(воспоминания ветерана Великой Отечественной войны

Иванушкиной Марии Кузьминичны)

В прошлом, юбилейном, году на Орловщине вышло достаточно большое количество разнообразной литературы, посвящённой событиям войны. Не осталась незамеченной и вот эта книга, выпущенная по инициативе губернатора Вадима Потомского и общественной организации «Дети войны».

Её активисты, при поддержке советов ветеранов и работников администраций районов, собрали воспоминания о событиях 70-летней давности. Всего в книгу «Дети войны (страницы военного детства, воспоминания жителей Орловской области)» вошло 65 рассказов о военных и первых послевоенных годах. Представленными оказались все районы области и города Орёл, Ливны, Мценск. Больше всего воспоминаний представил, конечно, город Орёл – 10, от маленького Корсаковского района – 5 очерков, а города Ливны, Мценск, Залегощенский, Колпнянский, Краснозоренский, Малоархангельский, Мценский, Орловский, Покровский, Сосковский и Троснянский представлены только одним автором.

От Покровского района в книге размещены воспоминания учительницы-пенсионерки, долгие годы проработавшей в Покровской средней школе, Марии Кузьминичны Иванушкиной. Она, кстати, 9 и 10 класс заканчивала в этой же школе. По окончании учительского института преподавала здесь математику, несколько лет трудилась завучем. А теперь – сами её воспоминания из книги «Дети войны» (страницы 160-163)

(Александр Полынкин)

Я, Иванушкина Мария Кузьминична (девичья фамилия - Косичева) родилась в д.Журавец Покровского района Орловской области 11 января 1929 года.

Я хочу рассказать об оккупации нашей деревни немецко-фашистскими захватчиками и о той работе, которую мы выполняли после освобождения.

22 июня было воскресенье. В этот день в нашем районе был праздник, посвященный скачкам беговых лошадей, как мы называли: будут бега.

Мы, мальчишки и девчонки, лет 10-15, собрались и пошли пешком в Покровское (это было 12 км). Пришли. Людей было много. Через дорогу была оформлена беговая дорожка, сделана трибуна для жюри, день прекрасный.

В 11 часов начался праздник. Все было хорошо. В результате первых заездов стало известно: чьи лошади выиграли, чьи проиграли. И вдруг, в 12 часов пришло экстренное сообщение: фашистская Германия напала на нашу Родину – Советский Союз, без объявления войны. Праздник прекратился, у всех лица сразу потемнели. Мы, дети, не знали, что такое война, но поняли: случилось что-то страшное. На другой день в деревне провожали на войну мужчин, не достигших 50-ти летнего возраста.

Наступила тишина. По-прежнему работали в колхозе: убирали хлеб, ухаживали за животными. И вот 27 октября 1941 года. Все взрослые люди были в поле на молотьбе зерновых. Мы с сестрой у нас щипали гуся. И вдруг послышался ужасный грохот. Думали гроза, но на небе ни облачка, голубое небо. Посмотрели в окно, там подъехало какое-то зеленое чудовище (это был мотоцикл, который мы никогда не видели) и вышли из него два зеленых человека (это были немцы в зеленом обмундировании). Зашли в хату, говорят не по-нашему, посмотрели по всем углам, зашли на скотный двор, проверили: нет ли там кого. Это была немецкая разведка, они приехали из соседней деревни. Люди прибежали с поля, посмотреть немцев, но они уже уехали. Тишина. Через неделю двинулся немецкий обоз. 5 суток, день и ночь, везли что-то очень много, везли  орудия. Каждое орудие тащили  4-6 лошадей. Лошади были огромные – тяжеловозы. Ехали они на восток, на город Елец. Но там Красная Армия подготовилась к встрече и дала им такую трёпку, что 27 декабря 1941 года примчались опять к нам (я не знаю, сколько километров до Ельца, но не близко).

Остановились части Красной Армии в с.Берёзовка (тогда оно называлось Ворово) в 20 км от нас, а немцы в с.Трудки - в 12 км от нас. Но немцы расположились в более выгодных условиях, они были внизу, а наши наверху. И когда наши наступали, то несли большие потери.

Наша деревня, если по прямой, находилась от Трудок в 7-ми км. Нас немцы не эвакуировали, потому что наша деревня служила немцам как живой щит.

Немцы в нашей деревне остановились  надолго, на целых полтора года. Установили жестокий немецкий порядок – комендантский час, люди могли находиться на улице только с 6 часов утра до 6 часов вечера. Если кто-то забыл и вышел, стреляли на поражение. Мы не могли куда-то сходить или куда-то съездить. Расстреливали людей по каждому делу, если это не нравилось им. В нашей деревне проходила передислокация войск: одни части шли на фронт, другие на отдых.

Все зверства происходили в д.Ивановка в трёх  километрах от нас. Всех неугодных отправляли туда. Там располагался немецкий штаб СС, это самый жестокий штаб. Кто туда попадал, живым не возвращался. Такая участь постигла 10 человек – коммунистов. Они были оставлены по партийному заданию для диверсионной работы в немецком тылу. Но немцы остановились надолго, лесов не было, спрятаться было негде, а потом их всех быстро поймали, отвели в штаб, и оттуда никто не вернулся живым. Жители этой деревни рассказывали, как жестоко немцы с ними обращались при допросе. Это был самый жестокий карательный отряд. Они никого не оставляли в живых. Их боялись даже сами немцы. Они отличались по одежде, носили черную форму с какими-то знаками. Сколько они уничтожили людей, не знаю, но за полтора года много и очень много. Такова была их миссия: уничтожать наше население.

41 год мы еще кое-как прожили, была своя картошка, было немного зерна, которое мололи на самодельных мельницах. А 42 год был очень трудный, ведь ничего не сажали, наш огород был по диагонали изрыт окопами. Хлеба, соли, мыла, картошки – не было. Весной варили щи из конского щавеля. Наварили 2-х ведерный чугун и ели не соленый, не беленый, без хлеба. Вот теперь я думаю: как мы выжили?

А тут еще навалился брюшной тиф. Я болела, никто меня не лечил. Немцы очень боялись тифа. Всю деревню согнали в два последних дома и обходили нас колесом.

Немцы нас обирали, что только можно взять «камрадам» на питание: кур, гусей, телят и др. Ходили по дворам и намечали, что взять. Но народ сопротивлялся. Резали сами, а им говорили: «Подохли».         

Много можно рассказать о немцах, об их действиях. Немцы были нахальными, вели себя как хозяева. Были веселы, пели песни, играли на губных гармошках. Это их веселье длилось до 2-го февраля 1943 года, когда была грандиозная Сталинградская битва, и целая немецкая армия сдалась в плен. Наши самолеты сбросили массу листовок, где на одной стороне было написано по-русски, а на другой - по-немецки. Немцы сразу поникли. Поняли, что произошел перелом в войне не в их сторону. А с 14 на 15 февраля освободили и нашу деревню Журавец. Мы ликовали!

А теперь я расскажу о том тяжелейшем труде, который мы, дети, перенесли вместе со своими родителями.

В 43 году мы ничего не могли сделать на земле, так как все поля были заминированы. К тому же, нас эвакуировали за 20 км. Домой вернулись в июле-августе 43 года.

Весной 44-го года начали поля разминировать, и мы приступили к работе на земле. Но нашу бригаду выделили два вола (быка) и две хромые лошади.

Начали пахать землю: 2 вола, 2 лошади и мы, подростки и женщины становились в ряд и копали лопатами. Пашем, копаем землю, а в колхозе нет ни одного зерна для посева. Тут объявили сталинскую помощь: освобождённым деревням и сёлам дать зерно на посев. И пошли наши женщины, подростки пешком за этим зерном на элеватор в Змиёвку за 40 км от нашей   деревни. Там им насыпали в мешок пуд (16 кг) зерна. На другой день шли оттуда, неся наперевес, через плечо, эти 16 кг. Так ходили до тех пор, пока переносили всё зерно, которое было положено бригаде. Вряд ли сейчас можно представить такой труд. Мужчины (можно сказать, старики) посеяли это зерно вручную. Надо зерно закрыть, то есть заскородить. Пара волов, пара лошадей, привели коров, которые остались после немцев, и мы впряглись в бороны и заскородили поле. Потом сажали картошку, в основном, вручную, тяпали её, пропалывали зерновые.

Подходил сенокос. Косили женщины, немощные старики и мы, подростки, косами. Граблями сено сгребали, ворошили и вязанками стаскивали к стогу.

Подходила рабочая пора, то есть, уборка зерновых. Косили вручную. Одни косили, другие вязали в снопы, мы стаскивали эти снопы в копны. А наши маленькие дети 7-10 лет собирали колоски. Приказ был строгий: ни одно зерно не должно упасть в землю. И мы, и маленькие дети были разуты, все ноги жнивьём были исцарапаны в кровь.

Повязав зерновые, надо их заскирдовать. На 2 человека давали две шестиметровые палки. На них мы носили снопы к скирду. И если в ту пору были лунные ночи, мы скирдовали и день, и ночь до 3-х часов утра. А в 7 часов мы шли опять на работу. Не знаю, где брали машину, которая обмолачивала снопы. Зерно было не отсортировано, шло вместе с хоботьём (мусор, отходы, шелуха – А.П.). Это зерно свозили, сносили к амбару, где стояла веялка ручная. Она отсортировала зерно от хоботы. На этой веялке работали только мы, подростки. Эту веялку мы крутили день и ночь. Работали все – от мала до велика под лозунгом: «Всё для фронта! Всё для Победы!» И наши отцы, деды, братья и сёстры на фронте знали, что у них за спиной прочный тыл. А это было очень важно во время войны. Работали мы не покладая рук. Лопата, тяпка, грабли, косы и руки наши - вот были основные орудия труда.

У нас не было выходных, работали весь световой день, был только 1 час на обед.

Нам за труд не платили деньги, а писали трудодни (ставили  «палочки»). Заработать за день 1 трудодень было не так-то просто. Приведу один пример, как можно заработать полтора  трудодня. У моей подруги отец был бригадир. К августу 44-го года нам в бригаду прислали трактор «Беларусь»-колёсник. Бригадир нам говорит: «Девки, я вам работу хорошую нашёл: подносить воду к трактору». Воду подносили по два ведра на коромысле (на плечо коромысло клали). Но было бы всё хорошо, если бы трактор бал исправный. А то радиатор, куда заливают воду, худой, как решето. Воду зальём, трактор пашет, не успеешь отойти 100 шагов, тракторист кричит: «Девки, давайте воду». Подносили воду от рассвета до заката солнца. У нас плечи были растёрты коромыслом до мозолей, которые прорывались, боль была невыносимая. И за этот тяжелый труд нам писали полтора трудодня. А когда все сельскохозяйственные работы были закончены, нам выдавали по 150-200 граммов зерна. Надо обязательно было заработать за год 200 трудодней. И представьте себе: 200 граммов умножить на 200 трудодней = 40000 грамм = 40 килограммов зерна – столько выдавали на взрослого человека на год. Какой мы хлеб ели? Очистки картофельные сушили, мололи, (лебеда - сорняк), а муки добавляли небольшие пригоршни. Это был не хлеб, а что-то с чем-то.              

Праздников у нас не было, отпусков не было. Был один праздник – 7-е ноября. Колхоз выделял по бригадам мясо, муку, пшено, а соль, яйца мы ходили и по деревне собирали. Был организован колхозный обед. Как же мы ждали: была наварена лапша, мясо и пшённая каша. Как же мы его ждали! Сначала кормили детей, потом садились взрослые.

В 45-м году стало  легче. К нам на помощь приехали трактора из Нижнего Новгорода, трактористами были девушки. Наша МТС быстро организовала курсы трактористов: готовили наших девушек трактористками, а новгородских отпустили домой.

Я коротко рассказала о тяготах войны: об оккупации немецко-фашистскими захватчиками, о тяжелом труде в военные годы. Да, многое пережили, мы были разутые, раздетые, голодные, холодные. У нас не было детства, не было юности.

Но всё осталось позади. Мы выдержали! Мы выстояли!

Мария Кузьминична Иванушкина (Косичева) в молодые годы

В наши дни 

• Леонова Анастасия Даниловна: воспоминания ветерана
• Пятин Иван Иванович: воспоминания о селе Верхососенье в годы войны
• В Покровском районе перезахоронили жертв фашизма
• Немецкие оккупанты на Покровской земле
• Немецкие оккупанты на Покровской земле – часть вторая
• Заикин Василий Дмитриевич: воспоминания ветерана Великой Отечественной войны
• Немецкие оккупанты на Покровской земле – изгнание (часть четвёртая)
• Как фашисты покровчан убивали Часть вторая. Фотографии и документы
• Война глазами ребёнка (село Дросково во время фашистской оккупации)
• Районная газета «За социализм» 70 лет назад