14 марта на сайте был опубликован мой очерк «О воздушном стрелке Александре Гомзикове и его товарищах», после которого я намеревался приступить к четвертому рассказу по архивным материалам Матвея Матвеевича Мартынова. Но случились обстоятельства, вынудившие меня изменить намеченные планы. В редакцию газеты «Орловская среда», для которой и задумывался данный цикл, и где очерк появился в тот же день, пришёл один из постоянных читателей, захотевший встретиться с автором и поведать ему другие подробности событий в орловском небе летом 1942 года.

Логвиновы

Моя беседа с ветераном войны и труда Михаилом Ивановичем Логвиновым длилась более часа. Рассказчиком он оказался хорошим, с отменной памятью. Лишь изредка я прерывал или останавливал его для уточнения того или иного момента. Воспоминания М.И.Логвинова я и предложу сейчас читателям в собственном пересказе, добавив в них некоторые факты, найденные мною в других источниках.

Михаил Иванович Логвинов

Логвиновы – очень популярная фамилия в посёлке Знаменка-Орловская и окрестных деревнях. Многодетная семья Ивана Семёновича и Лидии Андреевны Логвиновых проживала в довоенные годы в деревне Гать, в той её части, что местными звался Большой Гатью. Это старинный населённый пункт, расположенный в двух километрах к югу от Орла, прямо на берегах реки Ока. Мой рассказчик, Михаил Иванович (в детстве, конечно же, Миша) стал третьим по счёту сыном Логвиновых, появившимся на свет в 1934 году.

В 1941 году он пошёл в первый класс Знаменской семилетней школы, успел проучиться две четверти, хотя на западных рубежах уже вовсю полыхала война, и фронт неуклонно приближался к Орлу. Осенью был мобилизован в Красную Армию Иван Семёнович Логвинов, отец Миши, но гитлеровцы в это время уже прорвали наш фронт, и до передовых позиций новобранец так и не добрался. Колонна мобилизованных попала под обстрел наступавших немцев, и не успевшие стать бойцами орловчане (кто остался жив) разбежались, возвращаясь в родные хаты. Вернулся в Гать и Иван Логвинов. С главой семейства было, конечно, легче переживать оккупационные порядки, ведь надо было кормить большое семейство (9 душ, включая дедушку и бабушку).

Это с трудом, но удавалось: помогали «золотые руки» Ивана Семёновича Логвинова – замечательного мастера по изготовлению и ремонту разнообразной обуви.

Ну а его сыновья и соседские мальчишки даже во время оккупации находили возможности для игр и развлечений. С утра до позднего вечера, если не были заняты помощью взрослым, они носились по окрестностям, часто вплотную подбираясь к немецким позициям, оборудованным как в Большой Гати, так и в соседнем посёлке Знаменка.

Зенитки, прожектора и ловушка для бомбардировщика

Здесь, на южных подступах к Орлу, располагались у гитлеровцев зенитные и прожекторные установки, расчёты которых дежурили (особенно ночами) на случай прилёта советской бомбардировочной авиации. Дело в том, что совсем неподалёку, тогда – за пределами Орла (сейчас это территория 909 квартала города), находился немецкий аэродром, на котором в 1942-ом - первой половине 1943 года базировалась часть 2-й группы 51-й истребительной эскадры «Люфтваффе-Ост». На стратегическом объекте немцами (при использовании советских военнопленных) был проведен ремонт и реконструкция взлётно-посадочной полосы. Естественно, аэродром свой немцы тщательно охраняли. Зенитные установки в Гати и прожектора в Знаменке составляли как раз важную составную часть немецких средств ПВО.

Наши самолёты (бомбардировочная авиация) летом 1942 регулярно прилетали на бомбёжку стратегических объектов Орла. В один из заканчивавшихся летних дней, когда на улицу уже легла темнота, но пацаны деревни Большая Гать спать ещё не собирались, а продолжали играть и общаться, случилось то самое событие. Точную дату Михаил Логвинов не помнит, только примету: картофельная ботва была уже приличного размера – больше 20 сантиметров.

Со стороны Орла по направлению к Знаменке и Гати послышался тяжёлый, надсадный, постепенно приближавшийся гул. Мальчишки поняли, что летит бомбардировщик, шума моторов которых они уже наслушались до этого достаточно. В Знаменке резко рванул вверх луч мощного немецкого прожектора, который начал полосовать тёмное небо в поисках летящего самолёта.

И вскоре пацаны увидели «пойманный» лучом советский бомбардировщик, который пытался выйти из огненной ловушки, но это ему не удалось. К большому прожектору присоединились несколько штук поменьше, и наш самолёт оказался в перекрестье лучей, словно подготовленная для стрельбы мишень.

Впрочем, так и оказалось. Тут же «заговорили» зенитные немецкие установки с возвышенности в деревне Большая Гать. И стрельба по самолёту пошла беспрерывно. Время от времени наши лётчики пытались совершить какой-либо маневр, но единственное, что им удавалось, так это выскользнуть из внимания малых прожекторов на некоторое время. Большой же луч ни на секунду не выпустил жертву из «своих объятий». Самолёт летел в световом обрамлении, словно закутанный в белый саван: смерть была близко, рядом.

Ни один из лётчиков не выпрыгнул с парашютом. Бомбардировщик, надсадно воя, стал медленно снижаться, опускаясь за деревней Гать. Немецкие прожектористы и зенитчики довели его до самой земли, а одна из очередей прошлась прямо вдоль улицы, с которой мальчишки наблюдали за этой трагедией. Пришлось им броситься врассыпную.

Взрыва самолёта примерно километрах в двух от деревни слышно не было, пламени тоже пацаны не увидели. Им было ясно одно: сбитый бомбардировщик упал или, всё-таки, приземлился недалеко от места их наблюдения.

Пятеро на колючей проволоке

Естественно, в ночное оккупационное время к самолёту никто не побежал, но на следующий или через день группа тех же мальчишек, что наблюдала за самолётом, решила добраться до места его падения-приземления. Пошли те, что постарше, и потому 8-летнего Мишу Логвинова не взяли, а вот двое его старших братьев – Сергей (1930 года) и Николай (1932 года) и двоюродный брат Алексей оказались в числе «счастливчиков».

Перешли ребята вброд речку и добрались до соседнего посёлка, что находился в полутора километрах от их деревни и был известен им как «Второй участок». Об увиденном мальчишки после возвращения рассказали всё Мише.

Двухмоторный бомбардировщик (пацаны в марке самолёта не разбирались, но, очень вероятно, ИЛ-4) не приземлился, а упал, расстрелянный немецкими зенитчиками, на окраине посёлка, рядом с крайним домом из белого камня. Поскольку боезапас лётчики уже использовали по назначению, сбросив бомбы на немецкие объекты в центре Орла, то при ударе самолёт не взорвался, а просто развалился на несколько частей. Но возникшее при этом пламя охватило соломенную крышу стоящего вблизи дома, который мгновенно сгорел вместе с находившейся в нём семьёй местных жителей. Спасся лишь один из детей, который всегда выходил на улицу при появлении самолётов в ночном небе. По слухам, потом от сильнейшего стресса этот парень сошёл с ума, но о его послевоенной жизни ничего не известно.

Лётчиков от удара о землю повыбрасывало из самолёта. Мальчишки увидели пятерых погибших, повисших на колючей проволоке, которая шла по периметру огорода вокруг сгоревшего дома. Подчеркну, ребята увидели трупы пятерых членов экипажа.

В очерке «О воздушном стрелке Александре Гомзикове и его товарищах» я писал, что в ночь на 5 июля 1942 года Орёл бомбило звено бомбардировщиков ИЛ-4 из 42 авиаполка 36 авиадивизии дальнего действия. Все три самолёта были сбиты. О судьбе членов экипажа, в составе которого летал А.Гомзиков, я написал, как и о том, что по поводу двух других самолётов ничего не известно.

Из рассказа Михаила Ивановича Логвинова, свидетеля падения советского бомбардировщика летом 1942 года, с большой долей вероятности, возникает из завесы времени судьба экипажа ещё одного бомбардировщика. Того, на котором отправились на боевое задание пять человек (это иногда бывало): лётчик – младший лейтенант Александр Минаев, штурман (он же – штурман звена) – старший лейтенант Василий Портнов, воздушные стрелки -радисты - старшина Иван Васюхичев и сержант Анатолий Крыленко и воздушный стрелок, сержант Пётр Новиков.

Мальчишкам из Большой Гати летом 1942 года довелось увидеть то, что потом долгие годы мучило и оставалось в памяти теперь уже 84-летнего ветерана Михаила Ивановича Логвинова. Из тех ребят, что наблюдали за расстрелом и падением советского бомбардировщика вместе с ним, в живых уже никого не осталось. Он сам до сих пор не знает, что случилось с телами погибших лётчиков: похоронили их где-либо или нет? Но, возможно, найдутся и ещё свидетели – после прочтения продолжения истории о трагедии лета 1942 года?

Кавалер ордена Трудовой Славы с завода «Дормаш»

Несколько слов в заключение я скажу о моём главном герое. За несколько недель до освобождения Орла немцы большую часть населения деревень вокруг Знаменки погнали в направлении Германии. В их числе оказались и семеро членов семьи Ивана Семёновича и Лидии Андреевны Логвиновых. Дошли они пешком до Белоруссии, с небольшим скарбом и своей коровой, которая не только спасала молоком детей, но и выполняла роль лошади. Кстати, «Зорька» потом благополучно обратно домой добралась.

Возвратились Логвиновы в сожжённую дотла гитлеровцами Гать уже в октябре 1943 года. Жили почти два года в погребе, потом слепили саманную хату. Дети пошли учиться, жизнь продолжилась – пусть бедная, но мирная, без смертей и угроз от оккупантов.

Закончил Михаил Логвинов 7 классов, успел поработать до армии землеустроителем, потом отслужил три года в войсках МВД в Группе Советских войск в Германии.

После демобилизации устроился на работу на завод «Дормаш» и 40 лет «вкалывал» на нём фрезеровщиком, а потом ещё какое-то время – начальником смены в охране. За хорошую работу не раз удостаивался премий и грамот, в 1980 году стал кавалером ордена Трудовой Славы III степени. Воспитал Михаил Иванович вместе с женой сына и дочь, дождался внуков и уже пятерых правнуков. Несмотря на солидный возраст, всегда готов прийти близким на помощь.

Но успевает ветеран Логвинов быть в курсе событий в мире, России и на Орловщине. А война для Михаила Ивановича остаётся вечной занозой в сердце. И вынуть её, чтобы не оно болело, не получается…

(Александр Полынкин)

• Кровавая трапеза фашистских лётчиков («Из архива Матвея Матвеевича»)
• «Воспоминания» доктора Турбина («Из архива Матвея Матвеевича»)
• О воздушном стрелке Александре Гомзикове и его товарищах ("Из архива Матвея Матвеевича")
• Спасённый в Орле, он погиб под Варшавой
• «Белка» в тылу врага («Из архива Матвея Матвеевича»)
• Разведчица Марта («Из архива Матвея Матвеевича»)
• Николай Селифонов – один из орловских чекистов («из архива Матвея Матвеевича»)
• Как гитлеровцы «хозяйничали» в оккупированном Орле («Из архива Матвея Матвеевича»)
• Письмо из прошлого ("Из архива Матвея Матвеевича")
• Письмо из прошлого Часть вторая. Спасённый лётчик («из архива Матвея Матвеевича»)