном и т.п.).

 Далее спальня: гарнитур из полированного бука, 2 кровати,  2 тумбочки, 2 шкафа, один из них зеркальный, умывальник с мраморной доской, фаянсовым кувшином и прочим оборудованием, коврики и крохотные бра на стенке. Электрическая батарея спрятана в тумбочке. Не смейтесь, ведь пользуемся мы приемником на батарейках и довольны. Рядом маленькая детская кроватка, коляска и кровать для няни.

         Теперь пройдем в отцовский кабинет: письменный стол, три кресла, диван, 2 шкафа, один книжный, другой - стеклянная горка с различными наглядными пособиями по агротехнике. Модели с/х орудий, образцы семян, различных удобрений  и т.д. Столик с альбомами и наклеенными на картон плакатами для демонстрации во время чтения лекций,  которые отец вел зимой и осенью по всему уезду.

Из столовой, через переднюю, проходим в детскую. Это большая комната с двумя окнами,  отгороженная двухметровой легкой перегородкой, так что образуется коридор для подачи кушаний в столовую. В детской размещается за ширмой кровать нашей гувернантки, Евгении Андреевны Кох. Моя и Танина кроватки стоят так, что ничего, кроме серых обоев на перегородке, мы не видим. Посреди комнаты, где мы впоследствии будем готовить уроки, на стене плакаты с таблицей умножения, с перечнем коренных слов на букву ять. Была,  кажется,  и географическая карта. На полу - лошадь-качалка и трехколесный велосипед. Конечно, кубики всех сортов.

Идем дальше, в коридоре у окна, сундук, с молочным сепаратором, вертеть ручку приходиться сначала минуты две, пока барабан наберет свои 1200 оборотов в минуту.

Приходим в кухню – новенькая плита на звериных лапах, с духовкой и водогрейным баком и краном, остальные подробности кухни, не помню. Знаю, что все вкусные вещи шли отсюда.

Не останавливаясь на подробностях, скажу, что в деревенском доме была ванна с водогрейным котлом и обычный туалет, все это снабжалось водой  из бака, установленного на чердаке. Рядом с домом стояла двухэтажная кирпичная кухня – молочная. На первом этаже была печь, где пекли хлеб для всех обитателей усадьбы,  кухня соединялась с домом крытой и застекленной галереей.

Старый дом в имении Дубовик, до ремонта. С правой стороны – полуразрушенная галерея с выбитыми стёклами. Она соединяет дом с двухэтажной каменной «поварской» (после – «молочной»). Крыльцо перекосилось, возле крыльца – повозка с навозом

Площадь основного дома составляла около 200 м2, надо заметить, что от старого дома остались только бревенчатые стены и кирпичный фундамент. Полы,  потолки и кровля были выполнены заново.  Снаружи и изнутри стены и перегородки были оштукатурены, все 4 печи были переложены заново, облицованы кафелем и снабжены герметичными приборами (на ночь можно было не закрывать вьюшки).  В кабинете отец установил великолепный камин с двумя крохотными атлантами,  поддерживавшими широкую полку для каминных часов.

         Надо добавить, что из кабинета, через столовую, в гостиную проходила ковровая дорожка, двери всегда были открыты, можно было через 3 комнаты любоваться цветущим садом. У меня сохранились две фотографии дома, снятые с одной точки, до и после ремонта, на них видно, что парадный ход слева дома был уничтожен, очевидно, планировка была существенно изменена, и появился портик, с четырьмя колоннами посредине здания.

Дом Миклашевских в Дубовике после ремонта.

(Надпись на обратной стороне фото: «На ремонт этого дома я потратил 1400 рублей, заново оштукатурил его изнутри и снаружи, перестелил полы и потолки, перекрыл крышу, переделал на кафельные печи, перенёс крыльцо, сделал террасу и оклеил обоями, под домом сделал подвал с цементным полом)

Конечно, до Архангельского или Кусково ему далеко, но все же было видно, что хозяин был хорошо воспитан и отличался достаточной скромностью. Впрочем, то, что было сделано, было пределом материальных возможностей молодого специалиста. На обороте одной фотографии отец пишет: «Ремонт дома мне обошелся в 1400 руб.».

Усадьба

Доехать в наши края можно поездом с Курского вокзала, до станции Малоархангельск из Москвы, поезд идет часов 7-8, и от станции до города Малоархангельск - километров 12, автобусом, дальше, если дорога сухая, до деревни Дубовик, километров 6-7 можно и пешком, в старину почему-то считалось 10 верст; вероятно, учитывая обычную невылазную грязь на дороге, что поделать - чернозем. Держитесь на восток, пока не поднимитесь на бугор, отделяющий бассейн реки Дубовик, от бассейна реки Кулико-Ржавец, на которой стоит город Малоархангельск.

С возвышенности открывается вид на пойму реки Дубовик. По этому маршруту я прошел с сыном ровно через 50 лет после описываемых событий. Местность стала, в сущности, неузнаваемой. Но мы прошли всю дорогу, никого не спрашивая, т.к. никого не встретили.

         Но вернемся в предвоенные годы (1913 г.). В то время усадьба, расположенная в самом конце деревни, выглядела довольно приветливо. Проехав вдоль липовой аллеи метров 100, попадаем в просторный двор. Ворота днем всегда открыты, т.к. дорога через усадьбу ведет к единственному мосту в округе.

Довольно обширный двор разделяется изгородью на две части. Мероприятие совершенно необходимое, т.к. без заборчика все животноводство непременно проследует в цветник, сад и огород. Я помню, что именно по этим соображениям у нас никогда не заводили ни овец, ни коз, ни кроликов. Ну а свиньи, конечно, были, но, как правило, все время находились в своих апартаментах.

Посреди двора располагалась большая круглая клумба. Вокруг нее объезжали подаваемые к крыльцу лошади, обычная деревенская упряжка была «тройка», поэтому кольцо получалось довольно больших размеров. Кстати, я вспоминаю, как отец пристреливал прямо во дворе охотничьи ружья. Для этого ворота запирались, на стену каретного сарая прибивались бумажные мишени с бегущим зайцем. Стандартная дистанция была, если не ошибаюсь, 35 метров. В это расстояние укладывались проезжая дорога, клумба и дорожка вдоль дома, в сад. Для моего трехколесного велосипеда эти концы были порядочные, вы не смейтесь, если мы с няней укатили в дальний угол, чтобы пригласить к столу,  нужно было послать нарочного (для приглашения к обеду рабочих с поля существовал небольшой колокольчик, вроде тех, по которым отправлялись поезда).

         Напротив дома и круглой клумбы, справа от дороги, расположилась конюшня, заглавный вход в нее, с небольшим фронтоном и застекленным окном делил здание на две части – справа конюшня с 8-ю или 9-ю денниками, слева - коровник, такой же, но со стойлами поменьше.  К конюшне примыкал сенной сарай - П-образный, в плане, с небольшим, открытым сверху, двориком. В торцевой части было закрытое со всех сторон помещение различных экипажей. Коровник имел ворота в торцевой части. Дальше, с небольшим разрывом, располагалась кирпичная «людская» с пищеблоком и помещения для рабочих. Я затрудняюсь сказать, сколько народу столовалось в этой столовой. Вероятно, человек 12-15. Я думаю, что и раньше этого не знал никто. Дело в том, что работали, как правило, сезонно, иногда всей семьей в составе 3-4 человек, иногда принимали беженцев из Прибалтики, а с 1915 года на с/х работах появились пленные, но об этом позднее.

         Что интересно в этом корпусе - так это, конечно, печь. Это огромное сооружение было полезно во многих отношениях: использовались все три яруса, внизу можно было поместить поросенка, сбоку молоденького теленка, в центральной части пекли хлеб для всех обитателей имения на всю неделю. В этой же печи, в огромных чугунах, варили и жарили все необходимое для стола, в боковых норках сушили обувь, ну а сверху, известное дело, можно и соснуть… Но самое главное, - это тепло круглые сутки. Так что писать Печь надо бы с большой буквы.

 Надо сказать, что для приготовления «горячих блюд» для птицы и животных были специальные котлы, расположенные на первом этаже так называемой молочной, расположенной рядом с домом, там же можно было организовать и купание, как в обычной деревенской бане. Я не рассказал здесь об остальных хозяйственных постройках, расположение и название будет проще показать на рисунке. Самое интересное сооружение во дворе, это, конечно, возовые весы, купленные отцом во времена его работы в Тирасполе, неподалеку от Одессы, где был завод, строивший такие весы. Воз с сеном заезжал на платформу весов, причем, лошадь выпрягать было ненужно, так как ногами она стояла на земле. Правда, здорово?

Мост через Дубовик, река и рыбацкие радости

         Пройдя вниз по дороге, попадаем на мост через речку (Дубовик – А.П.). Это обычное бревенчатое сооружение, опирающееся на два ряда свай. Чтобы мост не унесло паводком,  его пришлось поднимать довольно высоко, а для въезда на него пришлось делать насыпь. На мосту был устроен шлагбаум с противовесом, опускавшийся почти до воды. В обоих положениях мост запирался на замок, чтобы ребятишки не пытались устраивать на нем цирковые представления. О высоте моста я могу судить, вспомнив,  как в день Ивана Купалы ребята закатили под мост пожарный насос и, к общему восторгу, окатывали из него девчат, возвращавшихся с сенокоса.

         Если пройти вниз по течению, увидим на мелком месте загородку из прутьев, перегораживающих речку. На середине установлена верша корпусная.  Корзина со входом, как у чернильницы-«невыливайки».  Ловилась недурная рыбешка:  плотва, окуньки, пескари. Под нависшими над водой ивами водятся раки. Услышав  ваш шаг, они прячутся в норы, между корнями. Не бойтесь, они кусаются не больно, берите их за бока и бросайте  в ведерко. Ловят у нас рыбу и сеткой. Перегораживают реку и идут вниз по течению с длинным шестом и хлопают им по воде, загоняя рыбу в сетку. Теперь такой способ ловли запрещен.     

Хозяйство в Дубовике

Да, конечно, деревня где скучал Евгений, была прелестный уголок…. Но посмотрим, что представляло собой имение или, как тогда, говорили экономия «Дубовик».

 Это 140 десятин или 153 га.  Глянув на него с высоты 1000 метров, там, где речка круто поворачивает на юг, надо представить себе прямоугольник, размером 1000 на 1500 метров, раскинувшийся по обеим сторонам речки. Площади, занятые садом и лесом, я хорошо помню. Помню все изгибы речки, все крутые спуски к воде, где зимой устраивались катания на санках и лыжах. Сложнее было установить размеры запашки. Помню разговоры дома о всяких севооборотах, помню, что пахали двумя двухкорпусными плугами. Помню, что сеяли не только рожь, сеяли клевер, люцерну, викоовсяную смесь, овес. Значит, севооборот был, безусловно, не трехпольный старинный крестьянский,  с чем боролась агрономическая наука.

Схема сельскохозяйственных угодий в имении Дубовик

(рисунок Георгия Миклашевского)

         Прикинул 4-хпольную схему. Исходя из скорости хода лошади 3,6 км/ч, и ширины захвата 28 см. на 1 лемех, подсчитал, что больше 6 часов в день лошадь двигаться не станет, получилось, что клин в 16,7 га 2 плуга будут терзать 7 рабочих дней. Вроде, подходит. Итак, получилась разбивка площадей, которую здесь привожу.

         Постараюсь припомнить состав с/х техники и штат, обслуживавший все хозяйство, в момент, когда ничего в аренду не сдавалось, и все угодия обрабатывались с помощью наемных рабочих. Возьмем для этого 1913 год, последний благополучный год старой России.

         К этому времени отец закончил свою диссертационную работу («Климатический очерк Курской губернии») и защитил ее.

         Весь новенький, сверкающий краской и лаком инвентарь - все это не могло не радовать молодого специалиста, получившего звание «ученый агроном».

Состав этой техники помню отлично: бороны «Зигзаг», бороны «Дисковал», культиватор, сеялка 14-рядная, жатка, сенокосилка, сеноворошилка, грабли конные, молотилка, две веялки, триер (для очистки зерна),  соломорезка, молочный сепаратор, маслобойка, масляный круг. Все это было, по большей части,  импортное, вплоть до сноповязалки, которую у нас в уезде никто не хотел приобретать т. к. она работала на специальном ма……?  шпагате. Все это доставлялось из Южных губерний, где отец работал агрономом и был консультантом на с/х складе от земства по выписке всей этой техники из-за рубежа. Помню пропасть проспектов и каталогов на эту тему у отца в кабинете.

 Штатное расписание на период 1911-1916 г. выглядело примерно так:

Управляющий -1 чел.

Гувернантка-1

Няня-1

Горничная-1

Повариха-1

Прачка-1

Судомойка-1

Скотница-1

Водовоз-истопник-1

Конюх-кучер-1

Садовник-1

Механизатор-1

Рабочий-2

Итого 14 человек

Хозяева-2 взрослых, 2-5 детей

Гости летом и зимой- 3-5 чел. Размещаются во флигеле.

На протяжении пяти лет, когда  отец старался  хозяйственную жизнь имения  развернуть по полной программе сельскохозяйственного вуза, состав обитателей усадьбы, конечно, заметно менялся.

         Были тогда и миграция молодежи в город или на шахты в Донбасс, появились люди, бежавшие из Прибалтийских губерний, наконец, появились пленные, но общая численность всегда вертелась около 20 человек.

         Перелистав эти, 36 листков своих воспоминаний, я невольно задумался, что же у меня получилось в результате двухмесячного труда, когда я оказался, наконец, свободным человеком – на заслуженном отдыхе. Ах, что же такое был Дубовик?  Что-то он мне напоминает,  постойте, это же типичный дом отдыха какого-нибудь мелкого московского предприятия!

В 1940 году мне пришлось отдыхать в таком микро-доме отдыха, близ Звенигорода, принадлежащего Московской коллегии защитников. Был я там в феврале – отдыхающих 13 человек, а весь обслуживающий штат состоял из 20 человек. И как это повариха, бедная, ухитрялась всех нас, обитателей 3-х домишек, кормить? Вот ухитрялась…

Я думаю, что для современного читателя аналогия с домом отдыха будет вполне понятна без лишних слов.

         Особенно ясна стала описанная мною ситуация после того, как я обзавелся садовым участком 0,08 га в 87 км от Москвы. Что же говорить об имении в 400 км от Москвы и 25 км от ж/д станции. Когда в семье 5 ребят, жена не работает, в доме нет ни воды, ни телефона, ни электричества. Нечего и ломать голову над вопросом, куда отец девал свое не маленькое по тем временам жалование -200 руб. в месяц.

         Тщетно я рылся в энциклопедии, прочел последние тома Ключевского, три тома Корнилова, узнал только, что больше половины мелких имений в России было распродано после 1905 года.

Соседи

         Наши соседи, окружавшие нас со всех сторон, купцы Приданцевы, Пономаревы, сдавали купленную помещичью землю крестьянам в аренду. Мне не пришлось их повидать. Хорошо запомнил только великана Петра Максимовича Пономарева (его отец, Максим Иванович, числился малоархангельским мещанином – А.П.), приезжавшего к нам на дрожках, запряженных вороным жеребцом. Это были большие друзья с Петром Максимовичем, если судить по тому, что конь послушно позволял приподнимать себя за передние ноги и шагать, таким образом, по двору.

         Как-то зимой я с отцом и кучером, возвращаясь домой из Малоархангельска, сбились с дороги, поплутали немного и на лай собак выехали к усадьбе Пономаревых. Нас приняли так радушно, что …. трудно даже объяснить,  мы попали под конец застолья. Может быть, был Николин день или еще чьи-нибудь именины. Тепло, светло, шумно, гремит граммофон, женщины проявили такое внимание ко мне, раздели, причесали и потащили к столу. Мне было тогда не более 7 лет, и я, почему-то, был невероятно смущен таким приемом. И я подумал, живут же весело взрослые – не то что у нас, как 8 часов, марш в постель… А тут так весело, и даже Петр Максимыч совсем не такой страшный – добрый и вовсе не похож на Полифема.

Примерная хронология странствий нашей семьи в период гражданской войны 1918-1922 годов.

Ст. стиль

1(14).Х. 1918 –Отъезд из Дубовика.

(продолжение следует)

• Виктор Миклашевский и пик имени Пушкина
• Виктор Миклашевский и пик Пушкина (окончание)
• Два Василия (отец и сын Миклашевские)
• «Одиссея» Георгия Миклашевского. Часть первая
• «Одиссея» Георгия Миклашевского (продолжение, часть третья)
• «Одиссея» Георгия Миклашевского (продолжение, часть четвёртая)
• Дополнение к «Одиссее» Георгия Миклашевского
• «Одиссея» Георгия Миклашевского» (часть пятая)
• Миклашевские - начало
• Василий Миклашевский: судьба агронома-дворянина