Осенью 1964 года в Приокском книжном издательстве 30-тысячным тиражом вышла в свет книга под названием «Подпольный госпиталь». Её авторы – Матвей Мартынов (ветеран органов КГБ, исследователь) и Аркадий Эвентов (журналист) впервые рассказали широкой публике о подвиге врачей и сотрудников так называемой «русской больницы», которая существовала в городе Орле весь период фашистской оккупации.

«Русская больница»: история ежедневного подвига

Интересна история этой больницы. Когда 3 октября 1941 года Орел был захвачен гитлеровскими войсками, в окружном военном госпитале оставалось 550 тяжелораненых бойцов, командиров и политработников Красной Армии, которых не успели эвакуировать в тыл. Примерно такое же количество раненых находилось в других, более мелких госпиталях Орла.

Гитлеровцы, заняв город, немедленно выбросили из лечебных учреждений всех советских раненых и заняли помещения под свои лазареты. Наши врачи, с помощью медицинских сестер, санитарок и добровольных помощников из числа местных жителей, собрали раненых в областную больницу. Здесь в это время находилось небольшое количество больных горожан и колхозников, несколько врачей, медсестёр и санитарок. 5 октября 1941 года, на общем собрании медицинских работников госпиталя и медперсонала областной больницы, главным врачом избрали В. А. Смирнова, начальника армейской госпитальной базы - как старшего по званию и должности среди военных. Врач А. А. Беляев стал его заместителем по лечебной части. С этого момента вновь созданное на базе остатков областной больницы и окружного военного госпиталя лечебное учреждение получило название "русская больница".

22 месяца, в тяжелейших условиях оккупации, её врачи и медперсонал совершали ежедневные подвиги, спасая жизни советских раненых воинов и оказывая медицинскую помощь гражданскому населению Орла.

Когда наши части вошли в освобожденный город, "русская больница" передала командованию свыше 200 солдат и офицеров, а прибывший сюда представитель воздушной армии принял 22 боевых летчика. Большинство из них вскоре отбыло на фронт – громить ненавистных фашистов.

Деятельность персонала «русской больницы», действовавшей в условиях оккупации, получила высокую оценку главного хирурга Красной Армии Н. Н. Бурденко, который прибыл в те дни в город Орел. Многие из врачей и медсестёр впоследствии были удостоены государственных наград за подвиги, совершённые в подполье. На здании областной больницы (бульвар Победы, 10) появилась мемориальная доска с надписью «Здесь, в период фашистской оккупации Орла, был создан подпольный госпиталь. Врачи – Смирнов В.А., Гусев Б.И., Протопопов С.П., Беляев А.А., медсёстры Алешина В.А., Шевлякова А.П., Сырцева Н.И., Зайцева И.А. и др. патриоты спасли около тысячи советских воинов».

К сожалению, в приведённом перечне нет имени человека, который 22 месяца был одним из главных действующих лиц «русской больницы». Не оказалось его фамилии и в книге «Подпольный госпиталь».

Владимир Иванович Турбин был по-настоящему верующим, православным человеком, к тому же – принявшим монашеский постриг, хотя и продолжавшим жить «в миру», что совсем не приветствовалось в те годы. В 1960 году в «Орловской правде» его, за веру в Бога, фактически облили грязью некие анонимы. К моменту выхода в печать книги Мартынова и Эвентова эта статья под названием «Ложь, шитая белыми нитками» ещё не была забыта. Скорее всего, именно по этой причине выдающийся инфекционист, заведующий отделением Областной больницы с 1932 года Владимир Иванович Турбин не стал героем первой книги М.М.Мартынова об орловском подполье.

Но уже в 1976 и 1981 годах, когда двумя изданиями публиковался главный труд жизни исследователя – «Фронт в тылу», Матвей Матвеевич в главе «Свободная территория в оккупированном городе», посвящённой «русской больнице», несколько тёплых предложений посвятил доктору Турбину и его подвигу.

Впоследствии о Владимире Ивановиче написал очерк и снял замечательный, душевный документальный фильм его тёзка – тележурналист ОГТРК В.И. Переверзев. Так что имя доктора Турбина вернулось к нам, вроде бы, в полном объёме. Но на той самой мемориальной доске областной больницы оно по-прежнему не значится, и это большое упущение, которое надо исправлять.

И ещё одно дело, которое, я уверен, надо обязательно сделать – опубликовать вот эти «Воспоминания доктора Турбина, заведующего инфекционным отделением Орловской областной больницы». Они были написаны в 1962 году по просьбе Матвея Матвеевича Мартынова и хранятся в его личном фонде в Государственном архиве Орловской области (ГАОО, ф. р-3976, оп.1, ед.хр.23). Я процитирую их с небольшими сокращениями, но без ущерба для содержания:

«Инфекционное отделение Орловской областной больницы

во время оккупации города Орла немцами

В 1941 году инфекционное отделение областной больницы, в котором я работал зав.отделением, имело 140 штатных коек и четырёх врачей, обслуживающих больных этого отделения.

Когда началась Великая Отечественная война, все врачи инфекционного отделения с первых же её дней были взяты в армию, и только меня, как зав.отделением, оставили «по броне» работать в больнице. В помощники мне назначили детского врача Л.А.Цветкову.

В Орле не было инфекционного госпиталя, и на базе областной больницы было открыто ещё 100 коек для инфекционных больных-военнослужащих, и заведовать этим отделением так же было поручено мне.

Таким образом, я должен был обслуживать уже 250 человек больных и работать по 12 часов в сутки.

Когда 3 октября 1941 года немцы внезапно захватили Орёл, то матери больных детей, не считаясь ни с чем, врывались в палаты больницы, хватали своих детей и уносили их; а взрослые больные, которые уже могли ходить, сами убегали из больницы, тем более, что, ввиду частых бомбёжек, одежды больных всегда оставались возле их коек. Таким образом, в инфекционном отделении осталось всего 26 человек русских военнослужащих, больных дизентерией, по состоянию здоровья не смогших убежать.

Немедленно их истории болезни, где было указано, что они военнослужащие, были уничтожены и заведены новые как на гражданских лиц.

Несмотря на строгий приказ немецкого командования, чтобы военнослужащие, находящиеся в больнице, после выздоровления были отправлены в лагерь военнопленных, мы его не выполнили. Когда больные выздоравливали, весь медицинский персонал доставал для них, кто какую мог, гражданскую одежду, и их выписывали из больницы как гражданских лиц. Небольшая часть одежды была в кладовой инфекционного отделения. Одежда эта оставалась после смерти лежавших в больнице людей. Часть моей собственной одежды принёс я; отдал больным и одежду моего брата, который был тогда на фронте.

Кроме того, я собрал часть одежды у моих родственников и знакомых. Одежду для больных доставали также врач Цветкова и сёстры Яичкина и Вашурина. При этом больным давались сведения, где можно было лучше перейти линию фронта, чтобы попасть к нашим войскам.

…Мы часто сутками не покидали больницы, ухаживая за больными, а также оберегая имущество и самое здание бараков от вторжения немцев. Мы следили, прежде всего, за целостью забора, который отделял нас от внешнего мира…, он пестрел надписями на немецком языке, что в этой больнице лежат больные тифом и другими заразными болезнями, и надо было следить за целостью этих надписей, так как они охраняли нашу больницу от вторжения в неё немцев.

С приходом в Орёл немцев для больницы настали тяжёлые дни…Особенно тогда тяжело было с водой. Водонасосная станция была выведена из строя. Водопроводы не действовали, приходилось носить издалека: или с речки или из колодца. Прачечная не работала, и бельё тоже ходили мыть на речку.

Ни топлива, ни света не было. Печи отапливались сучьями, которые мы сами срезали с деревьев, а когда требовался свет, мы зажигали маленькие керосиновые лампочки. Керосин приносили из дома, так как достать его было невозможно, и поэтому мы его особенно экономили. Кухня не работала, да и пищу в первое время никто не отпускал. Пищу для больных мы доставали сами, и каждый из нас приносил в больницу, кто что мог.

В конце ноября 1941 года немцы выгнали всю областную больницу с больными и персоналом из занимаемого ею здания, и все отделения этой больницы, несмотря на тесноту, разместились в наших бараках.

В начале 1942 года у нас стала налаживаться тесная связь между нашим отделением и лагерем военнопленных. Связь эта была установлена через нашу сестру Яичкину и фельдшеров из лагеря: Чмыхало и Кузьмина, а потом врачи из лагеря Глазунов, Цветков, Гура стали нашими частыми посетителями. Часто консультировал и я их больных. Иногда врачи присылали в наше отделение больных из лагеря, и по указанию этих врачей, переданном через Яичкину и Чмыхало, я должен был присланных к нам больных выписывать раньше или позже положенного по карантину срока.

Наладилась у нас связь с Ф.Н.Огурцовой, которой мы помогали скрывать и кормить партизан, прятавшихся у неё. Когда к Огурцовой приходили с обыском, то партизаны из её погреба перебегали к нам в больничный сад, где и скрывались от немцев. Кроме того, Огурцова временами приходила в больничную кухню, где ей отпускали пищу для прятавшихся у неё партизан.

Старший фельдшер больницы Мотренко и бухгалтер Фадеев слушали тайно советские передачи и рассказывали нам о том, что делалось на фронте.

За три недели до освобождения Орла ко мне в отделение пришёл врач Гура и просил меня принять из лагеря военнопленных 10-15 человек нетранспортабельных, тяжёлых больных; я согласился их принять, и с этого дня мы стали выписывать продовольствие для большего количества больных, чем их было в больнице в действительности.

Через несколько дней под руководством врача Гуры к нам из лагерей доставили больных, но уже не 10-15 человек, а 65 человек.

Все они, только лётный и командный состав, так называемые больные, были помещены в инфекционное отделение. Старший врач нашей больницы В.А.Смирнов знал о доставке больных в инфекционное отделение и не препятствовал этому.

На всех прибывших больных мною были составлены ложные истории болезни, и больным было строго приказано не вставать с постели, так как была постоянная опасность проверки больницы со стороны немцев. Кроме этих 65 человек, в отделение было положено ещё 17 здоровых мужчин призывного возраста, преимущественно, жителей города Орла. Вместе с Гура скрывались у нас ещё пять человек из лагеря. Сам я в течение полутора месяцев жил в больничной дезокамере, ни на минуту не покидая больницы. При освобождении города Орла скрывавшиеся у нас в отделении были переданы нашему командованию.

На протяжении всего времени оккупации города Орла немцами инфекционное отделение было всё время заполнено также больными и из гражданского населения. Врач Турбин. 14 сентября 1962 года».

Владимир Иванович скончался через 10 лет после написания этих «Воспоминаний», - 22 апреля 1972 года. Книги М.М.Мартынова «Фронт в тылу», где впервые было рассказано о его подвиге, доктор Турбин так и не увидел.

Александр Полынкин

• Кровавая трапеза фашистских лётчиков («Из архива Матвея Матвеевича»)
• О воздушном стрелке Александре Гомзикове и его товарищах ("Из архива Матвея Матвеевича")
• Трагедия над Большой Гатью
• Спасённый в Орле, он погиб под Варшавой
• «Белка» в тылу врага («Из архива Матвея Матвеевича»)
• Разведчица Марта («Из архива Матвея Матвеевича»)
• Николай Селифонов – один из орловских чекистов («из архива Матвея Матвеевича»)
• Как гитлеровцы «хозяйничали» в оккупированном Орле («Из архива Матвея Матвеевича»)
• Письмо из прошлого ("Из архива Матвея Матвеевича")
• Письмо из прошлого Часть вторая. Спасённый лётчик («из архива Матвея Матвеевича»)