Начало - здесь
После Халхин-Гола В.А.Новобранец принят на службу в РУ ГШ РККА. Можно себе представить, что попал туда молодой еще человек (35 лет) по своим деловым и профессиональным качествам. Занимается он в Информационном отделе составлением «Мобилизационных записок». Это сложнейший документ по стране, как правило, потенциального противника, в котором, опираясь на полный перечень всего многообразия ресурсов, следует сделать выводы:
- какую армию может выставить противник;
- как она будет развернута;
- каковы возможности наступательные и оборонительные, и еще много-много всего.
Новобранец занимается Японией (он же только что прошел школу Халхин-Гола) и, по его словам, он и его коллеги точно определили количество японских дивизий (100), что и подтвердилось впоследствии.
Особую опасность представляет дезинформация противника. Готовится она очень тонко, и часто даже первые лица государства принимают участие в её продвижении.
Два примера из истории.
1805г. Армия Наполеона сближается с армиями России и Австрии, с юга движется еще одна австрийская армия. Из России подходит Гвардейский корпус. Количественный перевес явно на стороне антифранцузской коалиции.
Император Александр решает заставить Наполеона отступить. Грубо говоря, испугать Императора Франции, запугать его числом врагов.
В ставку Наполеона отправлен флигель-адъютант Александра - амбициозный князь Долгоруков. Наполеон позже, смеясь, рассказывал что князь Долгоруков разговаривал с ним как с боярином, которого собираются сослать в Сибирь. Он подыграл неумному князю, и тот доложил Императору Александру, что Наполеон испугался. Рассчитывая на этот испуг, два Императора, русский Александр и австрийский Франц, двигают свои армии навстречу французам. М.И.Кутузов, который был номинальным главнокомандующим в присутствии своего царя, вначале предложил отступить на соединение с армией, идущей из России, позже предлагал дать оборонительное сражение, но императоры убеждены были, что Наполеон испуган, и отправили армии вперед.
Происходит знаменитая битва Трех Императоров.
Аустерлиц!
Лучшая из побед Наполеона.
Такова цена дезинформации.
И еще пример от графа Алексея Павловича Игнатьева.
Где-то в году 1904 его пригласил Император Николай II и показал карту немецкого Генштаба, на которой было обозначено развертывание германской армии на случай войны с Россией. Император сообщил, что наша разведка приобрела этот сверхсекретный документ за 1 миллион рублей золотом.
Гигантская сумма!
Граф Алексей Павлович разглядывал карту. Он сомневался и предложил передать её в Генеральный штаб для анализа.
Русский генштабист Владимир Скалон, после тщательного анализа установил – фальшивка , «деза»!
Но какие деньги потрачены!
В инициативном порядке Скалон, исходя из фальшивого расположения германских войск, зная, что немцы хотят нам продвинуть, сумел, «идя от противного», вскрыть реальное развертывание войск противника.
Опасная штука дезинформация, и Новобранец в первые дни работы в Генштабе с «дезой» столкнулся.
Однажды офицер – генштабист радостно сообщил, что «соседи» (НКГБ) сумели достать мобилизационный план Квантунской армии! По традиции (а может, просто страшно было сомневаться в «конторе») план посчитали настоящим.
Но Новобранец не знал подобных традиций – новичок был.
После анализа доказал – фальшивка. О чем и доложил своему начальнику, полковнику Пугачеву. Вначале Пугачев отказался признать документ, добытый «конторой», «дезой». Новобранец, что называется, с цифрами в руках доказал, что это фальшивка. Полковник Пугачев просил дать Новобранца обтекаемый ответ о плане. Новобранец отказался. И совесть, офицерский долг проснулись у полковника: он доложил «наверх», что документ от «конторы» - дезинформация. Результат: полковника Пугачева сняли с должности начальника отдела, и он, хоть и пенял Новобранцу, был очень доволен, что жив остался. Судьба руководителей Разведупра была перед глазами…
Следующий начальник Информотдела генерал Дубинин в силу разных причин, а особо - разрыва реальной действительности на границе с необходимостью докладывать, мягко говоря, неправду, долго не задержался – попал в психиатрическую больницу…
Вот его и сменяет в должности и.о. начальника Информотдела подполковник Новобранец.
Сразу попадает в сложную ситуацию. На его информацию по итогам франко-германской войны и особенно причин быстрого разгрома Франции, начальник Генерального штаба Г.К.Жуков накладывает резолюцию:
« Мне это не интересно!»…
На границе очень тревожно: гитлеровские войска прибывают сплошным потоком в Румынию, Финляндию, Болгарию. Перед ЗапОВО насчитано 70(!) дивизий.
Офицерам Информотдела ясно: это война!
Новобранец докладывает начальнику РУ Голикову. Тот забирает его сводку и показывает свои материалы:
« Там, где вы видите 70 дивизий, их 35!».
По словам Голикова информация о 35 немецких дивизиях пришла от военного атташе Югославии Путника. Голиков приказывает готовить разведсводку для Сталина на основании данных Путника.
Новобранец просит дать данные Путника для проверки в Информотдел.
При анализе становится ясно – «деза»! Данные устарели, они есть в старой сводке, и что самое страшное, подобные данные пришли в Генштаб и из «конторы».
Возникает подозрение о сети дезинформаторов, работающих и в Генштабе и НКГБ!
Получалось нехорошо: наша разведка выдавала реальное количество немецких дивизий, но Генштаб ориентировался не на данные разведки, а на …непонятно на что он ориентировался. В воспоминаниях Г.К.Жукова, тогда начальника Генштаба, «…на 4 апреля 1941 года, по данным Генштаба, против СССР находилось 72–73 дивизии» («Воспоминания и размышления», стр. 226)».
Советская военная разведка еще в декабре 1940 года докладывала в разведсводке № 8, что против СССР сосредоточено 110 дивизий, из них 11 танковых. По состоянию на апрель 1941 года их было 73?!
Уменьшилось на 38 дивизий?!!
Как такое могло получиться?
Механизм этого простой. Сталин считал, что война не начнется в 1941 году. Убедился он в этом сам или кто помог - «…сие тайна великая есть». Начальник РУ Голиков отличался от предыдущих начальников. Он боялся перечить установкам Вождя. Как полководец, в ходе войны, проявил себя очень средне. Командовал даже фронтами, но в ряды первых военачальников не попал. Жив остался, маршальского звания был удостоен в 1961г.
Интересно, вспоминал ли он по жизни данные, которые отдавал перед войной в Генштаб?
И те немыслимые потери, произошедшие из-за этой информации…
То, что произошло в декабре 1940 года цитируем по книге Новобранца, а комментарии будут ниже.
«Однажды полковник Гусев после очередного доклада Голикову врывается ко мне в кабинет, красный от ярости. Размахивая бумагами и картой, матерно ругаясь, кричит:
— Опять срезал!
— Сколько?
— Пятнадцать дивизий!
Я понял, что настал критический момент. Дальше медлить и терпеть было нельзя. Необходимо принимать какое-то твердое решение.
А какое? В угоду начальству дать сведения Путника?
К счастью, победили те думы и чувства, которые получили свое начало в моем пастушеском кнуте, в моем комсомольском прошлом. Гнездилась также надежда, что Сталин ничего не знает об истинном положении, что его обманывают. И я наметил свой обходный путь.
Приказал полковнику Гусеву заготовить материал для сводки по нашим данным. Гусев взялся с радостью за составление сводки. Через день она уже была готова. Это была сводка № 8 за декабрь 1940 года. Несомненно, она хранится в архиве. Историки могут ее прочитать, А если ее в архиве нет, изъяли, то это уже будет явное предательство.
Повторяю: Разведывательная сводка № 8 за декабрь 1940 года, официальный документ, изданный Разведупром.
Общее резюме в сводке было такое (цитирую по памяти, так как сам составлял):
«За последнее время отмечаются массовые переброски немецких войск к нашим границам. Эти переброски тщательно скрываются. По состоянию на декабрь 1940 года на наших границах сосредоточено около ста десяти дивизий, из них одиннадцать танковых».
В схеме мы показали все немецкие войска до дивизии и отдельной части включительно. В выводах я писал:
«Это огромное количество войск сосредоточено не для улучшения условий расквартирования, как об этом заявил Гитлер, а для войны против СССР. Поэтому наши войска должны быть бдительны и готовы к отражению военного нападения Германии».
Подпись была такой: ВРИО начальника Информационного отдела Разведывательного управления Генштаба подполковник Новобранец.
Сводка готова. Теперь надо обдумать, как ее довести до Сталина и войск. Голиков легко может мне помешать. Во время этих раздумий вдруг открывается дверь и ко мне входит генерал-майор Рыбалко. Он работал в нашей системе и часто заходил ко мне. Мы были с ним товарищами по выпуску из Академии им. Фрунзе. Хорошие отношения между нами сохранились. Каждый раз при встрече мы делились сокровенными думами. Рыбалко был старым коммунистом, комиссаром времен Гражданской войны. Он успешно окончил Академию им. Фрунзе, обладал большим политическим и военным кругозором. Был он человеком прямым, смелым, честным и объективным. В Академии им. Фрунзе он был старостой нашего курса и пользовался среди нас большим авторитетом.
Поэтому я поделился с Рыбалко горечью своих раздумий. Показал ему нашу сводку и схему. Показал и копию схемы югославского полковника Путника.
— Ну, что, по-твоему, мне делать? — спросил я старого друга.
— Д-да, — говорит он, внимательно изучив схему, — положение твое, как говорили в старину, хуже губернаторского. Советовать тебе сделать подлость и поместить в сводку данные Путника не могу. А за правдивую информацию, имей в виду, могут голову снести. Сталин тебе не поверит и заставит Берию тебя «проверить»!
И потом Рыбалко высказал такие мысли, которые и мне приходили на ум, но которых я сам же боялся.
Этот разговор с Рыбалко окончательно убедил меня, что над страной нависла грозная опасность. Уже без колебаний я принял решение довести сводку до войск.
Но как сделать, чтобы мне не помешали?
У нас была такая практика: все информационные документы, в том числе и сводки, составлялись и подписывались начальником Информотдела. Но перед рассылкой их в войска сигнальный экземпляр докладывался начальнику Разведупра. Только после его утверждения весь тираж рассылался по адресам. Разведсводки рассылались в части до корпуса (иногда дивизии) включительно, во все штабы округов, в Генштаб, Академиям, в Центральные военные управления Наркомата обороны. Правительству по особому списку: Сталину, Молотову. Ворошилову, Маленкову, Тимошенко, Берия, Мерецкову, Жукову.
Я решил отправить сводку без ведома начальника Разведупра, т. е. нелегально.
Случай беспрецедентный, но иного выхода не было. Я вызвал начальника типографии полковника Серебрякова, вручил ему сводку и приказал срочно отпечатать, а сигнальный экземпляр доставить мне для доклада генералу Голикову. Полковник Серебряков просмотрел материал, понял всю его серьезность и, организовав круглосуточную работу в типографии, через два дня доложил, что сводка готова.
— Передай, — говорю ему, — в экспедицию для рассылки.
— А как же сигнальный экземпляр? Будем докладывать Голикову перед рассылкой? — спрашивает он.
— Да, конечно. Принеси сигнал мне, я сам доложу, а тираж отсылай в экспедицию,
Серебряков принес сигнал и сообщил, что весь тираж сдан в экспедицию. Я положил сигнальный экземпляр в сейф, позвонил начальнику экспедиции и попросил возможно быстрей направить сводку в войска. Для Москвы рекомендовал отправить в последнюю очередь. Здесь, говорю, всегда успеют ее получить.
Через три-четыре дня из округов поступили сообщения, что сводка ими получена.
Вот только теперь мне и предстояло выдержать «бой» с генералом Голиковым и пережить немало скверных минут. Решил: при всех обстоятельствах буду сохранять спокойствие и достоинство члена партии и офицера.
Взяв сигнальный экземпляр, пошел на доклад к Голикову. Молча зашел в кабинет, молча положил перед генералом сводку. Голиков стал ее листать, посмотрел схему.
Я стою молча и внимательно изучаю его лицо. Сначала увидел на нем удивление, потом недоумение и, наконец… грозу! И вот из грозовой тучи ударила молния:
— Вы что-о? Вы хотите спровоцировать нас на войну с Германией? Да вы… да я ваа… и что мне с вами делать, упрямый вы хохол?
Генерал выскочил из-за стола, пробежался по кабинету.
— Не-ет! — пищал генеральский визгливый голос. — Я не утверждаю эту сводку! Запрещаю ее рассылать в войска! Приказываю уничтожить весь тираж!
Спокойным ровным голосом говорю:
— Товарищ генерал, это невозможно сделать. Сводка уже в войсках.
Голиков оцепенел. Я думал, что из багрового лица брызнет кровь. С минуту он не мог говорить. И вот опять взорвался:
— Ка-ак? Вы… вы отправили сводку без моего разрешения?
— Да, товарищ генерал, отправил. Я считаю это дело очень серьезным, всякое промедление в данном случае — преступление.
Генерал задыхался. Трудно, с хрипом выдавил:
— Да как вы смели? Да вы с ума сошли… я вас…
И дальше прорвалось такое, чего бумага уже не терпит. Не вытерпел и я. Послушал я генеральский визг, нашпигованный матерщиной, и все так же спокойно заявил:
— Товарищ генерал, вы на меня не кричите, я вам не холуй. Я начальник Информационного отдела. Я подписываю сводку и отвечаю за нее головой. Положение на западной границе весьма серьезное, и молчать об этом нельзя. А так как наши взгляды на положение дел разошлись, прошу вас устроить мне личный доклад начальнику Генштаба. Если же вы мне это не устроите, буду искать другие пути.
На раскаленного генерала будто водой плеснуло. Мигом остыл. Сел за стол, удивленно посмотрел на меня и стал вдруг сверх меры корректен:
— Хорошо, товарищ подполковник, я устрою вам личный доклад начальнику Генерального штаба! — В тоне голоса слышалась скрытая угроза. — Можете идти. Вы свободны.
Пошел я в свой отдел и стал спешно готовиться к докладу. Доклад написал очень обстоятельный и убедительный. Кроме того, заготовил спецсообщение Сталину, Молотову, Маленкову, Ворошилову, Тимошенко и Берия, в котором изложил основную суть сводки и доклада с общим выводом о реально нависшей угрозе со стороны Германии, и приложил сводку № 8.
Через несколько дней после рассылки сводки последовал весьма показательный отклик. Позвонил начальник Академии Генштаба генерал-лейтенант Мордвинов и на эзоповом языке спрашивает:
— Слушайте, товарищ подполковник, я получил вашу последнюю продукцию. Действительно ли положение так серьезно, как указано у вас?
— Да, товарищ генерал, еще серьезней, чем написано.
— Да как же так? Ко мне в Академию ездят разные докладчики и говорят совершенно другое.
В то время был заключен пакт о дружбе с Германией и договор, о чем я уже говорил. Я был в хороших отношениях с Мордвиновым и поэтому позволил себе шутливый ответ:
— Гоните их в шею ко всем чертям, товарищ генерал. Они все врут.
Мордвинов засмеялся:
— Шеи у них толстые, не прошибешь… Ну ладно, будем разбираться».
Рассмотрим, по возможности непредвзято, что совершил и.о.начальника Информационного отдела Разведывательного Управления Генерального Штаба РККА подполковник Новобранец В.А.
Добавим, что совершил осознанно, представляя, что может последовать за этим.
А совершил он должностное преступление, точнее, воинское преступление. В войска, находящиеся в крайней степени напряжения, поступает несогласованная ни с кем Разведсводка , что в любой момент может начаться война.
До поступления сводки от 08.12.1940 г. поступали Директивы Генштаба и Наркомата Обороны успокаивающие и нацеленные на предотвращение любых провоцирующих войну действий. Мало того, что «верхи» считали нашу готовность к военным действиям недостаточной, они внедряли в войска эту мысль: ждать, готовиться к нужному моменту.
И тут такая «бомба» из Генштаба: мы готовимся, а противник уже готов и отмобилизован. Вот такой документ может вызвать любую реакцию, вплоть до паники…
Самое неприятное, что Разведсводка Новобранца не имела видимых последствий. До войны оставалось полгода, и за эти полгода практически ничего не сделано, чтобы опасность предотвратить. То, что сводку Новобранца дезавуировали, показывают события июня 1941года:
-14.06.1941г. выходит знаменитое сообщение ТАСС, после которого многие
командиры покинули свои части и убыли в отпуск:
- события, произошедшие в ЗапОВО, вообще за гранью: накануне нападения войска сосредоточены в военных городках и не выведены в «поле». Вспомним трагедию и высочайший подвиг защитников Брестской крепости – они ведь не смогли выйти из крепостных обводов из-за внезапного удара, артиллерия, включая зенитную, собрана на полигонах, самолеты не рассредоточены на полевые аэродромы и стоят тесно крыло к крылу - они погибнут практически все, генерал Копец, командующий авиацией округа, застрелится в первый день войны, командующий округом, генерал армии Д.Г.Павлов, 21.06.1941г. (!) проводит вечер в минском театре…
И как результат 28.06.1941 года немцы берут Минск, о чем наше руководство узнало из сообщений немецкого радио…
- А вот народный комиссар ВМФ Н.Г.Кузнецов, скорее всего, читал сводку Новобранца внимательно. В день нападения военно-морской флот потерь не имел, налеты вражеской авиации на военно-морские базы были отбиты с потерями для неприятеля.
Новобранец должен быть наказан за совершенное преступление по законам, правда, еще не военного времени, но тогда были такие законы (а главное -«незаконы»), что мало чем отличались от военных…
К ответу на Второй вопрос.
И все же, можно уверенно сказать, что поступил он как человек чести. Нельзя было не предупредить армию об опасности, которую скрывают от неё. Желание предупредить гибель многих руководило им.
Эмоции, скажете вы.
Что ж, подобные эмоции определяют такое понятие, как подвиг.
Олег Турчин
(Продолжение следует)
Читайте также:
Нашли ошибку? Есть что добавить? Напишите нам: klub.mastera@yandex.ru
| 
Творчество Мастеров 
Творчество всех членов клуба 
Творчество наших читателей 
Библиотека 
История Покровского края 
История Орловского края
Покровская районная библиотека
Мир духовный
Заметки на доброту дня
Фотографии Покровского края 
Видеотека
Поездки и заседания
Доска объявлений 
Новости 
О сайте "Мастера"
Обратная связь
RSS - лента 
Виджет для Яндекса 
Приложение для Android
